Личное дело

Глава 15

...Ковалев бегал по кабинету и орал.
Стасов, оставшийся после планерки для персонального разбора полетов, сидел за приставным столиком, положив перед собой блокнот, и покаянно молчал. Разумеется, Ковалев был прав, и Серега неоправданно расслабился. За четыре дня – никаких результатов, никаких новых данных. Ноль. Как были одни подозрения, так и остались, и даже дополнительная информация про Праховское хобби не помогла.
Опрошены сотрудники клуба – зацепок ноль.
Информация от Веденеева пришла – зацепок опять же ноль. Подозреваемых – ноль. Вернее, по-прежнему бессчетное количество, что по результату равно нулю.
- Ты проверил эту гребаную дачу, про которую тебе рассказали? Администратора этого проверил? Соседей опросил? В редакции был? Ордер на обыск взял? Из Праховских любовников душу вытряс?
Тут Стасов встрепенулся и открыл рот, но Ковалев махнул рукой:
- Сиди уж. Знаю я, как ты там опросы проводил, мне уже доложили.
Сергей прищурился.
- Уж не Веденеев ли поделился? Интересно, и как же я провожу опросы, по его мнению?
- А хоть бы и Веденеев! Ты не подпрыгивай, сына, не подпрыгивай. Проводи опросы так, как считаешь нужным, хоть пытай, хоть в постель тяни - это твое дело и твой личный метод. Но скажи мне, какого рожна ты уперся в этого танцовщика? Как там его... Что ты с ним, прости господи, мудохаешься, если тебе Веденеев ясно сказал, что у него алиби железное?
- Он мог видеть, с кем контактировал Прахов, - огрызнулся Стасов.
- Ну, так и что ж он не сказал тебе до сих пор? Стесняется? Ты вокруг него три дня подряд вился, и что? Кроме фотографий – что? Что ты ручки сложил, как пасочка, а? Я тебя спрашиваю, что еще, кроме фотографий чужой пьянки, ты добыл?
Ковалев в сердцах смахнул со стола Алексовы фотографии, которые отобрал для отчета Стасов, и они с грустным шорохом опустились на затоптанный пол.
- Ты алиби остальных этих уродцев проверил? Как их там... Люсечек, Феечек, Вадиков? Ах, прове-ерил? И где, где отчет, я спрашиваю? Нарисовал мне Виктора, который неизвестно что и неизвестно почему Прахову должен, и успокоился? А кто будет узнавать, что это был за долг? А? Кто будет проверять, чем этот Виктор живет и дышит? Ты проверил – может, он тоже наркоман? Чем его Прахов тоже шантажировал? А может, Прахов этот директора клуба решил пощипать, и тот его угомонил? Ох, сына, сына, что ж у тебя так мозги-то поотшибало... что с тобой? Может, заболел? Может, дома не все ладно? С женой проблемы?
Ковалев, наконец, выпустил пар и присел рядом. Стасов отрицательно помотал головой. Ну, не говорить же Ковалеву про лекции, семинары, чай, воскресенье на природе... Не рассказывать же Ковалеву, что Бельского он вовсе не разрабатывает, а просто общается, забыв про работу и про весь окружающий мир?
- Я все понял, ДмитрийГеоргич, иду работать. Отчет по всем этим товарищам через час положу Вам на стол, - склонил Стасов голову и встал.
- Иди, иди... понял он... вот в следующий раз возьму тебя с собой на ковер, и сам будешь рассказывать начальству, что ты предпринял да почему ничего не вытанцовывается... а то привыкли, что я за вас задницу подставляю, и расслабились...
Ковалев ворчал уже по привычке, но Стасов понимал: накосячил. Точнее, просто не сделал многое из того, что должен был. Почему? Потому, что засмотрелся на мальчика-змею? Задумался про свои странности в желаниях? Заобнимался? Смешно же, честное слово.
Злой сам на себя и на весь мир, Серега вернулся за свой стол и снова открыл бумаги, собранные им самим и переданные Веденеевым. Может, под свежим взглядом найдется что-то? Ведь был же какой-то хозяин у Прахова, так может, Прахов проштрафился перед этим хозяином, и тот его наказал? Кто-то должен был взять на себя Праховских клиентов, когда тот преставился. Те, кто покупает кокс, заинтересованы в том, чтобы и дальше его продолжать спокойно покупать. И своего дилера не сдадут, хоть убейся. И коль уж Веденеев пока не понял личность этого преемника, сидя в клубе день и ночь, так куда ж Стасову с его кратковременными забегами?
