мальчик-который-мой

глава 21

Драко Я прижимаю все еще что-то бормочущего Поттера к себе и накрываю своими губами его губы. Он на мгновенье замирает, хлопает до забавности длинными ресницами, судорожно всхлипывает и... мягко раскрывается мне навстречу. Неумело, неловко, неуклюже, но от этого в моей душе вспыхивает ревнивая радость - некому было учить, значит! Мое тело вмиг покрывается испариной, сердце подкатывает к горлу и бьётся там в безудержном остервенении. Уши закладывает как при полете на самой высшей из возможных высот. Это когда ещё немного, и лёгкие уже не будут способны работать и даже, быть может, порвутся в клочья, а тот сумасшедший, рискнувший познать непознанное, будет обречен - смерть от асфиксии ему будет обеспечена. Я ощущаю себя этим смельчаком, потому что я тоже сейчас не дышу. Я пью, пожираю, с жадностью впитываю его в себя - что угодно! - но не дышу. Я забыл, забыл как это делается. Нет ничего в мире, кроме этих губ, которые вмиг стали средоточием всех моих желаний и стремлений. Острая, болезненная нежность и такая же острая, яркая, почти неконтролируемая мной похоть замешиваются в какую-то гремучую смесь и вконец порабощают меня, превращая гордого лорда Малфоя в какое-то жаждущее, ополоумевшее существо. Я толкаю ему в рот свой язык, глажу, ласкаю, вылизываю все, что могу достать, и параллельно схожу с ума от того, что он позволяет это делать с собой и даже робко начинает отвечать мне. Меня ведёт, в паху мучительно тянет, нежность сменяется на что-то тёмное, горячее, собственническое. Я не могу остановиться. Не прерывая поцелуя, я резко припечатываю его к стене здания, не глядя, накладываю заклинания неслышимости и отвода глаз и провожу палочкой по его и своей одежде. Все миллион застежек оказываются расстегнутыми, и вот мы уже вминаемся друг в друга голой кожей торсов и чуть прикрытыми тканью боксеров налитыми стояками. Теперь я понимаю, что значит целоваться до звёздочек в глазах! От невозможности оторваться друг от друга, мы с ним находимся почти на грани удушья, и эти безумные звезды уже пляшут и рассыпаются перед моими глазами. Я с трудом отрываюсь от него, и мы некоторое время загнанно дышим, подобно двум охотничьим крапам, преследующим свою добычу. Я смотрю на него, он смотрит на меня. В его глазах плещется сумасшедшая зелень, заполоненная чернотой расширившихся зрачков, его губы распухли, заалели и от этого стали ещё притягательнее. На нем почему-то нет очков, и теперь ничего не скрывает его невероятную, какую-то колдовскую красоту. Зачем? Ну зачем парню такая охерительная внешность? Чтобы в него влюблялись все без разбора? И я в том числе? О, Мерлин! Неужели я действительно... Я под зельями, и моя вейла сейчас обдолбана в нулину, а это значит... Это значит, что вейловская сущность здесь не при чем? Я увяз в Поттере по самые уши? Я сам влюблен в него? Мерлин, прости мне мои грехи! Влюблён ли я в него? Раньше я считал, что все эти влюбленности существуют для лоховатых чудаков и глупых девчонок. То, что я испытываю к Поттеру... Я даже не знаю, как это назвать. Просто я знаю, что если бы его вдруг не стало, то не стало бы и части меня. Самой лучшей моей части. Если вспомнить, то моя жизнь, в большей или меньшей степени, всегда вертелась вокруг этого лохматого недоразумения! Я всегда держал его в поле моего зрения и отслеживал его жизнь. У меня начиналось что-то вроде паники, если я не мог какое-то время контролировать передвижения героя. Он - моя зависимость, моё проклятие и моё дурацкое счастье. А все мои предыдущие партнёры и партнёрши - лишь жалкая попытка заполнить пустоту, найти замену, быть и существовать без него. Я никогда не сознавался в этом даже себе и гнал от себя все мысли об этом. Мне