Сердце

В дрожащей руке лист бумаги. Буквы перед глазами плывут. Сглатывая ком в горле, Чонгук произносит:

— Что это значит?

Он и сам прекрасно понимает. Но переспросить не будет лишним. Надежда, что он неправильно понял, не покидает до тех пор, пока врач не заговорил.

— Мне жаль. Но вам срочно нужна пересадка сердца.

Секунда молчания, длившаяся для Чонгука вечность. За эту секунду он уже успел прогнать в себе сотни мыслей. Самая лучшая — всё получится. Самая страшная — оставить Тэхёна.

— Не стоит сильно волноваться. Мы уже ищем донора.

Успокаивает эта фраза не совсем. Но мысль о том, что они действительно смогут его найти даёт надежду. Совсем маленькую надежду.

Тэхён не рад. Но лучше не показывать этого. Лучше сказать, что всё получится.

—

— Пообещай мне, — начал Чонгук, обращая на себя внимание читающего Тэхёна. — Если я не выживу, ты споёшь на моей могиле нашу песню.

Тэхён в недоумении. Почему он постоянно говорит, что умрёт? Почему просто не верит в лучшее? Тэхён ведь верит.

— С ума сошёл? — он откладывает книгу, подвигаясь к Чонгуку. — Могу пообещать только то, что всё будет хорошо.

— Как скажешь, — выдохнул Чонгук, отчаянно улыбаясь.

Тэхён смотрит в его глаза, будто гипнотизирует. Внушает, что всё получится. Что он должен перестать волноваться.

И Чонгук перестаёт.

—

— Мы нашли донора.

"Так быстро?" думает Чонгук. "Наконец-то" говорит Чонгук.

— Нужно начинать подготовку к операции.

—

— Я же обещал, всё будет хорошо, — Тэхён не отпускает руку Чонгука. С лёгкой улыбкой смотрит на него. Такого красивого. Пытается каждый изгиб лица запомнить, каждую родинку. Точнее, он уже давно запомнил. Просто снова любуется. — Ты будешь жить.

Чонгук молчит, только улыбается и кивает в ответ. Он верит. Всё получится, он будет жить. Никаких сомнений.

— Пора начинать, — звучит женский голос из открытой двери.

— Мне видимо пора, — с той же улыбкой говорит Тэхён и целует Чонгука в лоб.

— Подожди, — зовёт его Чонгук. — Я люблю тебя.

— И я тебя, — отвечает тот, скрываясь за дверью.

—

Это ты, — Чонгук стоит, с двумя тюльпанами — любимые тэхёновы цветы. — Ты должен был петь эту гребаную песню.

На лице блестят две дорожки слёз. Чонгук чувствует как слегка задыхается. Сколько не пытался, он не успокоится. Похороны закончились, все уже ушли, он остался один.

— Ты, а не я.

Как во всех драмах — в такой момент идёт дождь. Чонгук промок, а в добавок дует ветер. Но волнуется ли он сейчас об этом? Конечно. Конечно, нет.

Он молчит пару минут, а потом начинает:

— Тёмная комната без света, — еле слышно. — Я не должен был к этому привыкать, — молчит.

— Теперь у меня нет и тебя. Кажется, я упал духом.

Он пропускает ненужные строки. А нужные меняет. Как надо.

— Мы вместе смеялись... Вместе плакали. И эти простые чувства были для меня всем, — Чонгук шмыгает носом два раза прежде чем продолжить. — В великолепных воспоминаниях капает дождь пока я танцую в одиночестве.

— Даже эта луна выглядит одинокой. Кажется, она плачем в ярком ночном небе.

— Каждый день и каждое мгновение, — останавливается чтобы отдышаться. — Если бы я знал, что так будет, постарался бы сохранить больше этих моментов.

— За слабой улыбкой, которая смотрела на меня, — самое больное. — Не могу поверить, что ты скрывал это.

Чонгук ложится на мокрую землю, рядом с Тэхёном. Тяжело дышит.

Умирать нельзя. Теперь он за двоих живёт. И подводить не хочет, ведь пожертвовал самым дорогим.

— Ты всё ещё со мной...