Да, он нашел и официанта Толика, уволившегося из клуба, и официанта Дэна из «тусовки», и даже к Андрюше с Вадиком заехал. Зря кричал Ковалев – работы он провернул немало для двух рабочих дней. Только ни Толик, ни Дэн, ни Андрюша не желали распространяться на тему того, кто их снабжает сыпучими вкусняшками. Все отрицали сам факт употребления, возмущались, требовали адвокатов, требовали ткнуть пальцем в того, кто посмел так их оклеветать...
Андрюша пригрозил Стасову своим богатым и влиятельным папочкой, Толик признался, что – да, было дело, но поклялся, что уже три месяца, как завязал, а Дэн просто усмехался Стасову в глаза и твердил, что не понимает, о чем вообще речь. Докажите, мол, на основании чего вы меня тут обзываете грубыми и нехорошими словами. Единственно полезной была информация от Толика – он нехотя вспомнил, что «когда он еще покупал кокс у Прахова», тот один раз упомянул, что у него заканчивается товар, и надо бы съездить за новым.
- Мне тогда нужно было срочно купить немного – я работал в двух клубах, очень уставал, и если бы не взбодрился, то просто спал бы на ходу. А у Стаса тогда кончилось все. И он сказал, что ему нужно как минимум полдня, чтобы привезти порошок. Я подумал тогда, что он закупает кокс где-то далеко... или его продавец не всегда доступен.
Собственно, эта информация ничего особо нового и ценного не содержала – по московским меркам полдня можно ехать от Войковской до Каширской, и совсем не обязательно при этом выезжать за город или связываться с продавцом по какой-нибудь сложной системе. Но одно было понятно: Прахов не закупал много сразу. Осторожничал, боялся, наверное, спалиться, или просто сам по себе был некрупной птицей. Однако он постоянно держал связь с продавцом и в любой момент, раз мог по первому требованию раздобыть новую партию.
В отчете Лехи Веденеева не было об этом ни слова, и Толика Веденеев не опрашивал вообще. И если Стасов от Бельского узнал, что эта тусовка не так чиста, как всем рассказывает, то Веденеев, по-видимому, даже этого не знал.
Но что, Веденеев был слепым и не видел, как тусовка в виде танцовщиков-барменов и прочих в клубе периодически нюхает кокс? Или ребятки прознали, что Лелику не стоит доверять, и при нем были паиньками? Вопросов получалось больше, чем ответов, и Серега, почесав макушку, отправился к администратору Виктору.

«Попугайчика» Стасов застал дома, где тот отсыпался после ночной смены. Взъерошенный и помятый, он больше не напоминал гламурного гея в тряпочках от Готье. Сергею он, понятно, не обрадовался, но и враждебности особо не высказал – просто не выспавшийся, усталый и небритый мужчина средних лет.
- Виктор, расскажите мне, пожалуйста, о Ваших отношениях с Праховым, - как ни в чем ни бывало, начал Серега, снова пристраивая перед собой свой потрепанный пухлый блокнот. Администратор удивленно вздернул вверх брови:
- Я, кажется, уже отвечал на этот вопрос...
- Не совсем. Вы мне поведали сказку про то, что Прахова не знали и что он творит, не ведали. А теперь я хочу послушать правду. И, на всякий случай, предупреждаю: я уже много чего успел узнать, мне теперь детали нужны. И Вам будет выгоднее мне эти детали рассказать, чтобы я хорошенько постарался и выдал наш разговор за Ваше желание помочь в расследовании. Тогда Вам, конечно, немного меньше срок выйдет за распространение в Вашем клубе кокаина. Ну, так как?
- Кокаин? – вскинулся Виктор, - распространение? Я? Да Вы что, с ума сошли? Как Вы могли подумать? Я никогда не притрагивался к этой заразе! Никогда!
- Ой, да бросьте Вы! В Вашем клубе, у Вас под носом, Прахов кормил половину Вашего персонала порошком, а Вы хотите сказать, что ничего не знали? Смешно, честное слово!
- Знал. Но я сам – никогда... никогда...
- Но Вы ведь позволяли ему это делать. Он ведь и Вас зацепил чем-то, верно? Ну же, сделайте вид, что Вы помогаете полиции.
- А зачем мне Вам помогать? – вдруг усмехнулся Виктор, - откуда я знаю, что Вы – не один из них? Я Вам расскажу все, что знаю, а Вы меня пристукнете. За то, что язык за зубами не держу. Может, Вы за этим и пришли?
