Личное дело

Глава 6

...Алекс говорил невероятно правильно, полными предложениями, как будто читал книгу – Стасову захотелось записать его речь на диктофон, но он не решился конспектировать даже в свой блокнотик: стыдно стало перед студентом.
– Директор клуба (он же и его владелец, наверное, ты знаешь об этом и без меня) решил отпраздновать свое шестидесятилетие на широкую ногу. Собрал всю команду клуба – нечто вроде стафф-пати. Пригласил выступать артистов, которые когда-либо работали в клубе. Но и именитых гостей не забыл – всех, кто здесь бывал хотя бы раз. Вот и получилось, что в ресторации собралась весьма пестрая компания. Политики, журналисты, банкиры, прочие богатые шишки... Мы, артисты, сначала понадеялись было, что отдохнем, как и остальные приглашенные, но за день до торжества нас предупредили, чтобы мы взяли костюмы и сделали каждый по одному номеру, в качестве подарка имениннику. Получилось, что всю первую часть банкета я провел за кулисами, смотрел на зрителей в дырочку занавеса, жуя бутерброд – больше нечего было делать, и я изучал празднующих. А они, конечно, отрывались по полной. К тому моменту, как я вышел на сцену, вся эта братия была уже порядочно пьяна.
Алекс замолчал и загасил сигарету в пепельнице, не глядя на Сергея. Стасов подумал, что напрасно он боялся сговора между попугайчиком и этим парнем – либо перед ним гениальный актер, который решил запутать следствие, либо он говорит чистую правду.
- .... Ну и вот, я вышел на сцену со своим номером. Начал работать. И ко мне на сцену полез совершенно пьяный и буйный Прахов. Он не стоял на ногах! Орал, что прямо сейчас достанет звезду с неба, луну и еще что-то такое же космическое. Вся эта пьяная шелупонь смеялась, фотографировали его на моем фоне, а он все мешал мне и мешал. Тогда я... прости заранее... просто отпихнул его со сцены ногой. Как собачку, знаешь. И он упал.
Парень сморщился и потер лоб.
- Я знаю, что это было некрасиво. И грубо. И я никогда так раньше не делал. И не сделаю больше. Я действительно сожалею, что поступил именно так – ведь я мог бы просто уйти со сцены! Но факт остается фактом: я его спихнул со сцены, и он упал. А я продолжил танцевать в наступившей тишине. Самое ужасное было то, что все мне начали хлопать. Понимаешь? Как будто одобрили. Директор кричал «Браво!», Прахов ползал где-то внизу, Виктор совершенно явно торжествовал, фотограф фотографировал... Я дотанцевал, поклонился и уехал домой. Не остался на вторую часть банкета. Было очень гадко на душе. Мне потом кто-то передал фотографии, где пьяный Прахов позирует на моем фоне... Именно поэтому я потом какое-то время еще пытался терпеть Прахова – мне просто было перед ним стыдно. Он был настолько пьян, что и не помнил этот эпизод, и на следующий день прибежал в клуб и подарил мне огромный букет. А мне было так стыдно, что я принял эти цветы, извинился и спросил, не ударился ли он вчера. Казалось, он не понял, о чем речь. Продолжал говорить, как я гениален, и все такое. Мы с ним вышли в зал и выпили кофе за столиком у сцены. За тем, где ты сидел сегодня.
Стасов дернулся: неужели Алексу сказали, где он сидит? Неужели все же попугайчик так хорошо подготовил парня к разговору?...
- Мне казалось, ты не смотришь в зал, - не зная, что еще сказать, хмыкнул Сергей.
- Смотрю. Всегда смотрю, если софиты не мешают – осветители не всегда учитывают мое мнение, но сегодня работает хороший парень, Володя. Первые столики я очень хорошо видел. Когда я увидел тебя, я сначала едва не упал – так было неожиданно... я же не знал, что «полицейский» - это именно Вы, Сергей Николаевич, - Бельский снова сбился на «Вы», смутился и торопливо принялся шарить по карманам в поисках пачки сигарет. Стасову стало интересно: что это, все-таки? Тщательно исполняемая роль, или он и правда говорит то, что думает?
- А какая разница, я или не я?
- Я подумал, что Вы станете меня осуждать после того, как увидели в этом клубе, - честно ответил Алекс, не глядя на Стасова, - перестанете воспринимать всерьез в университете.