проще было его ненавидеть. А теперь... Теперь я порву любого, кто сунется к нему! Если все это можно назвать любовью, то да - я влюблен в него! Мерлин! А так восторгаться внешностью объекта вожделения - это тоже проявление этой самой любви? Пожалуй, даже хорошо, что он носит эти уродливые очки, ведь они хоть как-то скрывают от окружающих его невообразимо прекрасное лицо. Я снова впиваюсь в его губы. Я чертов дементор, и я высосу из тебя всю твою геройскую душу, Поттер! Почему же целовать его так невозможно сладко? Я нежно оглаживаю своды его ребер, осторожно провожу рукой по его соскам, про себя отмечаю, насколько они твердые и начинаю нежно сжимать их, чуть вытягивая и подкручивая. Он вздрагивает, изгибается и сдавленно стонет мне в рот. У моего мальчика чувствительные соски? Какая приятная неожиданность! Вот Эдвард вообще никак не реагировал на эту ласку. Что? Эдвард? Кто такой? Не было никакого Эдварда! Я отрываюсь от его губ и принимаюсь целовать и вылизывать его подбородок, линию челюсти, шею, судорожно дергающийся кадык, ключицы и нежную ямочку между ними. Он глухо стонет, вплетая пальцы в мои волосы. Я опускаюсь ещё ниже и уже вылизываю и покусываю его соски. Его стоны становятся все громче, и он, уже практически не контролируя себя, начинает извиваться, тереться об меня своим повлажневшим уже членом и все больнее теребит мои волосы. Я перехватываю его руки и переплетаю наши пальцы. - Драко, Драко... - хрипло выстанывает он моё имя, и я схожу с ума окончательно. Я бессильно падаю перед ним на колени трусь щекой о его впалый живот, о его твердый пенис, находящийся ещё в плену хлопковой ткани боксеров, о его восхитительные тазовые косточки. Я изнываю от безумного желания поиметь, вставить, оттрахать. Мой член готов взорваться прямо сейчас, только от одного вида моего героя. Провокационного вида, надо сказать. Я перехватываю свой член у основания, и дикое желание обкончаться на месте постепенно отступает. У меня давно не было секса, и сейчас я не бегун на длинные дистанции, прости мне, мой маленький девственник! Прости... Я наклоняюсь и чуть прикусываю зубами его скрытую тканью плоть. Он вздрагивает, замирает и перестает дышать. Его тело сотрясается мелкой дрожью, и так впалый живот втягивается еще больше, смуглая кожа покрывается мурашками. Я продолжаю дразнить его, все так же лаская его член через ткань его нижнего белья. Надолго тебя не хватит, детка! Уж поверь мне! Как будто слыша мои мысли, он вдруг выгибается, стонет и, приспустив боксеры, нетерпеливо толкается головкой члена мне в губы. О, а ты быстро учишься, мой храбрый герой! Бездумно отдаешь мне на растерзание самое сокровенное и не знаешь, что возможно рискуешь. Я ведь тоже в какой-то мере девственник - ты будешь первым, кому я буду отсасывать. А я буду, уж поверь мне! Никогда нельзя зарекаться, что не сделаешь что-то, потому что это не для тебя. Некоторые обстоятельства могут изменить даже самые незыблемые устои. Например, мне, потомственному лорду Драко Малфою, отсасывали бессчетное количество раз, но сам я всегда считал это недопустимым для себя занятием. Смешно. Зеленоглазый мальчишка подставил мне свои чувственные губки, и все мои твердые убеждения полетели драклу под хвост! А эта смугло-розовая аккуратная головка, слепо тыкающаяся сейчас мне в губы и оставляющая на них терпкие, влажные следы от смазки, вводит меня в состояние близкое к сумасшествию. Я не чувствую себя униженным, что обязательно случилось бы, будь со мной любой из моих партнёров. Я чувствую себя охеренски счастливым от того, что должно сейчас произойти! Меня трясет, как в лихорадке, и во рту скапливается огромное количество тягучей слюны от желания захватить, всосать и вылизать его горячую