Личное дело

Глава 11

... и в клуб мужчина тоже торопился, как на свидание. Охранники на входе уже привыкли к его приходу и просто молча кивнули, пропуская.
«Дожили, - весело подумал Стасов, сбегая по лесенке на танцпол, - меня узнают в гей-клубе!»
И его действительно начали узнавать. Серега кивнул бармену Валентину, который тут же смешал ему безалкогольный коктейль, белозубо улыбаясь; помахал приветственно рукой официанту Дэну, пробегавшему мимо; кивнул удивленно воззрившемуся на него попугайчику-Виктору...
Сегодня он решил потусить у бара. Посмотреть, кто приходит в это милое заведение, и каким образом здесь возникает порошок. Но система оповещения работала безотказно: стоило мужчине встать у бара со своим коктейлем, как клуб превратился в честнейшее и благопристойнейшее заведение. Никаких наркотиков, что Вы, что Вы! Алкоголь – пожалуйста. А все остальное – это мы ни-ни!
Но что-то не состыковывалось. Что-то настойчиво мешало, как соринка в глазу, выпирало из общего ряда фактов, но что – этого Серега понять никак не мог. Этот Прахов, черт бы его побрал, был той самой личностью, которая крутится везде, у всех на глазах, и ухитряется быть при этом черной лошадкой.
Его знали пол-Москвы. Половина клубной молодежи брала у него наркотики. Половина гей-Москвы перебывала у него в постели. Но стоило ему перейти в мир иной – о нем никто ничего не мог сказать. Половина боялась быть втянутой в уголовное дело. А половина просто ничего не знала, кроме общих сведений про широту жестов богемного журналиста. Его много кто не любил. Но поводов его убить практически ни у кого не было. Кроме той самой части жизни Прахова, о которой никто ничего не знал.
Как бы ни была личность товарища Прахова Стасову противна, ему все-таки вменялось в обязанность найти его душегубцев. Хотя бы для того, чтобы не дать им возможность распространять свою гадость дальше. А кто-то ведь занял его место, раз в клубе все шло по накатанной колее. Ручеек приятного порошка продолжал поступать, подпитывая страждущих, и откуда он тек – этого не смог понять ни Веденеев за два месяца своей там плотной работы, ни – теперь - Стасов, который свежими глазами посмотрел на обитателей клуба и очертил круг потребителей.
Стояние у бара пошло Сереге на пользу: у него возникло еще несколько вопросов, которые он хотел задать Алексу при встрече. Например, его очень заинтересовал вопрос, что за дверь находится в углу танцпола, за которую заходят иногда парочки и одинокие парни, и выходят обратно минут через десять-пятнадцать? Точно не туалет, это он понимал – в туалет не ведут бархатные портьеры, к тому же, там, за этими портьерами, совершенно темно: в туалете неудобно было бы при таком освещении даже при условии странных правил гей-клуба. Какой-то коридор? Куда он ведет? И совершенно очевидно, что второго выхода там нет – и парочки, и одинокие молодые люди неизменно возвращаются обратно. Ровно столько, сколько вошло, ни одним человеком меньше, ни одним больше. За полчаса Стасов увидел около двадцати нырнувших за портьеры. Некоторые выходили потом по раздельности и вместе, но все равно – выходили. Может быть, там еще один танцпол? Или какой-нибудь бильярд? Что там такое? Может, все самое интересное происходит именно за этими шторами?
Пока он так стоял, по его собственному выражению, щелкая клювом, к нему пару раз подходили знакомиться местные достопримечательности: сначала подошел вертлявый тощий юнец, который пригласил Стасова на медленный танец, манерно отставляя руку с сигаретой запястьем наружу; Серега, разумеется, отказался, смерив юнца своим коронным ледяным взглядом, и юнец разочарованно уплыл. Следом подошел бритый налысо культурист с огромными бицепсами. Несмотря на совсем немаленький рост Сергея, подошедший был выше его как минимум сантиметров на пять.
Культурист был облачен в узкую майку, открывавшую поистине Шварценеггеровские мышцы, и тесные джинсы, в которые, по скромному предположению Стасова, был спереди подложен огромный кусок поролона для объема. Культурист, поигрывая мышцами, интимно наклонился к Стасовскому уху и спросил:
- Почему такой красивый мужчина скучает здесь один?
