— А-а-а, я хочу в душ! — вваливаясь в квартиру, протянула девушка . Девушка оставила сумку у входа и прямым ходом направилась в спасительную ванную. Но сейчас она хотела одного: пойти в душ и смыть с себя эту грязь после очередного задания. На ходу снимая одежду доходя до кружевного чёрного белья, что действовало на её возлюбленного,как красная тряпка для быка. Парень лишь молча, несвойственно для него, наблюдал за своей девушкой и прикусывал нижнюю губу от напряжения
Вскоре послышался шум воды и радостные возгласы девушки. Парень быстренько запер дверь и, избавив себя от одежды, зашел в ванную. Как и предполагалось, она проигнорировала ванну и залезла в душевую кабинку.
— Я тоже хочу в душ... — парень прижался к девушке сзади и принялся покрывать её шею поцелуями, а руками уже блуждал по телу. Сердце пропустило пару ударов, а после принялось колотиться как бешеное, пытаясь нагнать упущенное время. Лишь он мог заставить ее трястись от желания, произнеся пару слов. Его голос доводил до крайностей...
Девушка откинула голову назад и прижалась упругой попкой к уже возбужденному члену. Сатору, не спеша, провел ладонью по животу и плавно двигался вниз. Девушка закусила губу от сладостной истомы. Внизу живота уже всё пылало от желания быть единым с ним, но он продолжал играть. Парень стал водить пальцем между половыми губами, иногда надавливая на клитор, заставляя девушку трепетать. Он знал, что она любит и знал, как довести ее до безумства...
Все еще изводя девушку, он поддерживал её одной рукой, чтобы она ненароком не упала. Но он тоже не железный, тем более рядом с ней. Одним резким движением он развернул девушку к себе лицом и прижал к стенке душевой. Горячие губы впивались в ее уже жестоко исцелованные, не позволяя дышать, шевелиться, думать. Тело становилось немым и, казалось, не могло двигаться. Но это только иллюзия, невольно созданная этими знойными губами, которые продолжали мучить, истязать её, сводить с ума и уничтожать трезвый рассудок. Каждый поцелуй был одновременно и наказанием, и наградой. В девушке кипело что-то невероятное, что-то неподдающееся контролю. И это что-то разжёг в ней он. Он был ее всем сейчас. Сейчас, завтра, потом. Всегда...
Сатору медленно прошелся ладонями вдоль её тела и остановился на ягодицах. Он грубо сжал их в руках и приподнял девушку. Он был невероятно силен, но как только она почувствовала, что начинает съезжать, напряглась и крепче ухватилась за плечи парня.
Не бойся, я не уроню тебя, малыш — в подтверждение своих слов, парень поудобнее подхватил девушку и придерживал её одной рукой, второй же помог войти. Он входил плавно, растягивая удовольствие. Девушка чувствовала, как он медленно скользит внутри нее, она чувствовала каждый изгиб, каждую вену на нем. Когда член Сатору вошел до упора, мышцы внизу живота свело от такого угла входа. Ей нравилось все, что делает с ней этот немного сумасшедший, милый на публике и такой горячий и ненасытный в постели, любимый придурок. Нравилось все без остатка. То, как он жестоко трахал ее каждый раз, как удавалось побыть наедине, то, как кусал, оставляя багровые отметины, как бесцеремонно и грубо сжимал ее грудь и ягодицы, оставляя там синяки. Ей нравилось это... В очередной раз он сильно сжал ягодицы в руках и приподнял девушку, а после насадил обратно, заставляя кричать от удовольствия и легкой боли. Она же играла с его ухом, кусая его, проводя языком, отчего Годжо рычал и пытался ртом поймать вечно ускользающий от него сосок. Психанув из-за того, что не получается, он рукой грубо схватил грудь девушки и прильнул к ней губами. Он искусал и исцеловал каждый сантиметр в районе груди, оставляя повсюду метки. Он словно запечатывал всю эту страсть, словно клеймил: «Ты — моя». И она была не против, более того, девушка этого желала. Хотелось принадлежать ему вечно, страдать в муках его ласк, увязать в пучине бесконечной страсти. Хотелось поддаться его влиянию, повиноваться его власти, испытать всю жестокость его желания, чтобы на следующий день таять от его нежности. Он непостоянен. И эти его частые перемены настроения и поведения так нравились ей.
Годжо не спешил двигаться, он наслаждался её горячей плотью, он чувствовал ее всю. Девушка уже изнывала. Тело била лихорадочная дрожь, а руки действовали сами по себе. Она ласкала его плечи, шею, запускала пальцы в мокрые волосы и сжимала их. Холодная вода перестала действовать отрезвляюще, а лишь разжигала еще больше желания.
Но все же он не смог долго выжидать. Парень уткнулся носом в грудь девушки и начал двигаться. Быстро, грубо, заставляя девушку вскрикивать каждый раз, когда он заполняет её полностью. Громкие крики т/и и глухие стоны Сотору, шум воды, звуки от соударения тел наполнили ванную комнату. С каждой мучительно приятной секундой казалось, что они сгорают, как бабочки в огне. Тело девушки билось в судорожных удовольствиях, окутывающих с каждым прикосновением, с каждым поцелуем, с каждым толчком. Дышать было невозможно. Воздух был тесен. Большие, сильные мужские руки жадно блуждали по раскалённому телу, словно присваивая себе. Хотя т/и и так уже целиком и полностью его. От каждого их прикосновения по телу пробегала уже тысячная дрожь. Но помимо этого, сносящего рассудок наповал, удовольствия, в этих грубых и требовательных прикосновениях чувствовалась какая-то защита, какая-то сохранность. В Его сильных руках было до такой степени комфортно, защищенно, стабильно.Т/и не хотелось, чтобы он отпускал ее. Он и не собирался...
Малыш! — тело девушки натянулось, как струна. Т/и всегда так называла Годжо ведь знала как он возбуждается.Очередная порция незабываемых наслаждений накрыла девушку с головой. Она старалась держаться за плечи парня, но мышцы предательски не хотели подчиняться. Она лишь положила голову на плечо Годжо, слушая, как он рычит.
