Убойная Академия

Глава 24

    На следующий день Онгис вел занятие по тактико-специальной подготовке, словно ничего не случилось, словно не он вчера допрашивал нас до поздней ночи, усиленно намекая, что я в самом деле могла убить Грелье, а потом притащить на место преступления партнера для развлечений. Не знаю, может, для спецагентов это норма, но у меня подобное предположение вызывало отвращение и тошноту. Заниматься любовью на трупах — это же какую крепкую психику надо? У меня точно не такая. Да и за что мне убивать кастеляна? За ту порцию гадостей, что выдал про меня Дагойну? Так уже столько времени прошло...
    В результате я совсем не слушала, что говорил Онгис и очнулась, лишь когда занятие закончилось и преподаватель начал раздавать задания. Мне он протянул листок с выразительной улыбочкой, по которой стало понятно, что мои проблемы смертью Грелье не ограничатся. На первый взгляд задание выглядело несложным: начертить схему передвижения к указанному объекту. Но это лишь на первый взгляд. Сразу вспомнилась уверенность Тоширо в том, что нам понадобится помощь старшекурсников.
   — Напоминаю, танна, если вдруг что вспомните, буду рад вас видеть в любое время дня и ночи, — Онгис мазнул по мне не только взглядом, но и хвостом. — И если вдруг возникнут проблемы со схемой, тоже не стесняйтесь обращаться.
   — Спасибо, тан.
    Я улыбнулась одной из отработанных для дела улыбок и пошла к выходу, размышляя, почему даже мысль вознаградить героя за подвиг вызывает такое отвращение. Он согласился пожертвовать жизнью ради Корбиниана, и у него это почти получилось, а я же ничем ради него, а через него — ради Корбиниана, жертвовать не хочу. Вызывает этот тан у меня непреодолимое отвращение. А ведь он еще не самое страшное, что может встретиться в работе. Бабуля говорила: нам доверена одна из важнейших миссий, мы должны все личное оставлять дома, а на работе быть только инструментом. Но сейчас мы не на работе, и оправдывает меня только это...
   — Смотрю, Онгис никак не отстает, — догнала меня Мирейя. — Не думает же он всерьез, что ты кастеляна грохнула? Или кто нашел, тот виноват?
   — Попугать захотел. Тебя не допрашивали?
   — Нет. Определили, что убили Грелье после того, как мы отправились на задание. Поэтому допрашивали лишь тех, кто вернулся до обнаружения трупа.
   — А ты позже? — зачем-то уточнила я. — Выполнила?
    Я была уверена, что уж она точно добыла нужные сведения, поэтому ответ чуть поморщившейся Мирейи меня удивил.
   — Нет. Объект слишком назойливый попался, так и норовил заткнуть рот поцелуем и завалить на кровать. Пришлось им немного постучать о стену, после чего он отказался говорить на любую тему.
   — Непрофессионально.
    Замечание было справедливое, но не мне его высказывать: сама в последнее время нарушала все, что только можно. А если узнают про прокол с Бертольдом, встанет вопрос уже о моей профпригодности. Конечно, мы только учимся, и моя ошибка не будет иметь фатальных последствий, но все же...
    Мирейя вздохнула:
   — Он такой гадкий, что я не смогла... Знаешь, мне в последнее время кажется, что профессионала из меня не получится. Одно дело знать, как и что проворачивать, а другое... другое проверять это на практике.
   — Мы избранные, значит, должны и знать, и уметь, — без должной уверенности сказала я.
   — Да.
    Мирейя замолчала. Я тоже. Не такой представлялась работа спецагента, о которой с таким восторгом рассказывала бабуля. Наверное, настоящая совсем другая, но я до нее могу и не доучиться, если вдруг обвинят в убийстве Грелье или не сдам тактико-специальную подготовку, на что усиленно намекал Онгис. Наверняка самое сложное задание выдал, лишь бы своего добиться.
   — О, смотрю, выдали задание по ТСП, — довольный Тоширо цапнул мой листок. — Детка, тебе повезло. У меня как раз есть эта схема, и ее даже оценили на «отлично».
   — И?
   — А у тебя намечается рагу из кролика...
   — За рагу из кролика собираешься рассчитаться жалким листочком с решением?
   — А вино? Ты забыла про вино, — Тоширо гордо выпятил грудь и задрал хвост, намекая, что к вину прилагается еще и он, такой прекрасный.
    Но он вдохновлял меня куда меньше, чем готовое решение. Призрак отчисления перестал маячить перед глазами, и включился режим получения нужных сведений.
   — Если еще будет схема для моей подруги, я подумаю...
    Мирейя с нежной улыбкой протянула свой листок. Тоширо разочарованно вздохнул.