Серега отшатнулся было в сторону, но потом взял себя в руки и, убеждая себя вежливо улыбаться, ответил:
- Мужчина не скучает. Мужчина здесь работает.
Сразу стало понятно, что ответ был неудачный: культурист с готовностью облокотился мощным туловом о стойку бара и склонился еще ниже к Сереге:
- Ах, рабоооотает? И чем же промышляет столь великолепный мужчина?
- Собирает сведения, - широко улыбнулся Стасов, демонстрируя все свои зубы, - я в полиции работаю.
Мускулистый отодвинулся и обиженно покачал головой:
- Ну что ты так сразу – в полиииииции... не хочешь общаться - не надо, я что, настаиваю, что ли?
Стасов хмыкнул:
- Да нет, честно. Я полицейский. Мент.
- Ну и что? Я что, спрашивал, кто ты по профессии? Я вот – экономист, и что? Мне пофиг, кто ты такой, главное, что мужик охренительный, - культурист скосил на Стасова глаза, - эй, это я про тебя, вообще-то, мог бы хотя б мяукнуть.
- Спасибо, я польщен, - честно ответил Серега и доверительно шепнул культуристу, - но я, вообще, не по вашей части. Я тут преступление раскрываю.
- Какое? – заинтересовался культурист, делая знак Валюсе и получая от него огромный бокал с пивом.
- Убийство, - коротко бросил Стасов. Культурист расправил мощные плечи и протянул Сереге руку:
- Я - Макс. Если что надо – скажи, красивым мужчинам я всегда готов помочь. Я тут всех знаю.
- Сергей. Кстати, слушай, Макс... раз ты говоришь, что всех знаешь... может, ты и Стаса Прахова знал?
Культурист тихо поцокал языком и отпил из бокала:
- Ах воооот ты какое убийство раскрываешь... я тебе что скажу, Сережа. Этой вонючке самое место на кладбище. И я готов пожать руку тому, кто его туда определил. В этом клубе ни один человек в здравом уме не пожалел, что его убили. Поверь мне. А если и говорят, что сожалеют – пи*дят.
Культурист емко поставил точку, стукнув дном бокала о стойку бара. Стасов был готов подписаться под каждым его словом – и что место Прахову на кладбище, и что ни один нормальный человек Стаса не пожалел... судя по всему, даже в этом клубе обитают вполне неплохие ребята. Если, конечно, не смотреть на все эти коксовые темы, и забыть об особенностях предпочтений. А этот Макс... вменяемый мужик, судя по всему.
- А почему ж его так не любили? – прикинулся дурачком Серега. Культурист снова склонился в его сторону и приобнял за плечи своей огромной ручищей:
- А потому, родной мой, что этот козел здесь коксом торговал. Ловил на «кайф» маленьких да неопытных. Сначала пару раз давал попробовать бесплатно, использовал для своего удовольствия – ну, ты понимаешь, о чем я - и выбрасывал, продолжая подкармливать снегом уже за деньги. Ну, или тем, на что подсаживал – чеки, кислота, экстази... На дерьмо, одним словом. И Прахов сам был – дерьмо последнее. Один раз его тут даже побили, но... желающих кушать кокс оказалось тоже немало, и скандал замяли, он сюда продолжал, как к себе домой, ходить. Ты мне лучше вот что скажи: ты так и собрался тут один весь вечер стоять и скучать? Пошли за столик, у нас неплохая компания... жаль только, я один остался на этот вечер, судя по всему, - и культурист многозначительно вздохнул прямо в ухо Стасову. Серега немножко отстранился:
- Эй, Макс, ты это... ну... полегче. Я ж сказал, что не по этой части. К тому же, я тут не один, просто... жду кое-кого.
- Да что ж за бля*ство, а? Почему ж мне так не везет всегда? Как появится какой-нибудь красавчик, так обязательно не по нашей части или уже занят...
Макс покрутился еще немного рядом, но ему явно было скучно просто общаться, и он растворился на просторах клуба.
Наконец, зазвучали фанфары. От бара было видно намного хуже, но сегодня Серега хотел потолкаться среди народа, поэтому к совершенно свободному «директорскому» столику все-таки не пошел.
