Левиафан

1

— Повелитель, ваш верный слуга просит прощения за дурную весть, но Неиб пал перед Драконом, — склоняет голову, преклонивший колено перед отделанным золотом троном гонец.

В огромном и поражающем богатым убранством зале дворца правителя Зарии, кроме восседающего на троне самого Мин Сабона, стоящего за его спиной сына, и гонца, никого нет. Утреннее солнце, которое совсем недавно обещало чудесный день, пробивается в окно, но его лучи, играющие с изразцами на стенах, после принесенной гонцом вести не доставляют никакой радости. Ни мускул не дергается на усеянном морщинами лице Сабона. Только стоящий рядом с отцом его девятнадцатилетний и единственный сын Юнги, лицо которого до самых глаз закрыто тонкой синей тканью, чувствует тревогу отца и, не заботясь об этикете, кладет руку на плечо правителя, легонько сжимает, словно передавая мужчине «я рядом». Через секунду бледную ладонь накрывает жесткая от постоянного держания меча рука альфы, он ободряюще улыбается омеге, в котором души не чает.

У каждой морщины на лице Сабона есть своя предыстория, и Юнги знает все. Самой глубокой морщиной до последнего времени была та, что проходит посередине лба альфы, она, как сказала Юнги прислуга, появилась в день ухода его супруга и папы омеги. Сейчас у этой морщины есть конкурент, который появился в момент, когда ненавистный Дракон выдвинулся в северные земли.

— Он уже совсем рядом, — возвращает внимание гонцу правитель, и тот, не смея поднять глаза от покрытого дорогими коврами пола, кивает.

— Дракона уже нет в Неиб, он прошелся по нему галопом, оставил войска и вернулся к себе во дворец в Мавирию, — продолжает гонец, который чуть ли не валится с ног от усталости.

— Значит, не нашел то, что искал, — тяжело вздыхает Сабон и отпускает гонца отдохнуть с долгого пути.

— Отец, вовсе не обязательно, что он и к нам нагрянет, — обходит трон и становится напротив мужчины Юнги.

— Если бы он нашел то, что ищет, я бы был спокоен, но он снова не праздновал, покинул поле битвы сразу же, значит, не нашел, — качает головой расстроенный альфа. — Значит, будет искать дальше, — поднимается на ноги.

— Но что он ищет? — следует за ним Юнги, волоча по полу длинный подол синей шелковой туники, усеянной жемчугами.

— Если бы мы знали, — устало отвечает альфа и выходит на террасу. — Чем только ни пытались от него откупиться, какие только сокровища ни предлагали, он ничего не принимает, рыщет по свету в поисках бог весть чего. Мне кажется, то, что он ищет — то ли выдумано, то ли хорошо спрятано, — поглаживает свою бороду старик.