- Послушайте, Виктор. Я в курсе, что Прахов имел связи среди важных шишек, и что вся эта наркосреда достаточно агрессивна. Но не до такой же степени! Я же просто капитан, оперуполномоченный, я расследую убийство Пра...
- А это не мешает Вам быть подкупленным важными, как Вы говорите, шишками, и работать в их интересах, - вздохнув, перебил Виктор.
- Мне что, в отдел Вас везти? – разозлился Серега, - Поставить перед Вами в ряд полковника моего, парочку других оперов и следователя позвать, чтоб Вы убедились, что я Вас убивать не собираюсь? Я могу. Запросто. Собирайтесь, поехали. Хватит комедию ломать.
- Подождите... ладно, черт с Вами. Мне уже все равно, убьете Вы меня, или Вы и правда не при чем.
Виктор потер пальцами красные глаза, сморщился и потянулся за сигаретой. Куда делся его клубный лоск, куда делась его клубная холеность? Там, в своей клетушке, именуемой кабинетом, он смотрелся как стареющий состоятельный гей. В небогатых же интерьерах своей квартиры он выглядел, как инженер, проводящий дни в малодоходном НИИ. Мебель в квартире была старой, ремонта не было, наверное, еще с доперестроечных времен, и доходами, даже самыми средними, здесь и не пахло.
- В общем-то, все началось с моего сына, Олежки, - тем временем, негромко начал Виктор, - ему сейчас двадцать, а тогда было восемнадцать. Мы бедно живем, как видите. Олежка из поколения next – ему нужны легкие деньги. Работать он не хочет, учиться он не может, а вот гулять и тусоваться – это с удовольствием. Да и наследственность, откровенно говоря, не слишком уж хороша... Лет до восемнадцати я, конечно, ухитрялся сводить концы с концами – пристроил Олежку в институт, на платное отделение. На бюджетное он, само собой, не прошел, мозгов у парня маловато, да и желания никакого не было. Но в армию не хотелось, он и согласился учиться. Я его впихнул и успокоился, дурак... а что – мальчик все время на занятиях, новые друзья, учеба... мне бы насторожиться, что его дома почти не бывает, но... у меня своих проблем было по горло. Цеплялся за этот клуб изо всех сил – лишь бы не выгнали. Зарплата неплохая, да и где я еще устроюсь со своим физматом? Учителем в школу? Или стоянки охранять? С женой мы расстались лет пятнадцать назад. Олежку я ей не отдал – ну, там своя история, неважно...
Попугайчик жадно затянулся сигаретой. Стасов выжидательно молчал.
- В общем, я Олежку упустил. Спохватился только, когда он начал из дома деньги воровать.
- Наркотики? – наугад предположил Стасов, и Виктор кивнул.
- Они. Золотая молодежь, веселые тусовки. Где тусовки – там и наркота. Сначала травка, потом синтетика, кокс. А там, смотришь, и дальше по наклонной покатилось, все ниже и ниже. Одним словом, появились у моего Олежки сомнительные личности в друзьях. У которых всегда было, что предложить для удовольствия. Одним из их был Прахов. Хоть и старше всей этой мелюзги, но они его за своего держали: еще бы, добрая душа, всегда все найдет для желающих. Он даже сюда к Олежке заходил, со мной расшаркивался, вежливая мразь.
Администратор принялся нервно расхаживать по комнате. Вылинявшие джинсы и растянутая футболка окончательно стерли из Стасовской памяти образ Попугайчика в Готье.
- А потом мой сын попался. Погорел. Или как там это говорится у вас... во время облавы в каком-то притоне его поймали с несколькими пакетиками кокса. Больше, чем это необходимо для собственного употребления. Все остальные успели сбежать, а мой был совсем в эйфории - не успел. То ли все остальные предупреждены были и не имели у себя ничего, то ли просто оказались расторопными... но с порошком оказался только мой Олежка. И против него возбудили дело. А он у меня парень слабый, если бы на него надавили – он бы раскололся. Все бы рассказал – кто ему продавал, сколько раз и по каким расценкам. Прахов это знал, наверное. Сейчас-то я понимаю, что он за свою шкуру боялся, себя из-под удара выводил, а не Олега спасал, а тогда я мало что понимал, просто как в тумане каком-то был. Прахов сразу пришел ко мне и предложил сделку: он моего сына отмазывает. А я взамен закрываю глаза на его деятельность в клубе.
Администратор замолчал и остановился, глядя в окно.