Алекс вышел на сцену – и мужчина потерял дар речи. Бельский сегодня был почти обнажен – только телесного цвета стринги с мерцающими камнями, едва прикрывающие мужское достоинство спереди и вообще отсутствующие сзади, составляли его одежду. Мужчины в зале громко выдохнули и загудели, одобрительно аплодируя – фигура парня и впрямь была идеальна. Длинные ноги, тонкая талия с плоским прессом, достаточно широкие плечи и крепкие руки... и очень даже аппетитная филейная часть, как смущенно усмотрел Стасов прежде, чем отвести глаза в сторону от повернувшегося спиной Бельского. Волосы Алекса сегодня были распущены по плечам, голову венчал обруч наподобие Клеопатриного, губы и глаза накрашены чем-то темным. Алекс встал спиной к залу в позу египетского божка, заиграла музыка – и Сереге показалось, что он мгновенно очутился действительно где-то в Древнем Египте.
Перед ним танцевала идеальная фигурка из слоновой кости, в реальной жизни которую трудно было бы себе представить – как трудно было бы себе представить танец ожившего мраморного Аполлона из музея. Эпатажная нагота внезапно перестала быть заметной, и зал замер, любуясь точными и плавными движениями красивого тела. На Алекса, несмотря на его обнаженность, снова смотрели, как на произведение искусства, и ни грамма похоти, ни грамма вульгарности не было в этих взглядах.
Серега застыл, как и все, в оцепенении, глядя на экзотический танец. Музыка у танцовщика всегда была подобрана какая-то дурманящая, гипнотизирующая, вводящая в транс – и сейчас для всего клуба не существовало ничего, кроме священнодействующей на сцене фигуры.
Алекс, танцуя, уперся взглядом в пустой администраторский стол – и как будто даже споткнулся. Стасов едва не подпрыгнул, собираясь заорать «Я здесь!», но потом понял, что его все равно не увидят и не услышат – со сцены были видны только первые столики, а музыка и толпа заглушали любые звуки.
Алекс дотанцевал и убежал со сцены под бурные овации. Несмотря на ревущую от восторга публику, он не вернулся на сцену. Выждав для приличия минут десять, Стасов продрался сквозь публику к гримерке. Охранник перед гримеркой тоже уже привык к его появлению, и пропустил беспрекословно. Серега скользнул за дверь – и сразу понял: звезда в ярости. Обычный гул гримерки был тише и как-то подавленнее, и теперь совершенно четко можно было угадать, где именно находится Алекс: вакуум, окружавший его на лекции, переместился и сюда.
- Какой му*ак положил на мой стул свои вещи? - бесновался черноволосый бог, даже не потрудившись набросить на себя одежду, - я что тут, бля*ь, должен по расписанию эти гребаные стулья зани...
Серега беспрепятственно подошел к парню и встал за его спиной, отразившись в зеркале. Бельский увидел мужчину – и замолчал на полуслове, с приоткрытым ртом.
- Сер... гей Ник... извините.
- Что ты буянишь? – спокойно осведомился Стасов, улыбаясь, - из-за чего весь этот водопад красноречия?
Парень покраснел и поспешно схватил свою футболку со стула, натягивая ее прямо через диадему на голове и нестертую косметику.
- Не суетись, – мирно пожал плечами Серега, - я тебя уже успел рассмотреть, можешь не прятаться теперь.
Парень покраснел еще сильнее.
- Сергей Николаевич, я... мне... нужно переодеться, извините.
- Ну, так и переодевайся, - кивнул Стасов, - я тебе мешаю разве?
- Ну... я... мне... надо сначала совсем раздеться, понимаете?
- И в чем проблема?
- Я при Вас... не могу.
- Почему? Ты же не стесняешься их, - Стасов кивнул головой на танцовщиков, снова занявшихся своими делами, - вот и меня не стесняйся. Я, может, хочу полностью погрузиться в атмосферу клуба.
- Я... не могу. Извините.
- Хорошо. Я отвернусь, - покладисто согласился мужчина и сел на соседний стул, демонстративно повернувшись спиной. – Все? – спросил он через пару секунд
- Нет, - испуганно ответил парень. Стасов усмехнулся.
- Ты странный такой... танцевал перед полным залом практически обнаженный – и не стеснялся. А сейчас стыдишься, как красна девица.
