Уже в третий раз за неделю Данте проснулся посреди ночи. Он сел в постели, тяжело дыша и весь в поту. Чувство непонятной пустоты охватило его худое тело, пока он накидывал на себя одежду. Было бесполезно пытаться снова заснуть, он уже пытался и ощущение пустоты становилось только сильнее, почти невыносимым. Он бесшумно прокрался из комнаты и также тихо спустился по лестнице. Было около пяти утра и все мирно спали в своих мягких постелях. Надев ботинки и кожаный плащ, тихо скрипнув дверью, он шагнул в холодный мрак осени. Несколько уличных фонарей освещали дорогу к небольшой террасе, где Данте бродил в одиночестве. Ощущение пустоты подкралось к нему, причинив боль, наполняя вены ржавчиной и заставляя сердце настолько тяжело и учащенно биться, что оно почти пронзало его грудь. Голова будто налилась свинцом, будто кто-то сдавливал виски тупыми иглами. Он не знал, как это прекратить. Что случилось? Откуда эта боль и почему всегда так внезапно?
Уличные фонари погасли и остальная часть дороги была наполнена темнотой, освещаемой только танцующим светом полной луны. Данте остановился и посмотрел на ясное ночное небо. Луна светила ему в лицо и он мгновенно почувствовал себя намного лучше. Пустота временно исчезла, как и головная боль. Он не знал, почему он вышел из дома, почему пошел именно в этом направлении, но было ощущение, что ночь кричала на него - что черная как смоль темнота, ледяным ветром шептала его имя и тянула к себе.
Луна была бледной - как и 17-летний мальчик, что смотрел на него. Через некоторое время он почувствовал, как спокойствие вернулось в его тело, больше не было больно. Он развернулся и пошел в сторону дома. Было холодно, но Данте едва его чувствовал, пока медленно шел к своему дому. Тишина ночи завораживала его и он счел очень приятным, когда только луна составляла ему компанию. Можно было услышать лишь одинокую сову, а в остальном, - просто тишина. Данте тихо, насколько мог, вошел в дом и словно тень проскользнул вверх по лестнице в свою комнату. Было темно и спокойно, постель все еще была теплой и все в доме по-прежнему глубоко спали.
Потихоньку он снова лег спать.
