Омега с севера (КацуТодоДеку)

13

Вечер. Солнце уже спряталось за вершину горы, люди постепенно заканчивали все свои дела и расходились по шатрам. Ах, нет, многие из них не спешат спать, решив отметить очередной праздник.

Изуку сидит на большом бревне и заворожено смотрит на огонь. Ему кажется это глупым, но в глубине души он очень рад, что здешние жители так любят что-то отмечать.

Повсюду разожжены костры, люди под веселую музыку пляшут вокруг них, во всю радуясь. Мидория даже не знает толком, какой повод. Вроде как чей-то день рождения. Или ещё что. Но никого здесь это не волнует, если есть возможность устроить гулянку.

«У нас в империи так не принято. Что это вообще за радость такая, день рождения? Тут скорбеть надо, ведь смерть приближается. А они нет, радуются…»

Омега сидит в одиночестве, никто к нему не подходит. Впрочем, оно и не удивительно. Помимо того, что его все здесь недолюбливают за безделье, так ещё и он не умеет так веселиться.

Изуку ни за что не станет прыгать через костер, загадывая желание, горланить местные песни, слов которых он даже не знает, хлопать в ладоши, наедаться до пуза и выпивать.

«Это довольно жутко выглядит со стороны. Хотя чего я удивляюсь? Здешние люди ничего не стесняются!»

Мидория поднимает голову, скользя взглядом по окружающим. Все пляшут, устраивая соревнования. Жарко. Многие, позабыв обо всём на свете, снимают с себя одежду, оставаясь в лучшем случае только в набедренных повязках. Но остальные на это реагируют совершенно нормально.

«Какой ужас!» - омега зажмуривается и отворачивается. Это уже слишком!

Ему нравится вся эта счастливая атмосфера, веселая музыка, вкусная еда. Но поведение людей все же кажется ему слишком варварским, диким.

Повсюду около палаток расставлены воткнутые прямо в землю факелы, обмотанные яркими лентами, развевающимися на ветру.

Мимо него пробегает какой-то ребенок, весь обвешанный здешними украшениями. Из камней, дерева, цветной ткани. Изуку хмурится, ему это кажется безвкусицей.

«Впрочем, мне всё равно. Пусть носят, что хотят», - думает он с грустью. Ему скучно.

- Эй, Изуку! – его окликает радостный голос, а после рядом на бревно кто-то присаживается. – Почему не веселишься со всеми?

- Я? – Мидория поднимает голову, встречаясь с горящими радостными глазами Эйджиро. На лице появляется легкая улыбка. – М… я… - он жмет плечами, не зная, что сказать. – Такие развлечения не по мне.

- Почему? – удивляется Киришима и берет его за руки, - пойдем-пойдем.

- Нет, - Изуку качает головой, неприятно морщась. Из всех здешних людей к Эйджиро он проникся наибольшей симпатией, но даже по его просьбе поддерживать весь этот абсурд он не собирается. – Я… не привык к такому.

- С чего же? У вас там не бывает праздников?

- Почему же? Бывают, - Мидория пожимает плечами, с легкой ностальгией вспоминая.

- И как же вы веселитесь?

- Ну… - Изуку задумывается. – Мы накрываем на стол, созываем гостей… 

- И что делаете?

- Ну… - Мидория отворачивается, становится жутко неловко. – Эм… мы… ну… это обычно простое чаепитие, с обменом подарков и новостей.

- Да? – Киришима в шоке на него смотрит. – Скучно вы живете! – выносит он свой вердикт. – Ни за что не поверю, что ты никогда не веселился по-настоящему!

Изуку мягко улыбается. «Конечно, я не веселюсь. Я же из богатой семьи! Для нас страшнее потери лица ничего нет. Все слишком сильно опозориться бояться. Хотя из окна своего дома я часто наблюдал за тем, как веселятся крестьяне на площадях».

В дни больших народных праздников у всех рабочих объявляли выходные, вся страна веселилась. На улицах устраивали фестивали, торговля шла полным ходом. Мидория несколько раз бывал в городе на праздниках. Песни, пляски. Но это всё же было весьма культурно, цивилизованно. Да и все обычно наблюдали за выступлениями циркачей, не принимая участия сами.

- Спасибо, Эйджиро, но я не хочу, - с нажимом говорит Изуку.

«Он очень хороший. Мне повезло, что мы познакомились… Но танцевать, как все эти дикари, и кричать во всеуслышание я не собираюсь».