- Просто... я перед Вами только... ну... стесняюсь. Все, я одет.
Серега повернулся: парень поправлял футболку и улыбался.
- Ты не будешь стирать грим?
- Буду...
Алекс вытащил из сумки салфетки, а Стасов сидел и рассматривал его, неторопливо размышляя: что с ним творилось? Неужели он так разозлился из-за того, что не увидел в зале его, Серегу? Не слишком ли Серега себе льстит, приписывая вспышку раздражительности своему отсутствию? Но как тогда понять столь же внезапно наступившее успокоение при появлении Сереги в гримерке?
- Слушай, ты не будешь против, если я попрошу тебя потусить немного среди публики со мной?
Алекс удивленно вскинул брови:
- В каком смысле - с ва...с тобой?
- В самом прямом. Я хочу немного поболтаться на танцполе, но одному это делать подозрительно, учитывая, что я от знакомств отказываюсь. Когда я один, меня сразу пытаются прибрать к рукам, а я на это как-то не очень толерантно пока реагирую.
- Я вряд ли гожусь в бодигарды, - усмехнулся Алекс, отбрасывая в мусорную корзину испачканную салфетку и берясь за следующую.
- В бодигарды – нет, а вот за моего бойфренда вполне сойдешь, - Сергей невозмутимо забросил ногу за ногу и постарался не рассмеяться, увидев растерянное лицо парня. Но тут же ему в голову пришла вторая мысль: а не слишком ли ты много возомнил о себе, Стасов? Вполне возможно, что парень растерян из-за того, что у него уже есть какой-нибудь бойфренд. И Алекс стесняется тебе об этом сказать, поскольку, как ты сам признался, ты не слишком толерантен...
Мысль неприятно резанула, и Серега сам удивился, насколько погано ему стало на душе. Сохраняя на лице все то же отстраненное выражение, мужчина заставил себя добавить:
- Впрочем, если это повредит твоей репутации или, допустим, спровоцирует проблемы с твоим парнем – я не в обиде. Предложение снимается.
- С парнем? У меня? Сергей Николаевич, я же Вам говорил... у меня никого нет, - поспешно открестился Алекс, - я просто... удивился предложению, вот и все. Ну...странно слышать от полицейского, который, к тому же, мой преподаватель, что надо с ним поболтаться на танцполе в гей-клубе, да еще и в роли бойфренда.
- Мда, в твоей формулировке мое предложение и впрямь звучит немножко странновато, но... ты ж понимаешь, я это делаю не ради собственного удовольствия... Это – просто работа.
Парень повернулся к нему и посмотрел в глаза – смело и немножко провокационно. Стасов слегка опешил от этого взгляда – прямого и пристального. Черные глаза и не до конца стертый грим его практически загипнотизировали – как в прошлый раз. Сейчас он снова ощутил то самое чувство, будто его парализовало, и он не может пошевелиться. Губы парня дрогнули в улыбке, и он медленно кивнул, не отводя глаз:
- Я понял. Только работа. Ну, ладно, давайте попробуем.
Стасов стряхнул с себя оцепенение только тогда, когда Алекс закурил и вернулся к стиранию своего грима.
«Эк меня закоротило-то, - озабоченно подумал он, машинально потирая затылок, - уж не гипнотизер ли мой танцующий студент?»
Вслух он тем временем начал рассказывать парню о своем новом знакомом, Максе. Алекс, слегка прищуриваясь, затягивался и слушал с легкой улыбкой, а когда мужчина закончил описание, хмыкнул:
- Не поверите, но я никого не знаю из публики.
- Неужели ни разу не был в клубе просто так?
- Нет. Что мне делать в этом клубе?
- Значит, ты не сможешь мне ответить про дверь...
- Про какую дверь?
- Там, на танцполе, в углу, дверь... куда она ведет?
- Гмм... это «темная комната». Не рекомендую туда входить.
- Почему?
- Потому, что туда ходят те, кому хочется быстрого секса. В темноте. Со случайным партнером. Ну, или с тем, с кем вошел.
Стасов передернулся:
- Что, вот просто входишь – и ...
- Мгм, - парень равнодушно пожал плечами, - заходишь – и...
- А ты откуда знаешь? Ты же говоришь, что не был в самом клубе?
