Мое ледяное проклятие

Глава 9

Вар был милым и веселым. Самое то, что нужно после кошмаров последнего времени. Лекарство от предательства Дилана, прекрасная альтернатива мрачному ледяному. Но в обществе нормального парня я чувствовала себя странно. Предательницей. И от этого нервничала. Небо на улице затянули тучи, снег снова бился в покрытое морозными узорами окно. От спокойной солнечной погоды не осталось и следа.
Ледяной был где-то поблизости, и я чувствовала: ему не сильно нравится то, что происходит в кафе. Но пока он вел себя примерно, позволяя мне насладиться горячим кофе и приятным обществом, и я не видела смысла отказывать себе в этом.
Последние две недели научили меня ценить выпадающие возможности. Не воспользуешься сейчас, потом их просто может уже не быть.
– Ты такая красивая! – простодушно сказал Вар, а я улыбнулась, склонившись к чашке с ароматным кофе. Комплимент, как и горячий напиток, согревал. Иногда приятно посидеть в компании того, кто тобой самозабвенно и искренне восхищается только потому, что ты есть. – Надолго в наши края?
– Кто знает? Возможно, на всю жизнь.
– Это замечательно! – обрадовался Вар. – Я был бы счастлив. Ты необычная, таких у нас нет.
– Ошибаешься, я выросла тут. Здесь живет моя сестра с мужем и дочкой.
– А почему уехала? Холода испугалась?
– Можно сказать и так, – уклончиво заметила я. Горячий взгляд парня опалял, и я чувствовала себя немного неловко. Возможно, из-за ощущения, что за нашей встречей пристально следят.
– Ты ведь встретишься со мной еще раз? – немного неуверенно спросил он, а я задумалась. Почти уже сказала «да», но тут заметила, что кружка в моих руках начала стремительно остывать. Торопливо поставила ее на стол, пока напиток не превратился в лед и керамика не начала примерзать к пальцам, и после этого ответила Вару:
– Не знаю, наверное, не получится.
– Но почему? – с детской обидой спросил он.
А я даже не знала, что сказать. Задумалась, подбирая слова, и выдала единственно логичную, на мой взгляд, версию, которую успела придумать за столь короткое время.
– Я сбежала сюда от неудачной любви. И пока не готова...
– Но я ведь не тороплю. Просто прогулка или ужин. Или завтрак...
– У тебя был просто кофе, – напомнила я и поднялась из-за столика.
– Значит, я могу верить в то, что однажды ты скажешь «да» на что-то большее?
Я пожала плечами. Наверное, я сказала бы «да». Не потому, что сердце трепетало. Просто Вар был милым и живым. Он то, чего остро не хватало в моей жизни в последнее время. И я злилась на ледяного и его безмолвную демонстрацию своего отношения. Что мне теперь, жить монашкой? Никуда не ходить и ни с кем не общаться?
«Зато он не травит тебя и не тронул Вара. Для Раниона и это много».
Игнорировать этот факт было бессмысленно, но настроение все равно испортилось. Я решила отменить прогулку по торговому центру и вернуться домой. Даже если Ранион не являлся лично, сегодня он четко дал понять, что по-прежнему «от» и «до» контролирует мою жизнь. И в ней нет места друзьям. Или мужчинам?
Я почти не удивилась, когда, вернувшись домой, обнаружила Раниона на моем подоконнике, а предателя Пэрсика – на его коленях. Хорошо хоть, окно не открыл нараспашку и снегом не намусорил по ковру, как он любит делать.
– Привет, – как ни в чем не бывало поздоровался он и взглянул на меня своими колдовскими голубыми глазами.
– Привет? – возмущенно выдохнула я. – Ты чуть не убил моего бывшего, потом чуть не убил меня, потом сорвал мое свидание, а сейчас просто говоришь мне «Привет»?
– А что я должен тебе сказать? – удивительно мягко спросил он, ссадил с коленей Пэрсика и переместился поближе. – Что мне жаль? Но мне не жаль.
Он смотрел в мои глаза и молчал. Лишь на губах играла едва заметная улыбка – холодная, отстраненная и презрительная. Какие бы отношения ни связывали ледяного с котом, меня он по-прежнему ненавидел.
– Спасибо, что присматривал за Пэрсиком, – сказала я, потому что это действительно было важно.
– Он не сделал мне ничего плохого. Как и я, он всего лишь жертва обстоятельств. Я не мог бросить его умирать.
– Думала, ты отстал от меня. Тебя давно не было видно.
– Я тоже думал, что отстал от тебя, Рыжик. У меня плохо получается ненавидеть. Мне вдруг стало не интересно тебя мучить.
– К чему же сегодняшнее выступление?