- Как скажешь, - Киришима грустно пожимает плечами и отходит, сразу же подхватывая кого-то за руку и вместе начиная кружить вокруг костра.

«Неужели водить хороводы – это весело? – с сомнением думает Мидория. – Спать, что ли, пойти? Ах, нет, конечно, нет. Как будто я смогу уснуть при таком шуме…»

Вдруг на его плечи опускается что-то тяжелое, теплое. Изуку вздрагивает и оборачивается, его лицо удивленно вытягивается.

- Холодно уже, - говорит спокойно Шото, присаживаясь рядом с ним на бревно.

Омега напряженно кивает, кутаясь в предложенную шкуру. Та действительно очень теплая.

- Ты… не веселишься со всеми? – спрашивает Изуку. Рядом с Тодороки наедине он чувствует себя крайне неловко.

«Интересно, как он сейчас относится ко мне? Наверняка недолюбливает. Учитывая, что было между мной и Кацуки. Надеюсь, он не будет злиться. Это было просто необходимостью, ничего больше. Кацуки мне даже не нравится!»

Мидория нахмурился, задумавшись. «Не нравится? А так ли это? Ну… он очень красивый… но грубиян, как и все тут!»

- Нет, - альфа качает головой, тоже глядя на огонь. – Не люблю подобные мероприятия.

- О… - Изуку удивленно кивает. «Оказывается, у нас больше общего, чем мне казалось. Неужто сказалось то, что его мать тоже северянка?», - тогда почему ты… не разгонишь всех?

- В смысле? – Шото оборачивается на него и усмехается уголками губ. – Ты когда-нибудь пробовал разогнать толпу, желающую веселиться?

- Э… а-а, ой, ты прав. Но всё-таки, вы же с Кацуки здесь… главные в какой-то мере.

- Главные, - соглашается Тодороки. – Но… от праздников все становятся добрыми и счастливыми. Довольными людьми управлять проще, - он странно улыбается.

Мидория вздрагивает, отчего-то чувствуя себя очень неуютно.

«Какой же он странный! Прямо сил нет! Я так и не смог разузнать от окружающих ничего про его родителей. Может, спросить об этом?»

- Шото, а можно… кое-что узнать…? – Изуку сглатывает, пытаясь не нервничать.

Альфа смотрит на него недовольно, но всё же соглашается, кивая.

- Можно, - милостиво разрешает он.

- Эм… - омега закусывает губу, почему-то думая, что про родителей лучше не спрашивать. Страшно. – Ты… очень Кацуки любишь? – спрашивает он вместе желаемого вопроса.

Впрочем, этот момент тоже не лишним было бы осветить.

- Кацуки? – Тодороки замирает, на мгновение его лицо разглаживается. – Да, - без промедления отвечает он. – К чему такой вопрос? – уточняет он, прищурившись.

- Ну… просто… - Мидория отворачивается. – Не знаю, кажется, ты… очень его ревнуешь… - говорит он негромко.

Шото молчит. А после вдруг взрывается хохотом, запрокидывая голову назад.

Изуку вздрагивает, щеки от смущения вспыхивают. «Я что-то не то ляпнул?!»

- Пф, тебе кажется, - Тодороки, отсмеявшись, качает головой.

- О… разве?

- Ну… нет. Не знаю. Может быть немного… Почему тебя это интересует?

- Я… просто… - омега пожимает плечами. – Не хочу, чтобы вы… ссорились из-за меня.

- Из-за тебя? – альфа усмехается. – Нет, конечно, если уж ревновать, то да, я ревную его именно к тебе. Но ссориться из-за этого мы точно не будем. Я ему доверяю.

- О… - Мидория завистливо смотрит на него. «Вот бы и мне такие отношения!» - думает он. – Вот и хорошо.

Повисло молчание. Изуку захотелось уйти: Шото – такая себе компания. Но через силу он остался, решив, что это будет довольно грубо.

- Это всё, что ты хотел знать? – спросил вдруг Тодороки.

Омега дернулся, поджав губы.

- Ну… нет, - пожимает он плечами. – Я много бы что мог спросить. Но… это со временем само вскроется. Какая разница.

- Да? – альфа прищуривается. – Ну смотри сам…

Вновь молчание. Мидории кажется, что Шото скоро всё это наскучит и он уйдет, но нет, он упорно сидит, глядя внимательно на огонь.

