Огонь и Лед " Битва Пламени и Льда "

Глава 17.

Цена жизни.

   В гробнице, практически безвылазно, мы провели последующие два дня. Обессиленная, но впервые счастливая за последние несколько недель, я вернулась в отель глубокой ночью. Спать мне не хотелось, поэтому приняв душ, я вышла на балкон и подкурила сигарету.
   Я знала, что если эта гробница окажется уникальной, то на следующее утро, когда мы выйдем из подземелья, все будет по-другому. Мир изменится, а наши имена будут на первых полосах газет и о моем пребывании в Италии станет известно всем. Так и вышло. Сенсационная находка привлекла свое внимание, наверное, всех журналистов, какие только находились в Парме и близ нее, а к обеду следующего дня, к нам стали стягиваться со всех уголков Италии и даже других стран. Телевидении, журналисты, власти: все пытались разорвать нас на части, желая заполучить сенсационную информацию. Войну с этой армией я скинула на Тодда — он у нас руководил раскопками и вся слава, по праву принадлежит ему и его команде, так пусть и отдувается. Мое лицо попало в поле зрение камер лишь единожды, но этого хватило, чтобы поднялся несусветный шум.
   Стараясь быть незамеченной, я, накинув капюшон пробралась к машине и, проскользнув на заднее сиденье, приказала Фабрицио немедленно ехать в отель. Спросонья парень вначале не понял чего я хочу, но увидев бегущую орду папараций, рванул с места раньше, чем те успели добежать до машины.
   Мы неслись в сторону отеля так быстро, что ни один «хвост» за нами не успел, поэтому свободно стоя на балконе и наслаждаясь ночной Флоренцией, я искренне надеялась, что никто не узнает где я живу. Если уже не узнал…
   Мое внимание привлекло движение на булыжной мостовой. Под фонарным столбом, лампа которого отбрасывала тусклый свет на гладкие камни, стоял парень, слишком неподвижный и бледный, чтобы быть человеком. Мне бы испугаться и вернуться в комнату, но вместо этого, я перегнулась через перила, пытаясь разглядеть кто там стоит. Парень поднял голову вверх и посмотрел на меня, затем развернувшись на сто восемьдесят градусов, шагнул в проулок и растворился в клубящемся сумраке ночи. Кто же мог найти меня в такой немаленькой Италии? Ответ очень прост: это был Деметрий.
   Как-то в один из вечеров, когда Вольтури под видом неотложных дел уехали на охоту, Вильгельм мне подробно рассказал о способностях каждого из свиты этого одаренного клана. А так же, он сказал мне, что никто из Вольтури, не может использовать на мне свой дар. Чем это вызвано, объяснить он не смог, лишь высказал свое предположение по этому поводу: они с Аро считали, что у меня есть некий дар, который помогает мне блокировать вмешательство извне в мое личное пространство. Хорошо это или плохо, я не знала. Мне было известно лишь то, что если я обрету бессмертие, мой дар многократно усилится.
   А что, если герцог ошибся? Что если я не могу противостоять дару Деметрия, и ему нет сложности отыскать меня даже в многомиллионном городе? Зачем он меня нашел, может это Джейн прислала его, чтобы он убил меня втихаря от Алека? Ну, еще бы, столько хлопот малявке Джейн еще никто не доставлял, не мудрено, что она захочет меня ликвидировать, ведь в любой момент, ее братец может сорваться и прилететь в Англию. Может она и страхуется на всякий случай, ведь убрав меня, она избавится от одной огромной проблемы. И даже если случится чудо, и Алек таки одумается, и приедет в Англию, то будет уже поздно. Максимум, что он сможет сделать, так это высказать соболезнования Вильгельму, и со скорбным выражением лица смотреть на мое надгробие…
   Но зачем это Деметрию? Мне казалось, что он неплохо ко мне относился. Может, я опять ошиблась? Что-то последнее время, я часто ошибаюсь в людях. Это все из-за Алека, это он сломал все мои стереотипы и перевернул вверх дном мой взращенный и холеный мирок. А может на самом деле все намного проще, они давным-давно забыли обо мне, просто Вильгельм попросил старого приятеля присмотреть за мной, а тот, по долгу дружбы, не смог ему отказать.
   А может все-таки… это происки сестрички-собственницы Джейн?
   От мыслей, что эта психопатка открыла на меня охоту, все тело пробрал холод. Мой взгляд прилип к островку света под фонарным столбом.
   «Сколько времени мне отведено? А может, я все придумала? Джейн конечно жестока, но избавляться от меня глупо. Правда рано или поздно все равно всплывет и между старейшинами завяжется война. А так как она близка с Аро, то ей должно быть известно о том, как он дорожит дружбой с Вильгельмом».
   «А может, Деметрий был просто поблизости и, уловив мой запах, решил проверить? Ведь вампиры именно так и находят своих жертв».
   «Хватит накручивать!» — одернула я себя. Если бы от меня хотели избавиться, то сделали это так, что я и не заметила.
   Я вернулась в комнату и улеглась в кровать, с головой укрывшись одеялом, как будто оно могло защитить меня от клыкастых монстров. Свернувшись клубочком и обхватив колени руками, я думала о том, что первый раз в жизни встретилась с тем, что мне неподвластно, и меня это пугало. Люди любят бояться, но не я. Я привыкла все держать под контролем. Не было таких ситуаций, в которых я думала: «Все, конец! Здесь я невластна…», но эта ситуация доказывала мне то, что так будет не всегда. Вампиры — сила, которой я не могу противостоять, это как стихия, ураган, где человек не может сделать ничего, ему остается только смиренно ждать конца…
   Когда я открыла глаза, было уже утро. Солнце высоко поднялось и светило мне прямо в окно. Я удивленно заморгала:
   «Как, я еще жива?» — первое, что возникло у меня в голове. Значит, все мои страхи, возможно, лишь плод разыгравшегося воображения вызванного переутомлением.
   Вильгельму я решила ничего не говорить: незачем наводить смуту. Ничего же вчера не случилось, значит, не случится и сегодня, и завтра, и вообще. Единственное на что я жаловалась, так это на то, что из-за слишком пристального внимания журналистов к гробнице, я не могу появиться на месте раскопок, потому что меня просто разорвут!
   Вильгельм, ухмылялся:
   «Ты, что думала, что тебе удастся остаться незамеченной? Глупышка!»
— смеясь в трубку, говорил он мне. На мой вопрос о Вольтури, он советовал не волноваться, никто меня не посмеет побеспокоить — я для них теперь что-то вроде табу.
   Интересно, а как бы он тогда объяснил появление Деметрия под окнами отеля? Но об этом я ему не сказала.