- Опять Вы меня пытаетесь поймать на лжи, Сергей Николаевич, - усмехнулся Бельский, - а все очень просто: эту «темную комнату» обсуждают все, кому не лень. Все, и обслуга, и здесь, в гримерке, между собой. Хвастаются друг другу, кто кому отсо... гм. Ну, в общем, Вы поняли, - Алекс выбросил испачканные салфетки, - ну что, я готов идти в зал. Вы не передумали?
- С чего бы вдруг?
Они вышли из гримерки. Стасов ощутил, как ему в ладонь легла Алексова рука, и начал пробираться следом за ним через танцпол к бару, где было не так много народу.
В клубе звучал популярный хит Александры Стэн, под который в неверном свете стробоскопа подергивались танцующие. Около бара Стасов оседлал высокую табуретку, а Алекс непринужденно внедрился между его колен и слегка пританцовывал, положив руки мужчине на бедра и осматриваясь по сторонам. Он так зажигательно двигался, а навязчиво-хитовая мелодийка была такой заводной, что Серега начал невольно подтанцовывать в такт на своем стульчике. Алекс заметил его движение и заулыбался, приглашающе приподнимая бровь и кивая на танцпол. Стасов отрицательно мотнул головой и, склонившись к уху парня, пояснил:
- Я не очень хорошо танцую. А уж с тобой и вовсе мне будет стыдно рядом.
- Да брось, ты отлично ловишь ритм!
- Ритм – да, а вот к танцу мое тело не слишком приспособлено.
- Да ну тебя, наговариваешь... ты очень пластично двигаешься, я же вижу. И тело у тебя... гм.
Они со стороны смотрелись очень интимно: Сергей сидел на высоком стуле, между колен у него стоял парень, практически обняв его за талию, и они шептались, почти касаясь друг друга щеками. Стасов, предлагая Алексу изобразить его бойфренда, подумал о репутации Бельского, но совершенно забыл о своей собственной, и теперь пожинал плоды в виде совершенно ошеломленных обитателей клуба, которых он ранее опрашивал. И, что самое смешное, именно сегодня что-то понадобилось в клубе Лехе Веденееву, который, увидев парочку у бара, чуть не уронил на пол челюсть.
- По-моему, мы производим неизгладимое впечатление на персонал, с которым ты работал, - усмехнулся Алекс, прижимаясь еще теснее. Волосы Бельского щекотали мужчине подбородок, и он, одной рукой приобняв парня за талию, второй аккуратно отвел от своих губ его густые темные прядки.
- Помнишь, в старом фильме есть такая фраза: «У меня такая безупречная репутация, что ее давно пора испортить»? – ответил Серега и неожиданно для себя легонько поцеловал парня в шею, возле самого уха. Бельский вздрогнул так, будто в него выстрелили, и отшатнулся бы, если бы Стасов его не обнимал.
- Что... что Вы делаете, Сергей Николаевич?
- Вхожу в роль, - невозмутимо ответил Стасов, надеясь, что в темноте клуба его покрасневшие щеки не будут заметны, - не дергайся так, ты же мой бойфренд.
- Я... гм... не думал, что Вы... ну...
- Мы разве не на «ты» опять?
Они замолчали. Серега обнимал парня, стоящего вплотную, и прислушивался к себе: что он ощущает? Странно, но ему было приятно, хотя раньше он ощущал некое отторжение и даже гадливость, когда смотрел на обнимающихся и целующихся парней вокруг. Самому ему обнимать Бельского нравилось, причем, нравилось до такой степени, что где-то на подсознательном уровне он ощутил желание попробовать, насколько ему понравится парня целовать. Для самого себя он изобрел уважительный повод: он работал, используя парня, как повод сидеть у бара и наблюдать за окружающими, но на подкорочке настойчиво зудело: ты это придумал специально, Стасов. Сознайся, что тебе просто этого хотелось!
- Бармен сейчас из-за стойки выпадет, - хихикнул вдруг парень, - он явно не ожидал меня здесь увидеть, да еще и с тобой...
- Твоя репутация вот-вот пострадает, - Стасов снова мазнул губами по маленькому ушку, и парень закаменел.
- Сергей... Николаевич... не надо.
- Что именно не надо? Портить тебе репутацию?
- Нет. Черт с ней, с репутацией.