«Странные у них с Кацуки отношения. Впрочем, здесь ведь считается нормой, когда люди проводят ночи с кем-то вне отношений. Так что ревновать было бы просто глупо…»

Изуку прикрывает глаза, медленно вздыхая. Аромат замороженной листвы почему-то успокаивает его. Хочется спать. Он сам не замечает, как пересаживается чуть ближе и прижимается боком к теплому боку альфы.

Тот шумно вздыхает, но ничего не говорит.

- Шото, ты прав, - вдруг говорит Мидория, вздрагивая. – Раз мы тут сидим, то давай я спрошу, - уверенно говорит он.

Тодороки тоже отмирает, удивленно на него глядя.

- М? – он прищуривается, как будто уже знает, что омега хочет спросить.

- Эм… твоих родителей ведь уже нет в живых, правильно? – негромко говорит Изуку, почему-то ему кажется, что, если он поднимет эту тему, Шото будет очень зол.

«Вдруг он опять… что-то сделает мне? Вдруг разозлится? Наверняка это какая-то деликатная тема!»

- Правильно, - альфа кивает, мускулы под его одеждой напрягаются.

Омега сглатывает, ему это кажется плохим знаком.

- Эм… и… ты можешь что-то о них рассказать? – негромко говорит он, уже ожидая чего-то нехорошего.

Но нет, Тодороки полностью спокоен. Его взгляд всё такой же пустой.

- А чего рассказывать? – жмет он плечами, - обычные родители, ничего интересного.
 
- Разве? – Изуку подается в его сторону.

- Если есть что-то конкретное, так и скажи. Не надо вокруг да около ходить, - беззлобно говорит Шото.

Мидория отсаживается от него подальше, незаметно под шкурой сжимая пальцами ткань на своих коленках. Ему неспокойно.
 
- М… хорошо. Мама Кацуки, Мицуки, рассказывала мне, что… твоя мама, как я, приехала с севера, - негромко говорит омега.

Тодороки медленно и равнодушно моргает.

- И что? – спрашивает он спокойно.

Изуку удивленно на него смотрит, не понимая такой реакции.

- Э… о…

- Всё правильно, - Шото кивает, - моя мама, светлая ей память, приехала с севера. Мицуки сказала что-то ещё?
 
- Н-нет.

- Угу. Так к чему ты это? – альфа уставился ему на лицо, чуть прищурившись.

Мидория нервно пожал плечами. «Почему-то я был уверен, что он будет злиться. А он… так спокоен. Будто это и не значит ничего. Может, я зазря думал, что вокруг этого есть какая-то тайна? И мой вопрос теперь прозвучит очень глупо?»

- Я это к тому, что… - Изуку закусывает губу, чувствуя себя полнейшим дураком, - раз твоя матушка… была… ну…
 
- Что?

- Э… если я с ней чем-то похож. Разве ты не должен относиться к северянам чуть лояльнее? Ко мне, в частности, - тихо говорит омега.

Тодороки странно на него смотрит. Он щурится, на его лице появляется какое-то болезненное выражение.

- Веснушка, что за вопросы такие странные? – спросил альфа через несколько минут раздумий. – Серьезно, что за ерунда? Если ты хочешь, чтобы я относился к тебе лучше, то… так и скажи. Не надо этих окольных путей.
 
- О… я просто… - Мидория пожал плечами.

«Наверное, он прав. Может, у него с матерью плохие были отношения, откуда мне знать?»

- Впрочем, если тебя правда интересуют мои родители, я могу рассказать, - говорит вдруг Шото, омега удивленно на него оборачивается.

- О… - Изуку пожимает плечами.

«С чего это вдруг он такой добренький? Влюбился, что ли? Пф, конечно, нет. Было бы в кого, как они говорят. Хотя… - омега покраснел от одной этой мысли, - философы говорят, что мы любим тех, кто похож на наших родителей. Если я похож на его мать, то…» - он глупо хихикает.

- У моих родителей был… - Тодороки смотрит на огонь, его глаза затуманивает дымка воспоминаний, - брак… не по согласию.

Мидория замирает, удивленно на него глядя. «Не по согласию? Ещё больше сходств с нами… И с чего вдруг он рассказывает это мне? Личными вещами с окружающими обычно не делятся. А ко мне он вообще плохо относится».

- Как так случилось?

- М? – Шото оборачивается на него, - правду тебе сказать? Или опустить подробности?

- Э… - омега вздрагивает, - а жестокая правда? – с опаской уточняет он.