плоть! Я уже открываю рот, чтобы вобрать в него эту нежную головку, как слышится громкий клекот. Этот чертов гипогриф носится вокруг прозрачного щита, поставленного Поттером, и верещит, как будто ему в задницу залез соплохвост. Треклятое животное! Он ведь не видит нас и слышать не может. Проклятье! Каким-то десятым чувством он улавливает нас. - Клювик... - полуобморочно шепчет мой Поттер и пытается отстраниться от меня. - Клювик волнуется... Как же чешутся у меня руки прибить эту паскудную скотину! Чтобы больше никогда не волновался! Я поднимаюсь, хватаю Поттера в свои объятья и, не дав ему опомниться, присасываюсь к его губам. Дальше действую на автомате: достаю палочку, ещё сильнее прижимаю его к себе и проговариваю про себя невербальное заклинание аппарации. Мы оказываемся внутри той самой теплицы, в которой Гарри застукал нас с Эдвардом, и в которой я первый раз учуял в Поттере Партнёра. - Ты нас аппарировал? - изумленно шепчет он опухшими губами. - Как? Ведь на территории Хогвартса нельзя... Я не даю ему договорить. Я заваливаю его на широкий стол для рассады и почти прыгаю на него сверху. Мои губы опять на его губах, моя рука на его члене, и он снова стонет и гнется подо мной. Некоторых вещей тебе лучше не знать, детка! Например то, что вейловская магия позволяет аппарировать на любой территории, правда на небольшие расстояния. А эта замечательная теплица ведь совсем в двух шагах от денников гиппогрифов! Мы снова проходим весь этот сладкий путь от губ до члена, и вот я уже терзаю, мучаю, заглатываю, высасываю и стимулирую рукой. Про себя я тоже не забываю, успевая ласкать и свое изнемогающее естество. Это наше действо длится недолго. Да и не может быть по-другому: мы слишком голодны, слишком взволнованы, слишком... Много всего слишком. Сначала к финишу прихожу, как ни странно, я, а затем, почти насильно вытащив свой член из моего рта, и мой дурацкий герой. Мы лежим обнявшись на трансфигурированной из носовых платков и мантий постели и потрясенно молчим. Любое слово сейчас будет лишним и ненужным. Я нежно скольжу пальцем по его рассаженным губам и провожу влажные дорожки своим языком по тонкой, солоноватой коже его виска. Он расслабленно улыбается и переплетает наши с ним пальцы. Никогда и ни с кем я не лежал и не обнимался после секса, каким бы бурным он не был. А здесь я готов лежать вечность. Если только с ним. Герой постепенно расслабляется ещё больше и через некоторое время уже спит, доверчиво уткнувшись мне в грудь. Только сейчас я позволяю себе проанализировать те моменты, которые просто не смогли сразу уложиться в моей голове. Поттер признался мне в любви! Мой маленький, глупый герой! Я чуть не умер, услышав это! Мой обалдевший мозг отказывался обрабатывать эту информацию. Я нес какую-то чепуху и даже попытался трусливо сбежать от такого милого в своей откровенности Поттера, но разве мог я это сделать? Из страха, что я стану сквибом, он и открылся передо мной... Нет, малыш! При расторжении помолвки я действительно потеряю магию. Но не всю. Вейловская составляющая останется. Магия вейл существует по несколько другим законам... Я стану намного, намного слабее как маг, но все равно смогу существовать в мире магии и с таким потенциалом! Единственным слабым местом во всей этой истории является то, что пока окружающие не знают про мою вейловскую сущность, я нахожусь в относительной безопасности. На вейлу можно действовать только магией вейл! Пара несложных заклинаний, и я порабощен, или даже убит... «Око Слизерина» - единственный артефакт, который смог бы защитить меня от этого всего, но разве твоя безопасность, детка, не в разы важнее моей? Ведь никто же никогда не узнает мою маленькую тайну? Даже ты, Поттер! Тем более, ты...