- А я больше ничего и не делаю. Я же не могу сидеть истуканом, если изображаю гея, обнимающегося со своим парнем.
- А Вы обо мне подумали? – тихо спросил Алекс, обняв мужчину за шею и запуская пальцы в Серегины волосы. Тут уже пришлось судорожно сглатывать и замирать Стасову, маскируя свое замешательство полушутливым тоном:
- Са...Саша, притормози, мой затылок – это мое слабое место. Что ты имеешь в виду, спрашивая, подумал ли я о тебе? Студент Бельский, перестаньте приставать к преподавателю!
- Я же не могу стоять истуканом, если изображаю твоего бойфренда, - насмешливо передразнил Алекс мужчину и, немного повернувшись с вопросительно поднятыми бровями, провел губами по Серегиной щеке до самого уголка губ.
У Стасова из глаз едва искры не посыпались от взорвавшегося внутри эмоционального фейерверка. Ему показалось, что все его убеждения, принципы, моральные правила и установки с громким треском рухнули, и прямо сейчас он готов схватить и изнасиловать этого парня. Однако, несмотря на взрыв желаний, пошевелиться он не мог: он в прямом смысле слова оцепенел. Он совсем близко видел Алексову щеку с рельефными скулами, видел профиль изящного носа... тень от длинных ресниц на щеке он видел тоже - совсем рядом, буквально в двух сантиметрах от своих глаз. Четко очерченные пухлые губы и подбородок с ямкой, длинная бровь и крылом спадающие черные волосы – все это оказалось вдруг невыносимо близко. Так близко, что горьковато-сладкий парфюм – тот самый, который уловил Сергей в гримерке – заполнил все пространство вокруг. И почему-то от этого все внутри Стасова задеревенело.
Он открыл рот – и задохнулся. Совершенно однозначно, в физическом смысле, хватал воздух ртом – и не мог выдавить ни звука. Алекс присмотрелся, нахмурился, удивился, напрягся, немного отодвинулся...
- Сережа, ты в порядке?
- Да, - выдохнул Стасов. Закрыл глаза, поглубже втянул в себя парфюм и признался неожиданно даже для себя,  - я не могу сосредоточиться, когда ты так близко.
Сказал – и замер. Спустя пару секунд глаза пришлось опасливо открыть: Алекс в упор смотрел на него, немного отодвинувшись, и молчал. Вокруг по-прежнему дрожал диско-свет, играл очередной хит, но Сереге казалось, что он оглох. Ему казалось, что перед ним снова появился мужчина-змея с гипнотизирующими глазами, который сейчас парализовал его волю одним своим взглядом. Алекс смотрел на него, не мигая. И без того большие его черные глаза в полутьме казались совсем огромными, мерцающими какими-то непонятными огоньками, затягивающими в себя, как в топкое болото.
- Я не понимаю, - наконец, прошептал Алекс, не отводя глаз.
- Я тоже, - признался Стасов, заставив себя так же прямо смотреть на Бельского.
Саша сделал какой-то судорожный вдох, собрался что-то ответить... и Стасов внезапно ощутил, что целует парня. Его тело жило само по себе, и руки обнимали студента, а губы не подчинялись хозяину – он вдруг упал в черную затягивающую воронку страстного поцелуя. Мир вокруг растворился, время остановилось, сердце гулко бухало в ребра. Музыка звучала где-то далеко, эхом, всполохи света освещали прикрывшего глаза парня и его угольные брови.
Наконец, парень отстранился и хотел было вырваться из кольца рук Стасова, но тот без усилия удержал его и сжал покрепче.
- Тихо-тихо-тихо... не надо убегать.
- Сергей... Николаевич. Что Вы делаете, черт Вас побери?
- Держу тебя.
- Да хватит уже, Вы прекрасно поняли, что я не об этом!
- Саш...извини, если тебе было неприятно, - немножко смущенно оправдался Стасов, по-прежнему удерживая парня и не давая ему отпрыгивать в сторону.
- Неприятно??
- Да не кричи ты так, - поморщился Стасов, - хоть тут и громкая музыка, но все же посвящать окружающих в наш разговор не стоит. Я уже сказал: извини, если обидел.
- Ты... Вы... ччччерт... обидел??? Ты еще скажи, что это тоже было в рамках твоей роли! Для работы!