- Жестокая, - горько усмехается Тодороки. – Но что-то мне подсказывает, что нечто такое в империи происходит сплошь и рядом.

- Тогда говори.

- Мой отец… во время какого-то очередного набега сжег какую-то деревню, не один, конечно, ну да не суть. Пленных у нас… брать не принято, поэтому обычно многих убивают. По меньшей мере альф там… бет, - Шото смотрит на Мидорию, тот ежится.

«Как-то неспокойно мне. Не люблю рассказы про войну».

- Так, и что?

- М… - Тодороки хмурится, видимо, обдумывая, стоит говорить это вслух или всё же нет, а после выдает, - он встретил там мою мать, Рей. Она ему понравилась, вот он и решил увести её с собой.

- Как это? – омега испуганно дергается.

- А вот так, - Шото усмехается. – Думаю, ты можешь догадаться, что здесь произошло. А потом… родился я.

- О… - Изуку нахмурился, ему стало дурно.

«Какой ужас!»

- Не делай такой лицо, - Тодороки мягко улыбается, - чем это хуже договорного брака? Как понимаешь, Рей домой вернуться не могла, ей пришлось остаться здесь. Через семь лет она умерла. Мне было пять.

- Ох, - Мидория с сочувствием на него смотрит, не зная, что и сказать. «Как это жутко! Не удивительно, что никто мне не хотел ничего говорить».

- А через три года умер и отец, - негромко добавляет Шото.

- От чего? – безынтересно спрашивает Изуку.

- Я его отравил, - честно признается Тодороки, пожимая плечами. Омега в шоке ахает. – Ты не подумай, он на самом деле этого заслужил.

- Ну… это как-то слишком жестоко, - растерянно говорит Мидория. – Он же твой отец!

- Ага, отец. Этот отец поднимал на мать и меня руку. Это достаточная причина? Рей умерла именно из-за него, - Шото встряхивает руками.

Изуку испуганно дергается. «Ой…»

- Ох, это… - он протягивает ладонь и гладит альфу по спине, проникаясь к нему сочувствием.

Тот удивленно смотрит на него, но никак не возражает.

- Если тебе интересно… я был зол на тебя именно из-за того, что… ты заставил меня всё это вспомнить.

- Я? – страшно удивился Мидория.

- Да. Омега с севера, брак не по нашему желанию. Ох, как мне было жутко!

- М… прости, - Изуку растерянно жмет плечами.

Тодороки же усмехается, закатывая глаза.

- Ты ж даже не виноват, - говорит он кисло. – Скорее уж, я. Прости за… ту грубость.

- О…

Они смотрят друг на друга пристально, а после Мидория, переполненный всякими эмоциями, подается вперед и целует альфу в губы. Тот дергается, его глаза резко расширяются. Они замирают на несколько секунд, а после Шото отстраняется.

- Я… - Тодороки хмурится, - кажется, ты неправильно меня понял, - говорят он растерянно.
 
Изуку вспыхивает, понимая, какую глупость он совершил. Его щеки заливает румянец, а сердце подпрыгивает до горла. 

- Нет! То есть, прости! Я не это… я… - он качает головой, прижав ладошки к щекам, - просто… ты рассказывал о семье, и я… - начал спутанно оправдываться он.

Позади них послышались быстрые шаги.

- О, так вот вы где! – с другого бока от Мидории присаживается Бакугоу, радостно улыбается. Он протягивает супругам какие-то шампуры, с поджаренным мясцом.

- А? Ох… Кацуки, - Изуку нервно вздрагивает.
 
«Шото же сейчас не скажет, что я сделал? Это будет слишком позорно!»

Но Тодороки молчит, спокойно приступая к еде.

- Чего не веселимся? – спрашивает Бакугоу, похоже, у него очень хорошее настроение.

Омега робко пожимает плечами, растерянно глядя на палочку в своих руках.

- Это мясо? – на всякий случай уточняет он, принюхиваясь.

- Ясен пень, мясо, - усмехается Кацуки. – Ешь давай.

- О… - Мидория виновато улыбается, - но я не ем мясо, - негромко говорит он.

Альфы удивленно переглядываются, а после заливаются веселым смехом.

- Как это «не ешь»? – удивленно спрашивает Бакугоу, - совсем, что ли? Хотя теперь понятно, чего ты такой дохлый! – весело шутит он.

Изуку недовольно хмурится.

- Мясо – вредное! – заявляет он уверенно. – Его опасно употреблять в пищу!

