Парень из квартиры напротив

𝙿𝚊𝚛𝚝 7

Антон, проспав аж до половины двенадцатого дня, быстро одевается и выходит в коридор. У Арсения кухня и коридор совмещены, даже двери нет, только деревянная арка, поэтому Попов его сначала слышит, а потом и видит. — Далеко собрался? — осведомляется с интересом, наблюдая, как Шаст заворачивает в ванную, находящуюся напротив. Судя по звукам, умывается. Димка, который как раз пишет вступление к эссе, удивлённо вздёргивает бровь, не ожидая встретить знакомого в доме их учителя. Он вчера не совсем понял, что у них за общение, но чтобы прямо так… Так, значит, Антон тут… живёт? Позов отмечает этот факт с большой долей ахуевания. — Неважно, ты говорил, что до одиннадцати я предоставлен сам себе, — напоминает Шаст, заходя на кухню. Его волосы были влажными на висках и чёлке. Точно умывался. — Может, хотя бы позавтракаешь? — повёл бровью старший. — Привет, Димка, — наконец обращает внимание на присутствие Позова, пожимает ему руку. Арсений усмехнулся. — Какао хочу, — снова заявляет Антон, игнорируя один большой знак вопроса на лице друга. — Тебя не смущает, что у меня занятие? — голос становится строже. Мужчина приосанился, глядя недовольно. — Тогда ничего не хочу. Поз, через два часа на нашем месте, — обращается в конце уже к Диме. Парень просто кивает головой. — Что за «ваше место»? — Шаст исчезает так же резко, как и появился, поэтому Арсений спрашивает у ученика. — Не могу сказать, — виновато ведёт плечами девятиклассник. — Ну понятно, — закатывает глаза Попов. Сплошные партизаны. — Давай вернёмся к структуре эссе…
***

    Антон заходит в участок, неуютно передёргивает плечами и идёт дальше по плохо освещённому коридору. — Я заявление хочу подать, — объясняет он уже в третий раз дежурному, который смотрит на него подозрительным взглядом. — Тебе лет-то сколько? — осведомляется напускным строгим голосом, словно Шаст его испугается и передумает. — Шестнадцать, — отвечает тоже без робости, громко и чётко, показывая, что его не смущает этот факт. — Я свои права знаю и могу подавать заявление в любом возрасте, — подчёркивает он, не добавляя, что эту информацию вычитал по дороге сюда из интернета. Дежурный нехотя проводит его в какой-то стрёмненький кабинет с малым количеством мебели, где на него хмуро смотрит ещё более угрюмый мужик в форме.       Антон сидит перед ним, распинается, что есть некий человек, который угрожал ему и его маме, что его надо обязательно поймать и посадить, что он уже был судим, что он опасен для общества, и снова подчёркивает, что он угрожал ему самому. — Имя, фамилия, отчество, — говорит монотонным голосом мужчина. — Антон Шастун Андреевич, — цедит раздражённо, повторяя уже не в первый раз. — Не твоё, мамино, — перебивает его старший. — Зачем? — подбирается всем телом, садится менее вальяжно, хмурит брови и смотрит, не моргая. — Пошлю к ней участкового, он поговорит, возьмёт показания, и будем заводить дело, — объясняет полицейский. — А я для вас что, шутка какая-то?! — эмоционально восклицает Шаст, подскакивая на месте и заставляя себя сесть обратно. — Она ничего не даст, — угрюмо добавляет он, спрятав руки в карманы и нервно постукивая ногой. — Так на какой ляд ты меня морочишь?! — громко ударяет по столу рукой мужчина лет сорока пяти на вид, с пробивающейся в волосах сединой и старомодными усами. — Я пришёл подать заявление! — настаивает на своём Антон, поднимаясь с места. — Ты перепутал цирк с полицейским участком, — говорит грозно, снова по столу ударяет, словно может этим запугать. — А ну-ка уходи по-хорошему, пока мы тебя не закрыли на пару суток. Ишь чего напридумывал, — Шастуну на стену лезть хочется от твердолобости собеседника.       Антон попробовал. Не получилось.       Через два часа встречается с пацанами в заброшке, как и договорились. — Этот долбоёб не принял у меня заяву, — жалуется Шаст, спуская пар и выкуривая две подряд. Серёжа сидит на кортонах, вынимает из кармана металлическую коробочку размером со спичечный коробок с нюхательным табаком и, сделав дорожку на второй руке, вдыхает в одну ноздрю. Со стороны выглядит как-то страшненько, будто он употребляет наркотики, но последствия от такого порошка — всего лишь ментоловое пощипывание в носу и небольшой заряд бодрости. — Блять, ты опять на снафф перешёл? — усмехнулся Антон, наблюдая эту картину. — А он с него слезал? — подстебнул Позов, забирая у Серого баночку с измельчёнными табачными листьями и, обмакнув в неё указательный и большой пальцы, начинает мягко втирать в ноздри, чтоб не вдыхать слишком глубоко. — Неженка, — улыбается по-доброму Матвиенко, глядя снизу вверх на парня, не поднимаясь с корточек. — А насчёт ментовки вообще не удивил… Они по закону будто бы обязаны принимать заявления вне зависимости от возраста, а, вроде как, всегда всё равно приплетают родителей, типа дети пиздят часто, возни много из нихуя… У меня как-то для вида приняли заяву, когда из кармана вытащили кошелёк с десяткой, я тогда пол-лета работал, и больше никакого отклика. Думаю, они даже не заморачивались, сразу в печку кинули, — Шаст обиженно сипит, понимая, что одноклассник прав, что никто ему не поможет, но всё равно как-то несправедливо это. Вот его этот Славик убьёт — тогда и вспомнят знакомое ушастое лицо, а будет уже поздно!.. Вообще-то грустно, мда. — Дай мне тоже, — вытягивает руку, бросает на пол сигарету, затаптывает бычок. Берёт коробку, достаёт свой телефон, выводит на нём две большие дорожки и вдыхает поочередно каждой ноздрёй. Потом долго трёт пальцами нос, который чешется из-за покалывания от ментола, и чувствует себя каким-то крутым, даже покруче, чем Арсений с его навороченным айкосом. — Расскажешь, что ты утром у Арса забыл? — повёл бровью Позов, опираясь рукой на плечо Матвиенко, который из-за такого давления теперь даже при желании не встанет с кортанов. — Живу теперь у него, так звёзды сошлись, — чихает от перебора снаффа в носу. — Он предложил, я согласился. Это лучше, чем квартира, где до сих пор мамина кровь на полу, — шмыгает носом, снова трёт его ребром ладони. Пацаны согласно кивают. Ещё полчаса обсуждают, что скоро начнутся олимпиады, и снова будет мясо между «А» и «Б», обсуждают предстоящий матч по футболу и делают ставки на любимые команды и даже каким-то боком задевают математичку и то, насколько она заебала задавать много домашнего на выходные. Потом расходятся.
***
— Я постирал твои вещи, — говорит Арсений, стоит только Антону появиться в квартире.