- Нет, - не смог соврать Серега. Парень немножко успокоился и перестал выдираться.
- Тогда – зачем? Почему? Ты ведь не гей.
- Нет, не гей. Просто... так получилось. Это был минутный порыв.
- Неужели ж клуб на тебя так повлиял? – язвительно уточнил Бельский, отстраняясь и глядя на мужчину прищуренными глазами.
- Может быть. Нет, правда, извини.
Бельский приблизил лицо и прошептал:
- Мне понравилось. Считай, это тоже был минутный порыв.
- Как интересно совпали порывы, - протянул Серега. В него словно бы бес какой-то вселился: он больше не думал ни о чем, кроме самого факта: ему так кайфово сейчас, что больше ничего не нужно. Бельский насмешливо смотрел на него, весь подавшись навстречу, и Стасов осторожно опустил руку вдоль по позвоночнику сильной и гибкой спины на ремень джинсов.
- Этак мы с Вами до «темной комнаты» дойдем, - немного отстранившись, тихо сказал ему Бельский без улыбки, продолжая обнимать Стасова за шею.
- Чуть позже, - вырвалось у Стасова, и он внезапно отрезвел. На него точно такими же испуганно-протрезвевшими глазами смотрел парень. – Извини. Забудь.
- Все нормально.
- Что за морок на меня нашел...
- И на меня.
- Я собирался работать, но обо всем забыл.
- Еще не поздно вспомнить.
- Не могу. У меня на тебя какая-то ненормальная реакция, мозги отключаются.
- Это взаимно. Но я могу отойти подальше.
- Нет, не надо. Ты только не смотри на меня больше... так.
- Как?
- Не знаю.
- Между прочим, ты держишь меня за задницу.
- О, черт... прости. Совсем мозги расплавились.
- Да я не против, собственно... это даже приятно, когда сильные руки...
- Зззззамолчи.
- Молчу.
- Между прочим, я возбуждаюсь, когда мои волосы на затылке трогают. Вот как сейчас.
- Ой... прости.
Они переглянулись и оба засмеялись, уткнувшись друг в друга.
- Сумасшествие какое-то, - выдохнул Стасов, отсмеявшись. Его взгляд вдруг упал на бармена Валентина: тот с улыбкой наблюдал за ними и, заметив, что Серега на него смотрит, поднял вверх большой палец.
- Нас одобрили с противоположной стороны барной стойки, - поделился мужчина наблюдениями на ухо Алексу. Тот снова прижался щекой к мужчине и ответил:
- А позади, за твоей спиной, стоит наш Лелик и, кажется, собирается рожать, судя по его напряженному лицу.
Стасов сначала прыснул, а затем передернулся, представив, как завтра Веденеев распишет в отчете, чем занимается капитан Стасов в гей-клубе со свидетелем. Но сегодня ему было почему-то все равно.
- Если честно, я не очень понимаю, что ты хочешь увидеть и найти здесь, в клубе, - тем временем признался ему парень на ухо.
- Я и сам не знаю. Например, мне интересно посмотреть, как происходит купля-продажа наркотиков.
- Нууууу, этого при тебе никто делать не будет, - протянул парень, слегка повернув голову к Сереге своим безупречным профилем, и окинул взглядом танцпол, - однако обрати внимание на пудреницу в руках у парня, который сейчас встал у колонны. Видишь?
Стасов осторожно повернул голову в указанном направлении: у колонны, неподалеку от вытаращившего глаза Веденеева, действительно стоял парень с пудреницей в руках.
- Вижу. И что?
- Там кокс. И сейчас он его собирается нюхать.
Парень действительно сделал какую-то странную манипуляцию с пудреницей и быстро к ней наклонился.
- Что, вот так, открыто? – ужаснулся Стасов. Бельский снова повернулся к нему лицом, занимая прежнюю позицию и обнимая за шею.
- Ну да. А кого тут стесняться? Продавать при тебе, конечно, никто не будет, а вот нюхать – личное дело каждого, что им до тебя.
- Ты хорошо осведомлен, - с кривой усмешкой покачал головой Серега, и Бельский снова прижался к нему щекой.