– Ключевое в моей фразе – «думал». Просто игнорировать твое существование, пока ты сидишь в четырех стенах. Но сегодня я осознал, что мне не нравится, когда девушка сначала целуется со мной, а потом договаривается о свидании с другим.
– Это ты меня поцеловал. И твой поцелуй... Это было не лучшее в моей жизни. Я чуть не умерла потом.
– Досадное недоразумение, которое ничего не значит. Ты запомнила мой поцелуй. – Вовсе нет. Я запомнила холод, который чуть меня не убил.
– Врешь.
Может быть, я и врала, но это не меняло ситуацию, которую я и озвучила:
– Но твои поцелуи способны убить!
– Да, и тем интереснее, Рыжик. Ты не находишь?
– Нет! Не интереснее! Хочешь убить меня, Ранион, убивай! Но то, что ты делаешь... Нет, я на это не согласна!
– Понимаешь, ничего не изменилось, Валенси. Ровным счетом ничего. Ты по-прежнему виновата, и по-прежнему твое мнение не является важным. Просто я немного поменял правила игры. На более интересные для меня, – сказал он, приблизившись вплотную. Я снова чувствовала исходящий от него волной холод.
Но от его взгляда меня кидало в жар. Ранион был прав, я слишком хорошо помнила наш поцелуй. И самое страшное заключалось в том, что я мечтала его повторить, невзирая на возможные последствия. Как хорошо, что Ранион об этом не знал.
– Меня тянет к тебе, Рыжик, – признался он. – Это неправильная и болезненная тяга, но я не вижу смысла ей противиться, особенно в мелочах. Например, мне не нравятся посторонние мужчины рядом с тобой. Твой бывший, этот Вар, раздевающий тебя глазами... Убери их из своего круга общения, и тогда мне не будет хотеться заморозить твой кофе, стул и этот город к ледяным демонам. Неужели это так сложно?
В его глазах застыла боль, и я почувствовала, как по щекам текут слезы. Почему же все так мучительно сложно? Зачем он мучает меня и себя? Если его ко мне тянет, то лучше всего держаться друг от друга подальше.
– Если я уберу их из своей жизни, ты отстанешь от меня?
– Не уверен, что получится.
– И зачем тогда мне это делать?
– Затем, что тогда мне не захочется их убить.
После этих слов ледяной отступил, грустно улыбнулся и превратился в снежный смерч, который ускользнул в приоткрытую форточку, умудрившись не оставить на ковре ни снежинки. А мне почему-то стало холоднее, чем в его присутствии. Сердце сжалось от невозможности изменить случившееся. Я долгие восемь лет бежала от прошлого и надеялась его забыть, но не вышло. Содеянное настигло меня отравляющим жизнь ледяным проклятьем. Я должна Раниону, только этот долг не покроешь, не отработаешь. Его можно лишь простить, но прощение мне не светит. Даже смерть не станет искуплением. Мне надоело чувствовать себя виноватой, раз за разом признавая свою вину. Может, стоило смириться с тем, что я не в силах что-либо изменить? Это не поменяет окружающую реальность, не заставит Раниона отступить и перестать меня мучить, но хотя бы в душе воцарится мир. Только вот думать об этом значительно проще, чем воплотить в жизнь.
Пэрсик недовольно мякнул, лишившись друга. Покрутился на месте и даже запрыгнул на подоконник, зачарованно провожая взглядом метель.
– И что ты в нем нашел хорошего? – недовольно буркнула я, но Пэрсик лишь раздраженно дернул хвостом. Ранион кормил его тогда, когда все остальные забыли. Видимо, пушистый это очень сильно ценил. Было обидно, но я заслужила пренебрежение. Правда, все равно раздражало, что ледяной слишком глубоко влез в мою жизнь. Даже завладел вниманием единственного существа, которое до возвращения в Сноухельм принадлежало только мне и любило только меня.
Предаваться бесполезным страданиям и дальше было совершенно не конструктивно, поэтому я пошла на кухню и заварила травяной чай с листочками мяты, душицей и еще чем-то, что отыскалось на полках. Достала мед и провела вечер, свернувшись в кресле у камина и разглядывая огонь. Ближе к ужину, когда организм начал требовать чего-то более существенного, пришлось встать и отправиться на разведку к холодильнику. Пока мы с Пэрсиком задумчиво изучали его содержимое, в дверь настойчиво постучали.
Я никого не ждала, поэтому насторожилась. Впрочем, кто мог прийти ко мне в этом городе, кроме Женевьев? Просто обычно сестра заходила без стука, но, возможно, она начала ценить мое личное пространство.
Захлопнув холодильник и едва не запнувшись о внезапно попятившегося Пэрсика, я пошла открывать дверь. Чувствовала себя тут слишком защищенной, иначе обратила бы внимание на странное поведение кота. А так радостно рванула на себя дверь и замерла, так и не закончив предложение.