Сергей вспомнил надменный взгляд куда-то над толпой, и искренне рассмеялся:
- Ты танцевал с таким видом, что я теперь должен тебя воспринимать еще более серьезно, чем раньше. Кстати... ты всегда смотришь так... свысока?
- Конечно, нет! Это непрофессионально в нашем танце. В беллидэнсе ведь принято соблазнять зрителя. Зазывать его глазами. Манить и так далее. То есть предполагается прямой визуальный контакт. А я сегодня схалтурил. Потому что испугался Вас, - парень смущенно улыбнулся, и на одно мгновение сквозь танцовщика Алекса снова проступил студент Саша Бельский.
- Неужели ж я такой страшный? – живо заинтересовался Сергей. Он понимал, конечно, что разговор начинает уходить в сторону, оставив незакрытым основной вопрос, но не хотел пока возвращаться к Прахову – гораздо приятнее было сидеть, потягивать крепкий кофе и беседовать с Алексом на посторонние темы.
- Совсем наоборот... ну... так вышло. Почему-то. Если бы я знал, что Вы сегодня придете сюда, я бы... отказался работать.
- Даже так? Тебе есть что скрывать? – поддел Стасов, чтобы предложить хотя бы какой-то вариант.
- Нет. Совсем нет. Просто ... хотел сохранить свою репутацию скромного студента, - попытался свести все в шутку Алекс, но Стасов заметил некую ненатуральность в его смехе.
- Думаешь, я теперь буду заставлять тебя танцевать перед лекцией? – так же натужно пошутил он. Алекс рассмеялся и закурил, наконец, сигарету, которую вертел в руках.
- Надеюсь, что нет. Я не готов развлекать наших австралопитеков.
- Неужели здешние австралопитеки лучше?
- Не лучше, просто здесь я работаю. И они мне платят. А значит, имеют право получить то, за что заплатили.
- Значит, ты пошел с Праховым пить кофе, потому как испытал вину. Правильно? И о чем вы говорили? Что было потом? – помолчав, вернулся к теме разговора Серега.
- Ни о чем не говорили. Там же шумно очень. Он мне в ухо опять начал кричать про звезды с неба, за руки хватал, а я быстро выпил кофе и уехал домой. Один, - подчеркнул он, - а Прахов остался. Он мгновенно напивался, просто молниеносно! Выпил со мной кофе с коньяком – и его сразу развезло. Набивался, разумеется, ко мне в провожатые, но я сказал, что сейчас вернусь, и удрал домой. А второй раз... Где-то через неделю Вадик – это арт-директор – собирал всех на шашлыки. На даче. Вадик старается дружить с сотрудниками клуба, у него политика такая. В принципе, он неплохой парень... только нервный очень. Ну и вот, он пригласил всех – танцовщиков, администраторов, официантов. Почти вся тусовка собралась... И вдруг в самый разгар веселья заявился Прахов и устроил Вадику скандал – оказалось, что это Праховская дача, и Вадик не спросил разрешения. Некрасиво очень получилось... Вадика было очень жаль. А Прахов опять пьяный был, как свинья. Ну, мы все потихонечку и разъехались, чтобы не смотреть на цирк с конями. Так и закончились наши шашлыки. Это и был второй раз, когда я видел Прахова. И именно тогда я и внес его в черный список.
- А Вадик в тот момент был в каких-то отношениях с Праховым?
- Нет, они уже расстались, - по глазам Алекса было понятно, что ему порядком надоела эта тема, - просто Вадик, наверное, решил оставить себе ключ. От Праховской дачи. И иногда там устраивать вечеринки.
- Ты помнишь адрес этой дачи?
- Помню, это под Ромашково, от станции пять минут пешим ходом.
Сергея не покидало чувство, что он никак не может нащупать что-то важное. Задает вопросы наугад, смотрит на реакцию парня, гадает, пробует – и все никак не попадал в цвет. Бельский добросовестно отвечает на его вопросы, кажется вполне честным, и нужно этим пользоваться, но почему-то в голове совсем пусто, словно танец Алекса вытеснил оттуда все рабочие мысли.
- Ты сможешь составить список людей, с кем общался Прахов на дне рождения директора? С кем сидел, с кем плясал... или что он там делал еще...
- Могу. Конечно, кого вспомню – я же не был среди празднующих, просто из-за сцены туда смотрел. Но у меня есть фотографии на диске, с этой вечеринки - всем выступавшим потом раздавали. Вам в работе, наверное, пригодится.