- И Вы согласились, - утвердительно напомнил Стасов о своем присутствии через пару минут молчания.
- Согласился, конечно. Это же мой сын. Пусть наркоман и бездельник, но – сын ведь... Прахов сделал, как и обещал, кому-то что-то заплатил, и внезапно оказалось, что у Олежки в кармане была всего одна доза, только для себя, да и то - марихуаны. Сын, конечно, урок на всю жизнь получил - ползал тут передо мной на коленях и прощения просил, а Прахов с тех пор безнаказанно воцарился в клубе. Вот и вся история.
- Где сейчас Ваш сын?
- После принудительного лечения я его отправил к родителям, в Щекино. Там он теперь и живет уже год, на ТЭЦ работу нашел. Турбинистом. Родители говорят, вроде нормально себя ведет. Не пьет, по крайней мере, трезвый домой приходит каждый вечер. Девушку нашел. Золотой молодежи там нет, наркоту ему там брать негде – может, и образуется все, если пить не начнет, как все тамошние жители. А в Москву ему путь заказан – следим мы за ним.
- Ну, допустим, Прахов Вашего сына выручил. Допустим. И Вы ему долг отдавали. Но сейчас? Почему сейчас, когда Прахова больше нет, в клубе продолжает твориться то же самое? Сейчас-то почему Вы это терпите?
- Сейчас – совсем другое дело, - тяжело вздохнул Виктор и сел напротив Стасова, перестав бегать по комнате, - сейчас совсем беспредел начинается... а я ничего не могу сделать. Ну, приду я в полицию. И где гарантия, что не нарвусь на того самого мента, который Праховской пешкой был? Или на того, кто этой пешке приказы отдавал, взяв у Прахова деньги? И кому совсем не выгодно теперь это дело ворошить и себя подставлять? А?
- Гарантии, конечно, нет, - медленно ответил Стасов, - но попробовать-то можно. Я Вас до сих пор не убил, хоть Вы и опасались – значит, я не имею отношения к Праховским, как Вы говорите, прикормленным ментам. Ну, по крайней мере, я-то это точно знаю, а Вы можете либо верить, либо нет, это Ваше дело.
- Вот как? – усмехнулся Виктор, изучая Стасова, - не имеете отношения? Честно Вам скажу... эта гидра – о десяти головах. И Вы, Сергей, судя по всему, и понятия не имеете, что за головы у этой гидры, кого бояться, с кем бороться... Ну, посадите Вы Праховского преемника. И что? На его место придет следующий дилер. Бесконечный процесс, понимаете? Это, знаете, как в муравьиной семье: бесполезно бороться с муравьями, живущими на Вашей кухне. Бесполезно травить их и уничтожать. Пока Вы не убьете матку, муравьи будут появляться снова и снова, возникать из ниоткуда. А матку убить очень сложно. Потому, что ее очень сложно найти.
- Ваша аналогия понятна, - кивнул головой Стасов, - но ведь не все же – подкупленные в полиции, верно? Да, есть те, кто эту матку не станет искать и убивать. Но есть и те, кто все же сражаются с муравьиной семьей.
- Вы хотите сказать, Вы из этих, вторых?
- Я в этом уверен.
- Ох, Сергей... Вы говорите, что ищете убийцу Прахова – ну так и ищите его. Я Вам клянусь, что это – не я.
- Скажите мне, Виктор, Вы вчера были в клубе?
- Был. Я там бываю каждый вечер, даже если не моя смена.
- Почему?
- Второй администратор, Алексей, не слишком опытен. Откровенно говоря, он вообще не администратор. Он так... подставное лицо. Надзорный орган.
- Что Вы имеете в виду? – Стасов напрягся: неужели все в клубе знают, что Веденеев – подсадная утка? Или таким умным оказался только Виктор?
- Я имею в виду, что Алексей приходит в клуб просто потусить и пообщаться. А все рабочие вопросы решаю я. Ребята даже деньги за смену приходят получать ко мне, а не к нему. Хотя я не имею право решать финансовые вопросы не в свою смену.
- Но вы его назвали «подставным лицом»...
- Назвал. Потому, что он и есть – подставное лицо.
- И... кто же его подставил? И зачем?
Виктор бросил на мужчину какой-то странный взгляд и снова закурил. Стасов терпеливо ждал ответа.
- Сергей Николаевич... поймите меня правильно... я не хочу ни на кого стучать. Мои подозрения – это только мои подозрения. И в данном случае я ими делиться с Вами не хочу.
- Почему?