– Привет, Жен...
Потому что за дверью была не Женевьев.
– Ну здравствуй, Валенси... – нехорошо улыбнулся Дилан и, отодвинув меня в сторону, нагло ворвался в мое жилище, которое тут же перестало быть оплотом уюта и защиты.
* * *
Когда моя жизнь, мои планы, мой мир оказались разрушены проклятием маленькой глупой ведьмочки, я попал в пучину отчаяния. Думал, хуже быть просто не может.
Я не знал, что в один далеко не прекрасный день эта ведьмочка вернется и взорвет мое ледяное сердце. Ее присутствие доставляло боль, заставляло страдать и разрушало стену ледяного безразличия, которую я создавал так долго. Рыжик сводила меня с ума. С одной стороны, заставляла чувствовать себя живым и почти нормальным, а с другой – именно с ней я особенно ярко осознавал свою инаковость. Хотелось сжать Вал в объятиях и целовать до умопомрачения. Только вот что случится с ней после этих поцелуев?
Я не врал, когда сказал, что у меня почти получилось ее оставить. Почти. Потому что, увидев рядом с ней другого, я понял, что способен от ярости разнести к снежным демонам весь этот проклятый городок, лишь бы никто не смел приближаться к ней, прикасаться к ее коже и забирать ее улыбки. Мне эгоистично хотелось, чтобы Валенси была только моей.
Пусть я не могу да нее дотронуться, не заморозив, все равно не хочу никого видеть рядом с ней. Она обрекла на вечное одиночество меня, и я имею моральное право поступить так же с ней. Око за око, зуб за зуб.
Именно так я утешал себя, пока возвращался домой. Мне даже не требовалось принимать облик ледяного дракона. Дракон тяжел, иногда неуклюж... Лучше раствориться в падающих с неба снежинках, повиноваться ветру и в мгновение ока оказаться в своей ледяной крепости.
Этот замок за восемь лет стал моим домом. Огромные залы, ледяные потолки, морозные узоры на стенах... Вряд ли тут было уютно, но красиво – точно. Белый, светло-голубой, серебряный – вот основные цвета. Много льда, ажурное плетение, какое может оставлять только иней. Не всегда понятно, где заканчивается замороженная вода и начинается искусственный материал. На самом деле, в замке было значительно меньше льда, чем могло показаться на первый взгляд. Возможно, я никогда не терял надежды, что однажды вернусь в человеческое состояние, и тогда ледяная красота исчезнет, станет неудобной. С каждым годом вера в это таяла, а вот сейчас несбывшиеся желания начали терзать с новой силой.
– Мой господин грустит?
Из-за колонны выпорхнула изящная льдянка, так сильно напоминающая Валенси. Легкое платье из снежинок почти ничего не скрывало. Ни полную грудь, ни длинные ноги. Но сейчас ледяная красота оставляла равнодушной. Я прошел мимо, даже не обратив внимания на свое создание.
Льдянка не обиделась, а просто побежала дальше по коридору, видимо, в поисках своих подружек. Сейчас пойдут во двор петь песни, бегать вокруг фонтана, может быть, танцевать. Ледяные девы, по сути, как были, так и остались обычными снежинками. Красивыми, хрупкими, лишенными интеллекта и чувств. Их присутствие забавляло, не более. И ни одна не могла удовлетворить мое желание. Желание обладать одной, конкретной, человеческой девушкой. * * *
– Ты что здесь делаешь? – возмутилась я, стараясь не показать, как сильно испугалась.
Дилан был взбешен, он заполнял собой все пространство моей маленькой прихожей.
– А ты как думаешь? – нехорошо усмехнулся он, пытаясь стряхнуть снежинки с шапки. Меня окатило холодными брызгами растаявшего снега.
– Уезжай из Сноухельма, – тихо произнесла я, не веря, что Дилан прислушается. Но попытаться стоило.
– Это приказ? – Он издевался. В голосе прозвучал смешок.
– Это дружеский совет, – ответила я, думая, что делать, если выпроводить Дилана мирно не получится.
– Нет уж, Валенси. Я еще не разобрался, что происходит в этом демоновом месте! Поэтому пока домой возвращаться не хочу.
– А тебе и не нужно разбираться.
– Ты кинула меня одного ночью в мороз, а сама улетела с этим идиотским снеговиком! Я очень хочу понять, что происходит.
– Дилан... – Я попыталась успокоить бывшего, который явно был настроен на скандал. – Если ты заметил, я не улетала с ним. Он забрал меня, как заберет снова, если ты попытаешься меня похитить. Он достанет меня везде. Нельзя противиться стихии. Это опасно и для тебя, и для меня. Опасно для всего города.