Сергей подумал, что раз уж он не может сейчас настроиться на исключительно рабочий лад, пусть хотя бы будет возможность потом свежими глазами посмотреть на «тусовку», понять, кто есть кто – фотографии «изнутри», «живые», подходили для этого как нельзя лучше. Кто с кем сидит, кто с кем общается, кто кому улыбается – все это иногда очень ярко проявляется на фотографиях, особенно, если фотограф снимает все подряд, и никто специально не позирует. Тут, как раз, и могут вылезти и завистливые взгляды, и неформальное общение...
Но о работе почему-то думать хотелось все меньше и меньше. Мозг отключался от работы – и катастрофически перестраивался на обычные мысли, обычные разговоры...
- Ты давно танцуешь в гей-клубе?
Алекс молчал и улыбался, глядя на Стасова. Его улыбка стала напряженной, и Стасов понизил голос:
- Нннну.... Я имел в виду... вообще... давно танцуешь?
- Вообще – с детства. А конкретно беллидэнс – с семнадцати лет. Я танцую не только в гей-клубах, Сергей Николаевич. Я еще преподаю, - Алекс словно бы дистанцировался от Стасова и надел маску неприступного Бога, - Вы... со мной закончили, или еще нет?
- Почти. Мы на фотографиях остановились. Я хотел бы их посмотреть.
- Они у меня дома.
Алекс смотрел на Стасова честными черными глазами, и Сергей вдруг подумал: а как вообще это будет выглядеть, если на кафедре узнают, что преподаватель Стасов посетил гей-клуб и уехал оттуда со студентом Бельским к нему домой? Не объяснять же всем и каждому, что это – просто в интересах дела? По работе?
- Я хотел бы их посмотреть, - повторил Сергей, - когда тебе будет удобно – сегодня? Или заехать завтра? Или вызвать тебя с фотографиями официально в отдел?
- Не надо меня вызывать в отдел, - в черных глазах вдруг метнулся огонек растерянности и даже страха, - мне в любое время удобно. Я... могу тебя подождать сегодня, пока ты здесь закончишь все свои дела. Или завтра приезжай. Или я сам могу приехать в любое место, только... не в отдел, ладно?
- Почему? – совсем тихо спросил Стасов, искренне не понимая, почему бы обычному студенту Саше Бельскому не хотеть идти в отдел, если он – студент юрфака, к тому же, вызван по официальному поводу? - Я могу вызвать тебя повесткой. Что такого страшного?
- Дело не в официальной повестке... Просто ... я не хочу. Я лучше... сам по себе, без повесток. Куда хочешь. И когда хочешь. Как удобно тебе.
Стасов совсем ничего не понял. Неужели он ошибся? Неужели этот Бельский в чем-то замешан? Чего он боится?
- Ну, хорошо, - принял решение Сергей, - я сейчас поговорю с Вадиком, а потом поедем за фотографиями. Ты на машине?
- Нет, - мотнул головой Алекс, - у меня нет машины.
- Отлично, тогда я тебя заодно и подвезу. Где этот ваш Вадик?
Вадик, полноватый парень с рыжими короткими волосами и легкомысленными веснушками, ничего нового сказать не смог. Да, он жил с Праховым и знал, что тот употребляет наркотики и живет за счет мелкого (и не очень) шантажа. Но Вадик утверждал, что не видел Прахова уже месяц как минимум. Вадик признал, что иногда балуется кокаином, но категорически отрицал, что покупал его у Прахова (и это понятно, ведь так вполне можно оказаться обвиненным) и категорически отрицал, что был в курсе Праховского бизнеса. Как можно не замечать, что твой сожитель всем твоим друзьям сбывает порошок, Стасов не понимал. Но Вадик упрямо открещивался от Прахова вместе с его бизнесом. Вопрос о том, кто же тогда поставлял кокаин Вадику для баловства, остался неотвеченным: Вадик мялся, жался, отводил глаза и повторял, что не стукач. Не станет доносить на друзей. Но это точно не Прахов, нет-нет. Того он давно уже не видел.
Либо он врал, либо действительно не испытывал никакого желания общаться с бывшим любовником.
Историю про посещение дачи Вадик подтвердил: ничего плохого в этой истории не было, на его взгляд – ну, да, Прахов выгнал его с дачи. Ну, да, Вадик был на него зол из-за испорченной вечеринки и слегка помятой репутации. Но это когда было-то! Да и не убивать же из-за такой ерунды.