   — У меня нет. Но, — оживился он, — я поспрашиваю наших. Поделившийся сможет рассчитывать на вознаграждение?
   — На кусок кролика, — я твердо ограничила рамки выплаты. А то знаем мы этих танов: только кончик хвоста протяни в их сторону, а они уже полностью облапят. — Не очень большой.
   — Идет.
    Тоширо восторженно прищелкнул в воздухе хвостом и убежал так быстро, что можно было подумать — испарился. Мирейя рассмеялась. Я тоже, хотя минутой раньше была уверена, что мне не до смеха.
   — А правильно, — сказала подруга. — При твоих запутанных отношениях с Онгисом схема «на отлично» не помешает.
    Я отметила, что она даже не предложила самый простой способ. Наверняка тоже не стала бы поощрять собой героя Корбиниана, пусть он сейчас и не выглядит столь плачевно, как в начале нашего знакомства. Вот если бы на его месте был Бертольд... Но Бертольда там не было и быть не могло. «Зато занимаюсь чем хочу. Никому не вру и сплю тоже с кем хочу, а не с кем прикажут...» Я почувствовала, как злость на этого тана поднимается из глубины души: я, может, тоже так хочу, но что значат мои желания перед нуждами государства? Попрошу, чтобы объект заменили. У нас с ним контакт нарушился. Невосстановимо нарушился.
   — Как там твой кролик? — ушла с грустной темы Мирейя. — Мой вчера вечером в комнате такое устроил, что захотелось придушить, не дожидаясь, пока пройдет неделя. Да и утром...
   — Может, на это и рассчитывают? Хотя у меня проблем с моим нет.
    Это было не совсем так. Вчера при моем появлении кролик, торчавший посредине комнаты, сразу шмыгнул под кровать. Испугался, и правильно: почувствовал, что смерть пришла. Я была злая, взвинченная и ненавидела всех, кто попадался на глаза. Кацуми укоризненно что-то шикнула и юркнула за кроликом. И не поприветствовала!
    Я села на кровать. Сил не оставалось даже на то, чтобы лечь. Я была вымотана полностью как физически, так и морально. Этот день оказался самым ужасным за всю мою жизнь. Закрыв лицо руками, я расплакалась. Конечно, будущие спецагенты не должны рыдать, но сейчас меня все равно никто не видит, значит, никто и не узнает. Мне было плохо, холодно и одиноко.
    Кацуми что-то успокаивающе шипела и терлась мордочкой. К ней неожиданно присоединился вылезший из-под кровати кролик, который громко чихнул и ткнулся в меня носом.
   — А тебе чего? — всхлипнула я, словно кролик мог ответить.
    От ш'ерры пришел импульс, что будущая жертва просит почесать лобик. Это меня так удивило, что я перестала плакать и почесала. Кролик прижмурил глаза и ткнулся теперь уже лбом, явно предлагая продолжить. Я ему спецагент или специалист по уходу за кроликами? Но чесать не прекратила. От ш'ерры пришло требование дать животному имя. Я рассмеялась, а потом подумала, почему бы и нет? Кого мне сегодня хотелось убить с особой жестокостью? Вот его тезке и достанется через неделю.
   — Бертольд, — объявила я. — Или Берт.
    От Кацуми пришло возмущенное «нет». Оказалось, мне достался не кролик, а крольчиха. А ее называть мужским именем нельзя. Особой разницы я не видела, но с питомцем ссориться не хотелось, да и сил не было.
   — Тогда Берта, — менее уверенно предложила я.
    Кто их там знает этих кроликов, сговорившихся с моей ш'еррой? Может, и это имя не придется по нраву. Но змейка выразила согласие и подлезла под мою вторую руку, требуя приласкать и ее тоже.
   — Танны, — проникновенно сказала я. — Я устала и хочу спать. У меня был очень тяжелый день.
    Но пару раз провела по треугольной головке, Кацуми ласково зашипела в ответ и намекнула, что подружку тоже нельзя обделять. Так я и уснула, поглаживая то змейку, то крольчиху. Спалось на удивление спокойно, а когда проснулась, оказалось, что Берта пристроилась рядом и доверчиво дрыхнет...
    Но ничего этого Мирейе я рассказывать не стала, слишком личным все это было: и доверчивость Берты, и мое, невольно возникшее, чувство симпатии к ней. Нет, о таком рассказывать нельзя: личные отношения мешают работе.
   — И жил сволочью, и помер так, чтобы по максимуму нагадить другим.
    Голос Дагойна прозвучал неожиданно. До этого момента я не замечала, что он идет рядом, так как полностью погрузилась в воспоминания, поэтому от неожиданности чуть не отпрыгнула в сторону, но быстро пришла в себя и уточнила:
   — Ты про Грелье?