– Да кто он, демоны забери?
– Ледяной маг, которого я прокляла восемь лет назад.
– Да ты же почти пустышка, в тебе и магии-то практически нет. Как ты могла кого-то проклясть? Да еще так, что аукается всему городу!
– Так было не всегда. На проклятие моих сил, как видишь, хватило.
– И что же такое страшное он хотел с тобой сотворить, что ты превратила его в поганую ледышку?
– Он хотел жениться на моей сестре, – как можно ровнее отозвалась я. – А теперь, если я ответила на все твои вопросы, уйди, пожалуйста. А лучше – убирайся отсюда на первом экипаже. Он оставил тебе жизнь, но нет гарантии, что не передумает.
– И подарить тебя снеговику? – зло спросил Дилан. – Нет, Валенси, так не пойдет. Если не хочешь возвращаться, мы можем сыграть свадьбу тут.
– И жить ты тут будешь? – огрызнулась я.
– А может, обойдемся без свадьбы? – наступал он. – Ледышка бережет тебя для себя, но этому не бывать. Ты же помнишь, я сказал, что ты принадлежишь мне.
– Не делай глупости, Дилан. – Я попятилась, пытаясь скрыться от явно неадекватного бывшего. Но переубедить Дилана и воззвать к его разуму было нереально сложно. – Он убьет тебя.
– Для сбежавшей невесты ты слишком беспокоишься обо мне, – ухмыльнулся он и дернул на себя, сжимая в удушающих объятиях. Полушубок был припорошен снегом, который сейчас растаял, и мокрая влага оказалась удивительно неприятной. Этот промозглый холод был намного отвратительнее, чем ледяные прикосновения Раниона.
– Отпусти меня! – закричала я, пытаясь вырваться. – Что ты делаешь?
– То, что надо было сделать уже давно, а не ждать идиотской свадьбы. Мне хотелось, чтобы у меня была порядочная, невинная жена. Идеальная девушка. Но ведь ты не такая, Валенси. Ты связалась с этим снеговиком, и от твоей непорочности не осталось и следа. А ведь я тебя даже не попробовал. Ты не считаешь, что это нечестно?
– Не нужно, Дилан!
Я зарыдала, пытаясь вырваться из сильной хватки, увернуться от наглых поцелуев, но остановить бывшего оказалось не под силу. Он схватил меня за волосы и впился в губы поцелуем. Я брыкалась и даже укусила его за губу, но понимала, что по сравнению с ним слаба, как котенок. И мое сопротивление его только раззадоривает.
Не собираясь сдаваться, я пиналась и брыкалась изо всех сил. Надеялась, что услышат соседи, решит вернуться ледяной... Да что угодно. Но помощь пришла оттуда, откуда я не ждала. Вот только-только меня сжимали стальные тиски объятий, а спустя миг Дилан с воплем отскочил в сторону, хватаясь рукой за голову, в которую прилетела моя чугунная сковорода.
– Ты чего творишь? – завопила показавшаяся на пороге Женевьев.
В отличие от меня, сестра не растратила свою магию на глупые проклятья. Сковорода еще раз со всего размаха опустилась на Дилана. Голову он успел прикрыть, а вот руки – нет. На костяшках его пальцев выступила кровь.
– Стерва, – прошипел мой бывший, отступая к двери. – Вы обе стервы и поплатитесь!
Женевьев даже отвечать не стала. Только щелкнула еще раз пальцами, и сковородка со всего размаха припечатала топающего к лестнице Дилана по мягкому месту. На ногах бывший от неожиданности не устоял, кубарем пролетел целый пролет и продолжил ругаться уже откуда-то снизу.
Женевьев даже слушать не стала, только прикрыла дверь.
– Он вернется.
– Не переживай, поставим защиту и нажалуемся всем. Городской страже (начальник учился со мной в параллельных группах в академии), Раниону, да хоть и мэру. Этот урод не посмеет к тебе приблизиться.
– Откуда... Как ты узнала, что мне понадобится твоя помощь? – спросила я, чувствуя, что руки все еще дрожат от пережитого.
Женевьев промолчала, но потом, опустив глаза, призналась:
– Дэвид...
– Это он выдал, где я нахожусь? – воскликнула я, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь. От возмущения перехватило горло.
– Тихо, Вал! Он не хотел ничего плохого! Правда, думал, делает как лучше.
– То есть его не насторожило то, что Дилан увез меня силой?
– Дэвид думал, вы поругались. Обычная ссора влюбленных.
– Я просто не верю! – возмущенно пробормотала я и развернулась в сторону кухни, чтобы не начать орать. Послали же боги родственников. Впрочем, подозреваю, обо мне они думали так же.