Признание Босса

Каково быть изгоем в любом из миров? Паршиво. Получив отказ от Лазарро и ощутив себя полностью облитой дерьмом, униженной и раздавленной, конечно же, опустились руки, но ненадолго. В ночи ты зачастую умираешь, а вот утренний свет даёт новый шанс на победу. Если учесть, что все мои родственники, попрятались по углам, кроме отца, отправившегося на работу после такой же, как и у меня бессонной ночи, то мне ничего не оставалось, как найти брата и за шкирку вытащить его на свет божий. Получить от него документы на новую машину и увидеть, что он взял её в кредит и до сих пор его не выплатил. Это лишило меня возможности продажи новой иномарки. Мало того, сестра сбежала и, по словам Брайана, который оказался готовым сотрудничать со мной, пытается предупредить своего мужа и скрыться. От одного моего взгляда брат сразу же согласился найти её и притащить домой, чтобы мы вместе решили создавшуюся проблему. Мне же ничего другого не оставалось, как поехать в Лондон, чтобы вновь пойти в банк и попробовать получить личный кредит. Конечно, документы у меня приняли, но вот рассмотрение займёт слишком много времени, и я уже знаю, что получу отказ. Из-за безвыходной ситуации меня потряхивает. Я не знаю, где взять такие огромные деньги в данный момент, как и не могу позволить отцу продать дом. Я уверена, что ссуду ему тоже никто не даст, а если и дадут, то под огромные проценты, и он никогда не сможет её выплатить. В итоге всё сводится к потере дома и наблюдению за тем, как умирает мама. Смотреть на смерть близкого человека всегда страшно. Да на любую смерть смотреть страшно, не важно, кто умирает. И Босс обрёк меня именно на это, он и не простив ни моего отказа, ни гибели Амато, как я предполагаю. Лазарро винит меня во всём, и отчасти он прав.

На самом деле я тоже избегаю посещения госпиталя, потому что у меня нет возможности в данный момент не упасть в грязь лицом. Вчера я была чересчур зла и самоуверенна в своих силах, а точнее, в наличии украшений. Теперь же гордость не позволяет даже войти туда, так и брожу кругами рядом с клиникой, перебирая в своей голове варианты, как найти деньги. Да и, если честно, то я надеюсь, что меня заметят люди Ренато и сделают своё дело. Если бы я встретилась с ним, то всеми силами бы попыталась вытянуть из него деньги, пусть это и выглядело бы низко. Мне больше нечего терять. Единственное, что у меня ценно сейчас, и за что могут заплатить — моё тело. Да, я сама его не особо-то и ценю, но почему-то мужчинам именно оно и нужно. Я согласна. Это так дерьмово: орать на каждом шагу и через боль доказывать, что ты не шлюха, а в итоге принять решение продать себя, именно как шлюха. Но как назло, ни одного покупателя нет. Вообще, никого из плохих парней нет. Я нарываюсь. Специально нарываюсь. Звоню сестре из автомата, но её мобильный отключён. Перезваниваю брату и узнаю, что он их так и не нашёл. Прошу его вернуться домой и в помойном ведре найти клочок бумаги с адресом психотерапевта. Брат выполняет мою просьбу, и я получаю заветный адрес. Направляюсь туда. Это унизительно. Я даже не готова бороться за свою жизнь. Сообщаю секретарше о том, что я была записана на приём. и меня информируют, что сегодня нужный мне врач не работает. Моя запись перенесена только на следующую неделю. Потрясающе. Всё. Я больше не знаю, что делать. В голове появляются очень жестокие вещи. Такие, как манипуляция детьми сестры. Я знаю, что у неё есть деньги. Она не просто так сбежала. Она не боится меня настолько, чтобы помогать, как Брайан. Он хотя бы пытается быть мужчиной и признал свою вину. Эта же сука идёт против меня, и я еду в лагерь. Несколько потраченных часов, наигранные улыбки, и мне выводят двух моих племянников. Я давно их не видела, и они стали старше, но их затравленные взгляды, слёзы и искренние объятия, разрывают моё сердце. Они меня любили и всегда видели во мне защитника от ругани и ссор их родителей. От побоев, о которых мне снова рассказывает старший племянник и просит забрать их к себе. Боже мой, я не настолько чудовище, но выбора мне снова никто не оставил. Мне приходится просить старшего передать мне свой мобильный, чтобы я поговорила с его отцом и забрала их. Я вру детям в лицо. Вру так жестоко, а они с небывалой надеждой прижимаются ко мне, веря каждому лживому слову.