Сейчас Вадик сожительствовал с неким Андрюшей, который был весьма ревнив. Вадик, хихикая, добавил, что если бы Андрюша узнал об общении Вадика с бывшим (неважно, в каком виде – невинном или не очень), он бы Вадика бросил. А это совсем нежелательно для Вадика. Ибо Андрюша есть не кто иной, как сын директора всего этого клуба. Гарант Вадиковой занятости, то бишь.
Знал ли Андрюша Прахова? Видел, это точно. Но друзьями они не были. По крайней мере, Вадик не замечал особой дружбы. А бдел Вадик за Андрюшей очень пристально и неусыпно - стережет свое сокровище, как зеницу ока, и заметил бы, если что.
Сергей, морщась и переспрашивая, записывал Вадиковы откровения, а сам думал: чего же так испугался Алекс? Почему он так странно себя ведет? А если предположить... (Сергей даже передернулся)... что примерный студент юрфака Бельский вообще замешан во всех этих наркотических делах? Поделился щедро куском информации, о главном умолчал, и – готово, преподаватель Стасов ему верит, поскольку Бельский уже почти «свой», а правда зарыта где-то совсем в другом месте?
Что, если Прахов действительно оказывал Алексу услуги, а Алекс вовсе даже не холодно с ним общался?
Алекс везде оказывался рядом с Праховым: на банкете, на пикнике, в клубе... что, если именно Алекс является еще одним звеном, которое ищут ребята из соседнего отдела? Что, если именно Алекс занял теперь место Прахова и продает кокс, закупая его у того самого неведомого и невидимого продавца, за которым идет охота? И ради этого места Бельский Прахова и убил? Глупо. Конечно, убить Прахова мог и не Алекс, но вот с наркотой... вышло бы логично с мальчиком-танцорчиком. Самая что ни на есть целевая аудитория потребления, по статистике-то. Не похож он, конечно, на наркомана... хотя потребителя кокаина весьма сложно распознать с первого взгляда... И на хозяина всей этой наркотической бодяги мальчик не похож тем более: но кто знает, вдруг скромный вид – это обычная маскировка? Счета в швейцарских банках и виллы в Европе ведь не всегда написаны на лице... выглядит скромным, а на самом деле – мозг всей организации. Тем более что мозг у парнишки и в самом деле неплохой.
Мысли путались и мешали опрашивать Вадика, и в конце концов Стасов беседу свернул, договорившись, что если еще вопросы появятся, он задаст их в другой раз. Все равно ему необходимо будет побеседовать с Андрюшей, который сегодня отсутствует. Вадик радостно упорхнул, заверив, что готов помогать и впредь, а Стасов подошел к сидящему все на том же стульчике Алексу, который не проявлял никаких признаков нервозности и нетерпения.
- Мы можем ехать, - кивнул Сергей, и Алекс тут же вскочил, подхватив большую спортивную сумку и куртку.
- Пойдем через служебный выход, - скомандовал танцор, взял Стасова за руку и на буксире потащил за собой сквозь толпу в гримерке и на танцполе.
Сначала Сергею было неловко тащиться в кильватере, но затем он оценил этот жест: Алексу уступали дорогу и тут же плотно смыкались за ним следом. Если бы танцор не держал Сергея за руку, мужчину в первую же минуту оттеснили бы и затерли в толпе. А так они относительно быстро вышли на улицу, и только там парень отпустил Сергея.
- Иначе бы мы потерялись, - словно оправдываясь, сказал парень.
Они стояли на задворках клуба, у мусорных баков. Из здания доносилась приглушенная музыка – глухо бубнили басы, пульсировал ритм. Где-то вдалеке – видимо, у парадного входа в клуб – шумная компания визгливо смеялась и выкрикивала невнятные слова. Звякнула и разбилась бутылка, последовал взрыв смеха – у служебного же входа было тихо. Сергей смотрел на стоящего перед ним парня, на красивый профиль – а думал совсем не о красоте. Почему-то мусорные баки и весь вонючий окружающий пейзаж проникли в Серегины мысли, и снова поколебали его желание парню доверять.
- Прохладно, – передернул плечами Алекс, а Сергей все смотрел на него – и гонял, гонял по кругу свои мысли про примерного студента... наркотики... Прахова....
Алекс внимательно посмотрел на него, отступил на шаг и переложил сумку из одной руки в другую:
- Где Ваша машина, Сергей Николаевич?
Стасов очнулся и, сглотнув, мотнул головой в сторону дороги. В полном молчании они дошли до машины. Сергей завел двигатель, подождал полминуты, включил поворотник и вырулил на дорогу.