- Чего? – Кацуки вновь заливается смехом. – И у вас все так считают? Или это ты один, такой уникум?

- Все.

- Пф, теперь понятно, чего у вас все такие слабенькие, - хмыкает он. – Давай ешь, все омеги должны есть много мяса.

- Зачем? – Мидория удивленно приподнимает брови. – И почему именно омеги?

- Как почему? – Бакугоу вновь усмехается. – Глупые ты какие-то вопросы задаешь. Ешь давай.

- Я серьезно, - Изуку топает ногой. – Я мясо не ем. У нас его… только альфы употребляют и то, изредка. Это же чья-то смерть! Я не буду такое есть.

- Пф, - Кацуки закатывает глаза. – Какая чушь. Скажи, у вас высокая детская смертность?

- Ну… так. А что?

- А при беременности многие откидываются?
 
- Ну… ты зачем спрашиваешь?

- А затем! Чтоб ты глупые вопросы не задавал. Все омеги должны есть много мяса, если не хотят ноги отбросить! – уверенно заявляет Бакугоу. – Вот, посмотри на всех наших! У нас тут никто не умирает раньше старости, между прочим.

- Ну… - Мидория качает головой. – Я же беременный, мне нельзя! – тихо шипит он.

Альфы вновь подрываются хохотом.

- С чего это вдруг?

- А с того! Малыш маленький, он мясом отравится и умрет!

- Ешь давай! – Кацуки уже не хочет ничего объяснять, просто настаивая.

Но Изуку усердно отказывается. «Мясо даже пахнет невкусно! И на вид оно странное! Я им отравлюсь и ребенка потеряю, они же сами потом плакать будут!» - с негодованием думает Изуку.

Однако через полчаса уговоров и угроз он всё же соглашается попробовать маленький кусочек. На вкус… противно. Но всё же не самое отвратное, что он пробовал.

Они сидят вместе ещё около часа, а после Мидория отправляется спать. У него больше нет сил. Альфы увязываются за ним, весельчаки из них тоже такие себе.

- Спокойной ночи, - тихо говорит омега, натягивая одеяло выше и закрывая глаза. Сегодня был плохой день.

«Столько людей обозлилось на меня. Надо будет найти хоть какой-то способ помириться. Хотя… наверное, ничего не получится. Я не могу заниматься ручным трудом, поэтому меня будут шугать до конца жизни»…

Он задумался об этом, не слыша позади себя какие-то скрипы и шорохи.

«Что там происходит?» - Изуку перевалился на спину, обернувшись. Лучше бы он этого не делал.

Шото с Кацуки, видимо, спать пока что не собирались. Тодороки лежал на спине, а Бакугоу навис над ним, у обоих на лицах были нарисованы какие-то странные выражение. Альфы целовались, постепенно раздевая друг друга.

Мидория в шоке вылупился на них, от удивления открыв рот. Но на него никто даже внимания не обращал.

«Ой, их не смущает, что я тоже здесь нахожусь?! Бр-р, двое альф… это нормально вообще?»

Его щеки вспыхнули, стояло только увидеть, как Кацуки достает из штанов Шото пенис. Изуку испуганно ойкнул и резко отвернулся, спрятав лицо в ладонях.

- Эй, - и вот это уже незамеченным остаться не могло. – Ты что там, подглядываешь? – спросил чуть недовольно Бакугоу. Хотя голос у него был веселый.

- Нет!

- Если есть желание, присоединяйся, - пошутил альфа.

- Не хочу, - Мидория отодвинулся от них подальше, - нашли, где этим заниматься, - недовольно пробурчал он.

- А куда нам прикажешь идти? Мы здесь живем, между прочим! – возмущенно воскликнул Кацуки. – Если тебя так это напрягает, выйди на улицу, просвежишь.

- Не отвлекайся, - одернул Бакугоу Тодороки, отчего Изуку покраснел ещё гуще.

Позади него слышались какие-то непонятные звуки, было стыдно. Тяжелые дыхание, шепот, вздохи. У него от всего этого голова шла кругом.

«Ой-ой-ой, и почему меня это так напрягает? Они же любят друг друга, лучше не обращать внимания и заснуть, - решил он, но не получалось. – Хочется посмотреть, что они там делают. Пусть это и жутко неловко!»

Успокоиться в итоге ему удалось только тогда, когда сзади послышались равномерные тихие сопения. Альфы заснули. Хотя Мидория ещё долго ворочался из-за какого-то странного ощущения.