- Потому, что я не люблю разносить сплетни. А проверенной информации у меня нет. Единственное, что я знаю наверняка - Алексей никогда не работал в клубах. Он не администратор, мне ли это не видеть. Он появился в клубе с какими-то иными целями.
- И с какими же, по-Вашему?
- Его задача - бродить где-то в зале, общаться, контролировать... всех. Надзирать, за порядком следить.
- Контролировать? На предмет чего?
- Ну не знаю я, честное слово! Просто у меня возникло такое ощущение, понимаете? Ходит, смотрит... как вертухай на зоне...
- Эк Вы сленгом владеете... приходилось сиживать?
Администратор нервно взлохматил волосы и страдальческими глазами в красных прожилочках посмотрел на Стасова.
- Нет. Мне – нет. Но у меня есть глаза и уши. Просто появилось у меня это в памяти: вертухай. Наш Алексей почему-то ассоциируется у меня именно с этим словом...
- Виктор, мне кажется, Вы на что-то намекаете, но не хотите говорить прямо, - осторожно сказал Серега, откладывая в сторону свой блокнот и скрещивая руки перед собой, - может быть, не будем играть в кошки-мышки?
- Я не играю ни в какие кошки-мышки, - Виктор решительно мотнул головой, - если бы я знал про Веденеева что-то наверняка, я бы сказал. А так... одни догадки. Что вижу, то и говорю.
- Так кто теперь вместо Прахова занимается его бизнесом?
- А я думал, Вы уже и не спросите, - честно улыбнулся Виктор, снова потирая глаза.
- И?...
- Я не знаю. Я не из их компании. Прахов крепко держал меня за горло, поэтому почти не прятался от меня. Но и тогда я просто знал – но не видел никогда напрямую. Они ведь не дураки, любой из посетителей может оказаться из полиции – зачем им слишком уж явно-то светиться? Они все это делают потихоньку, незаметно, и, наверное, половина тех, кто нюхает, и сами не знают, откуда что берется. А сейчас... сейчас все стало как-то... еще организованнее, что ли. Я вижу, что в клубе продолжают вариться наркотики. Я вижу, как ребята-официанты и бармены все время «на взводе». Но где изначальный источник – я этого не вижу. Поэтому я и сказал Вам про свои ощущения – как будто ходит специально поставленный вертухай и смотрит, чтобы все выглядело пристойно... только имейте в виду, ни в каких судах я этого не повторю! Мне пока еще жизнь моя дорога. И жизнь моего сына тоже. И если Вы думаете, что эти люди – милые пушистые зайчики, то Вы сильно ошибаетесь. Не дай Бог помешать им делать их дело...
- Я вовсе не заблуждаюсь на их счет, - Стасов покачал головой и медленно переспросил, - значит, Вы считаете, что задача Веденеева – надзирать за темными делишками и их прикрывать?
- Я этого не говорил. И ни за что не признаюсь, что что-то Вам рассказал.
- Я понял.
- После того, как Прахов перестал приходить в клуб, я было вздохнул с облегчением. Но через пару дней все вернулось на круги своя. Иногда мне даже кажется, что настоящим источником был вовсе не Прахов... не было переходного периода, когда его не стало, понимаете? Наши ребята – они ведь постоянно нюхают. Возьмите хотя бы наших танцовщиков – они же на сцену не выйдут, если не подзарядятся предварительно. И когда прошел слух, что Прахов убит, я ожидал, что сейчас начнется разброд и шатание: танцовщики будут хуже работать, поскольку им нечем бодриться, и так далее... Но ничего этого не было. Все клиенты Стаса Прахова продолжили бесперебойно кормиться.
- И кто их снабжает, Вы не знаете...
- Да ну, откуда мне... Я это сравниваю с кровобращением в организме: кровь бежит по венам, но качает ее сердечная мышца. Вот «вены» - официантов, барменов – я вижу. А где сердце – увы. Но если бы я это знал, я бы давно лежал там же, где и Прахов – в морге...
- Сердце, значит, – повторил Стасов и поднялся, - спасибо Вам, Виктор.
- Они ведь не узнают, что я что-то рассказал, правда?– Виктор поднял на Стасова усталые глаза.
- Да Вы ж мне и не рассказали ничего, Вам не о чем беспокоиться... к тому же, дальше моего отчета начальству это никуда не пойдет, - помотал головой Сергей и отвернулся. Виктор за его спиной тяжело вздохнул:
- Боюсь, Сергей, что Ваш «отчет начальству» сродни «это будет напечатано в газете»... где-то там, у Вас, сидят те самые «свои» люди...