- Я танцую в клубах уже три года, Сережа. И почти каждый танцовщик в гримерке или нюхает, или курит травку, или глотает экстези. И все эти рассуждения про «личное дело», про «имею право» и все такое прочее я слышу примерно один раз за вечер. Они убеждают больше самих себя, чем окружающих. Пожалуйста, перестань меня подозревать. Я не имею никакого отношения к наркоте – ни в этом клубе, ни в любом другом, вообще. Я даже алкоголь не пью.
- Совсем? – Стасов поудобнее устроился на стульчике, стараясь и парня обнимать, шепча ему в ухо, и потихоньку осматриваться.
- Угу, совсем. Мне очень не нравится, как выглядят пьяные люди. И я очень не хочу выглядеть так же глупо и отвра... Сережа, где твои руки?
- Извини. Задумался.
- Это нечестно!
- Согласен. Я нечестный.
- Я ведь тоже могу!
- Не трогай мои воло...
- Серега! Ну, ты даешь! – вдруг раздалось позади, и Стасов, резко обернувшись, увидел Макса, радостно всплескивающего руками, - а говорил – не по этой части, не по этой части, по рабооооте... а сам... стой, да это же... это же – Алекс?
Парень смущенно улыбнулся. Стасов покаянно кивнул:
- Да, Макс, прости, что обманул. То есть, я действительно по работе, но... для этого молодого человека сделал исключение.
- Ну, еще бы, - фыркнул культурист, осматривая Алекса, как музейную редкость в витрине, - тут никто бы не устоял. Но каков, а? Каков! «Полицеееейский»... «рабоооота»... но вообще, конечно, такому красавцу, как ты, только Алекс и мог бы здесь подойти. Так что я даже не очень удивлен. Пойдемте к нам за столик!
- Нет, Макс, извини, мы, наверное, поедем отсюда, - Стасов с сожалением понял, что общительный культурист им теперь точно покоя не даст, и принял решение сматываться из клуба.
- РомантИк? – подмигнул Макс и понимающее закивал, - понимаю. Ну, давай, до встречи. Не пропадай. Я на него не претендую, - приложил культурист руку к могучей груди, обращаясь к Алексу, - Я – просто пообщаться. Без обид.
- Нет проблем, - Алекс склонил голову к плечу, изучая культуриста, и Стасов внезапно заметил в черных глазах вспыхнувший на мгновение интерес. Стало сразу как-то гадко и тревожно – словно его обманули и ударили из-за спины. Настроение испортилось, и Серега быстро попрощался, по-хозяйски беря Бельского за руку. Они снова продрались через толпу на танцполе и вошли в гримерку, оставив позади еще более озадаченного увиденным Веденеева.
Парень не заметил Серегиной мрачности и, натягивая куртку, неосторожно ляпнул:
- Это и есть тот самый Макс? Вполне приятный парень.
- Я заметил, - буркнул Стасов, моментально приходя в еще более мрачное настроение.
- Что ты заметил? Что он приятный? – Бельский легкомысленно болтал, застегивая сумку, и не обращал внимания на Стасова, а тот превращался в огнедышащего дракона, даже не подозревая, что обычные люди называют это словом «ревность».
- Я заметил, что он тебе понравился. Вот что я заметил.
Парень наконец-то поднял глаза от своей сумки – и расширил глаза, увидев едва ли не стучащего копытом мужчину.
- Что с тобой? Что случилось?
- Все в порядке. Ты идешь или нет?
- Куда???
- Домой. Точнее... я тебя домой отвезу.
- Да я вообще-то...
- Что, хочешь с Максом пойти пообщаться?
Алекс едва сумку не выронил от Стасовского сварливого тона.
- Сереж, ты о чем? Я просто хотел сказать, что не хочу тебя напрягать...
- Я не напрягаюсь.
- Не похоже что-то...
- Пошли уже, наконец.
Бельский непонимающе смотрел на злящегося мужчину и начинал, кажется, тоже потихоньку раздражаться.
- Почему ты так со мной разговариваешь?
- Как?
- Командирским тоном. Я не люблю, когда мне отдают приказы. Я не твоя болонка.
- Ну, уж извини.
- То, что десять минут назад ты меня держал за задницу, не дает тебе права мной распоряжаться.
- А тебе, я смотрю, дает право мне теперь об этом все время напоминать?
- Ты еще скажи – шантажировать!
- И скажу!