разведись со мной за тридцать дней

день 9.

     Просто представьте, что вы сидите в доме своего лучшего друга, у которого с женой подозрительное затишье. Они не пытаются драться, не кричат и не пререкаются, а сидят и мирно пьют чай рядом друг с другом. Да, вы все еще Пак Чимин, и вы в доме Чон Хосока, который со своей Миной последний раз нормально разговаривал, наверное… Никогда?

— Вы помирились?

— О, нет. Мы теперь не разговариваем друг с другом, — усмехается Мина.

— Потому что поссорились?

— Нет, мы не ссорились. У нас эксперимент. Мы решили, что если будем молчать, то, возможно, не будем ругаться постоянно.

Чимин смотрит на друзей таким взглядом, что сразу понятно, кто в этой комнате идиоты. Взрослые люди, у которых скоро должен родиться ребенок, играют в молчанку. Нет, это здорово, что они пытаются не ругаться каждую секунду. Но молчать. Серьезно?

— Я так и не понял вчера вечером, что у тебя случилось, — мотает головой Хосок, — из твоих «бесит скотина», «как он это делает» и «мне нужен совет» я понял только то, что тебе нужен совет.

— Ты такой догадливый, — язвит Чимин и усмехается, потому что Мина открывает рот, чтобы вставить какую-то емкую фразочку, но закрывает его и угрюмо изучает содержимое кружки. — А если вам необходимо что-то сказать друг другу? Например, банально спросить, есть ли еще туалетная бумага.

— Мы пишем на листочках.

— О, и много листочков накопилось с начала вашей молчанки?

Хосок усмехается, встает к окну и подзывает Чимина к себе, чтобы показать на три черных набитых мешка, которые стоят возле мусорных баков.

— Мы умудряемся ругаться даже на бумаге. Просто более емко, потому что обоим лень писать длинные фразы, — смеется Мина и обнимает мужа сзади, укладывая голову ему на плечо. — Зато в доме непривычно тихо. К нам даже приходили соседи и спрашивали, все ли у нас в порядке и не убил ли кто кого.

— Ага, я хотел пошутить, что я уже давно мертв и теперь привидение, которое будет пугать их детей по ночам, но Мина именно в этот момент влепила мне по заднице и прицепила стикер с фразой «вякнешь про призраков — закопаю». Пришлось говорить правду, — расстроенно пожаловался Хосок. — Она слишком хорошо меня знает.