дом - 2 (акацуки в отпуске)

как Акацуки приехали в Диснейленд

Попутчики Акацуков оказались людьми веселыми и творческими: во время стоянок развлекали наших героев игрой на гитаре и непонятными песнями (Тоби даже выучил парочку и последующие полгода доставал всех своим исполнением на ломаном английском), проявили просто чудеса находчивости и изобретательности, сооружая прически Дейдаре и Итачи (первому – вплели разноцветные ленточки, а второму посчастливилось целую неделю ходить с сотней косичек, впрочем, как вы понимаете, они также очень хорошо сочетались с очками и загаром). 

Не внакладе оказался и Какузу, который умудрился стащить все, что плохо лежало (а мы с вами, как люди образованные, хорошо знаем, что у хиппи абсолютно все лежит ПЛОХО).

 Через несколько дней, распрощавшись с этими замечательными людьми – возможно, последними представителями этого практически вымершего на сегодняшний день вида – счастливые Акацуки предстали перед входом известнейшего парка. 

 — Ого! Круто, — даже вечно спокойный Сасори оказался впечатлен. 

 — А вы что думали? Фирма веников не вяжет, 

— Конан была чертовски довольна собой. 

 — Ну что пошли! – от нетерпения Тоби аж подпрыгнул на месте. 

 Приблизившись ко входу, Акацуки, наконец, заметили огромную очередь, растянувшуюся где-то на ближайшие полкилометра. 

Дейдара тут же предложил свой уникальный способ по экстренному сокращению желающих попасть в парк хотя бы до сотни. 

 Какузу, быстро подсчитавший во сколько им обойдется война с США, инициативу подрывника пресек на корню. 

Вместо этого он оставил Зецу и Хидана (как самых уравновешенных) стоять в очереди и вместе с Конан и Пейном отправился покупать билеты. 

 Дейдара и Тоби заметили эскалаторы – от имевшихся в аэропорту эти выгодно отличались тем, что были просто горизонтальными – до появления Акацуков на них возили инвалидов. 

Теперь же по ним навстречу друг другу носились наши любимые подростки (вот что бывает, когда энергия выбивается из всех щелей, а девать ее некуда). 

Остальные на это внимания не обращали, потому что хорошо знали, что, чем бы дитя ни тешилось – лишь бы не плакало.