Глубоко внутри

То, что в уме. Часть 1. Ещё один обычный день

Ветер завыл, врываясь в прорезь узкого окошка под сводом потолка и, лизнув обнажённые девичьи лодыжки холодом, взмыл вверх, чуть цепляя край чёрной юбки, покачивая лепестки цветов в висящем в руке букете. Тяжёлый и пухлый, он состоял из насыщенно-красных пионов, плотно уложенных рядом друг с другом в обрамлении чёрной крафтовой бумаги. Из-за по-весеннему холодного ветра кожа предательски покрылась мурашками, но девушка даже не обратила на это внимания, не двигаясь с места и всё смотря в одну точку. На гладкую железную табличку натёртую до ослепительного блеска прямо перед собой.

"Энтони Эдвард Старк. Гений, миллиардер, плейбой, филантроп. Любящий отец и муж, спаситель Вселенной. Неповторимый Железный Человек. Навсегда."

— Привет, пап.

Морган осторожно наклоняется вперёд, едва сдвигаясь с места, словно приклеенная, и кладёт пышный букет рядом с табличкой, висящей над крышкой тяжёлой тёмной каменной плиты, под которой Он. А вернее его тело. Слева на крышке — обручальное кольцо, чистое и лежащее столь небрежно, словно он сам снял его пару минут назад и положил, чтобы не потерять. Правее — рамка с фотографией, улыбчивой, очаровательной, в этих его навороченных очках. Именно таким Морган и помнила отца. Своеобразным, колким, непомерно умным и самым лучшим для неё человеком во всей Вселенной.

Слёз уже не было, за прошедшие четыре года их вытеснила тёплая скорбь. Морган приходила к отцу каждую вторую неделю месяца и по праздникам, не пропуская ни дня, и каждый раз сама же себя за это немного корила. Может, отпусти она его, не приходи так часто, жизнь была бы уже совсем другой. Но другой она не хотела, если только в ней они с отцом не будут рядом.

Но самым невыносимым была ужасная непреодолимая тоска по нему. И если остальным нужен был железный человек, ей же нужен был сам Тони Старк. Морган скучала по папе каждый божий день, едва ли хоть что-то делала, не представляя его рядом. И хоть все упорно твердили, что время лечит, она же не чувствовала и капли облегчения. Казалось бы, тогда ей было всего одиннадцать, сегодня - наступившие сладкие шестнадцать. И любой другой подросток бы ничего толком не помнил о тех временах, но для Морган проведённые с папой мгновения были самыми яркими воспоминаниями, причинами того, какой она выросла.

И потому забыть его было просто кощунством. Да и разве кто-то бы дал? О, нет.

Дочь Старка. Нет, дочь ТогоСамогоСтаркаКоторыйСпасМир. Каждый, буквально каждый, так и норовил что-то спросить у неё об отце, о том как она скучает, как именно собирается идти по его стопам, о планах на будущее. Если это был не вопрос, то были упреки в "недостаточной гордости", в недостойности и ещё бог знает чём, напоминающем не соболезнование или даже любопытство, а скорее навязчивое желание забраться другому человеку поглубже под кожу. Въесться и сделать побольнее.