   — Не мог убиться в другой аудитории, — подтвердил мои догадки Дагойн. — Или на своем складе.
   — Вряд ли он выбирал. Ужасная смерть...
    Я поймала себя на том, что хочу разреветься, чего никак нельзя допустить. Мирейя, словно почувствовав мое состояние, взяла меня за руку.
   — Предлагаю продолжить то, на чем нас прервала находка трупа, — неожиданно сказал Дагойн и обвил меня хвостом. — Это хорошо успокаивает. И у тебя, и у меня нервы напряжены по самое не могу.
   — Нет.
   — Да сколько можно надо мной издеваться, Сьенна! — взвыл он и навис надо мной, и не подумав отпустить. — Я уже ни о чем думать не могу, кроме тебя. Это ужасно мешает. Неужели тебе жалко подарить мне всего один час?
   — Жалко, — зло ответила я. — Мне хватило вчерашнего.
   — Вчерашнее — это несчастный случай на производстве, — нагло ответил он. — Уверен, сегодня все будет совсем по-другому. Ну же, Сьенна, не ломайся.
    Он притянул меня к себе и обнял уже руками. Несомненно, мне нужна была поддержка, только не такая, за которую стребуют плату. Сейчас вполне достаточно Мирейи, компания Дагойна, напротив, меня не привлекала, особенно если он собирается продолжить то, что опять прервал кастелян.
   — В академии запрещено принуждение, — задумчиво протянула подруга, так и не отпустившая мою руку. — Если Сьенна пожалуется ректору, у тебя будут неприятности.
    Дагойн меня отпустил и зло прищурился:
   — Она сама меня провоцирует.
   — Отрабатывать друг на друге можно, а вырабатывать невосприимчивость к чарам противоположного пола еще и нужно, — невозмутимо продолжила Мирейя. — Умение держать себя в руках и не поддаваться на провокации — очень ценно для спецагента.
   — Ты еще скажи, что она так себя ведет исключительно для моей пользы.
   — Естественно. Тебе полезны такие тренировки.
    Мирейя смешно вытянула губы трубочкой и засвистела какой-то неизвестный мотив, явно имперский. Но неизвестный он был только мне, Дагойн точно его узнал: взгляд стал еще более злой, а хвост пару раз хлестанул по подвернувшемуся столбику. Говорить тан больше ничего не стал, развернулся и пошел в мужское общежитие.
   — Это что было? — поинтересовалась я.
   — Дагойн, — невозмутимо пояснила Мирейя. — Это называется Дагойн.
    Я невольно фыркнула в его сторону. Да, для поднятия моего настроение как раз нужно было, чтобы хоть кто-то вот так щелкнул рыжего по его наглому носу. Вчера он явно сорвался, и если бы не Грелье, даже гадать не надо, как все закончилось бы.
   — Я про то, что ты насвистела.
   — А, имперская новинка, песенка про неудачливого поклонника. Он, как недоучившийся дипломат, должен быть в курсе. Они такое проходят.
   — Вообще, странно, что почти отучился, а решил не работать.
   — Да наверняка в дипломаты вернется. Здесь нахватается приемчиков и будет прекрасно совмещать.
   — Думаешь? — засомневалась я. — По-моему, его поведение далеко от профессионализма.
   — Так это только с тобой, — усмехнулась Мирейя. — Чем-то ты его так сильно зацепила, что его выдержка время от времени дает сбой. А так он практически идеален.
    Мы стояли у входа в общежитие и болтали о всякой ерунде. Не хотелось расходиться по своим комнатам, хотя перерыв был не таким уж большим: после обеда нас ожидали очередные занятия. Жизнь в академии текла своим чередом, несмотря на два убийства, которые так и оставались нераскрытыми.
   — Ага, успел! — Радостный Тоширо протягивал альбомные листы. — Это же?
    Мы сверили. Действительно, наши задания. И оба оценены на «отлично». Осталось только аккуратно перерисовать и сдать Онгису.
   — Спасибо.
   — Спасибо — это, конечно, хорошо, но это не рагу из кролика. Когда есть будем? — деловито спросил этот наглый инор, облизывая меня взглядом.
   — Не раньше чем через неделю, — разочаровала я его. — Иначе не засчитают удушение.
    При мысли, что придется за эти два куска картона расплачиваться Бертой, появилось чувство некоторой неправильности. Все же зря психологи требуют выжидать неделю: за неделю можно привыкнуть к этой пушистой милахе настолько, что хвост на нее не поднимется. Да, спецагенты должны оставлять личное в стороне, но иной раз это бывает так сложно...