- К сожалению, я не знаю, кто это. Одно могу сказать: в своем начальнике я уверен.
- Вам повезло, - коротко сказал Виктор и крепко пожал мужчине руку на прощание.

... Стасов вернулся в контору, налил себе чай и задумался. Не складывалось что-то, совсем не складывалось. Точнее, складывалось совсем не в ту сторону, в какую должно было сложиться.
Веденеев совершенно точно все прекрасно знал. В его отчетах и той информации, которая была выдана для Ковалева после приказа, так сказать, о сотрудничестве подразделений, не было ни слова о мелких распространителях-официантах в клубе. И даже намека на то, что господин Веденеев все это видит и знает, не было. Получалось, что, направляя Стасова в клуб, Ковалев обладал только половиной (если не меньше) информации.
Этот вариант Сергею решительно не понравился, и он, почесав в затылке, пошел советоваться к Ковалеву. На этот раз, неся с собой отчет о проделанной работе – по всей форме.

«А что я уперся в эти наркодела, - думал про себя Стасов, стоя с утра в пробке на Кутузовском, - что я, как баран на веревке, послушно иду туда, куда меня направили? Мелькнула же у меня в субботу мысль про профессиональные разборки? Мелькнула. Так может, мне съездить на место работы нашей акулы пера и слова? До вечера и клуба еще время есть, и если я вырвусь из этой мертвой пробки, я вполне успею хотя бы поверхностно нарисовать себе тот серпентарий, в котором обитал наш акула. Хотя в серпентариях обитают не акулы, а змеи. Что так, что этак – не слишком приятное общество»...
С Ковалевым они, просовещавшись допоздна, решили тихонечко продолжать копаться, хотя, заехав, как и обещал, к Куделькину и увидев результаты Маркинских запросов, Серега был выбит из колеи и озадачен.
Маркин, казалось, забыл все, чему его обучали в университете, и чему он научился на практике. Вопросы, которые он поставил перед экспертами, напоминали вопросы абсолютного профана, обывателя с улицы, постороннего человека. Стасов, высказав вслух все, что по этому поводу думает, сел заново читать осмотр места обнаружения трупа, осмотр самого трупа, смотреть фотографии... как ему повезло, что в составе оперативной группы приезжал добросовестный эксперт! И если бы не его материалы, можно было бы считать данные утерянными.
Маркин сделал все, чтобы дело не было раскрыто никогда. В его материалах значились данные по опросу соседей потерпевшего – и, судя по формулировкам, Виталик просто уточнил у них паспортные данные и вскользь поинтересовался, не видели ли они чего криминального. Перепуганные количеством вопросов люди, разумеется, ничего навскидку вспомнить не смогли, и Виталик с чистой совестью поставил себе галочку в графе «опрос», свернув скучное мероприятие. Точно такая же галочка, видимо, стояла в графах «родственники» и «сослуживцы». Чертыхаясь, Стасов поблагодарил коллегу хотя бы за то, что частично были упомянуты имена – хотя бы не придется заново искать, кто там Прахову был брат, а кто – директор телеканала.
Становилось понятно, почему Ковалев решил забрать это дело у Маркина – было совершенно очевидно, что либо Маркин получил от кого-то указание «дело слить», либо... Собственно, второго варианта не было, поскольку поверить в полную потерю памяти и ума у коллеги Стасов никак не мог.
Виталик Маркин никогда не был ни дебилом, ни идиотом, и если бы он всегда работал на таком уровне, он бы и месяца не продержался в их отделе. Выходит, все-таки пытались дело Прахова спустить на тормозах. И судя по резкой реакции Ковалева, приказ исходил не от него.
Эх, Маркин, Маркин... погнался, судя по всему, за легкими деньгами. Радуйся, Маркин, что Ковалев ограничился только передачей дела, а ведь мог бы и служебное расследование учинить. Но Ковалев не смог бы. Он по-отечески относился к каждому из своих ребят, и сейчас, видимо, мучился от Маркинского предательства.
Вероятно, скоро все услышат, что Виталика Маркина перевели в другой отдел – Ковалев не станет терпеть под боком двурушника, хотя и публичной порки устраивать не станет.
А Стасову теперь расхлебывать все это... заново идти по соседям. Заново встречаться с коллегами. Просто все делать заново – по уже окончательно остывшим следам. Тьфу ты, подарочек... и на клуб вчера вечером из-за всех этих косяков он сил не нашел...