Я расскажу тебе о весне моего мира. Он лишь географически отличается от твоего. Но одно это маленькое отличие порой все переворачивает с ног на голову.
Март. Там, где я живу, это самый гадкий месяц в году. Весна отвоевывает новую жизнь, но еще слабо, еле заметно. Долгожданное солнце – уже желтое и счастливое – то и дело сменяется тучами, снегами, не желающими уходить на покой. Затем дождь, ураганный ветер, и снова солнце, и снова снег.
Но в отличие от зимы март уже совсем акварельный. Жидкие подтеки краски видны повсюду: в небе – в хмуром, но с вкраплениями лазури, в деревьях, обзаведшихся нежными почками, в черных асфальтовых дорогах, на которые больше не налипают сугробы.
Март рождает большеглазых, с вселенской печалью на серых радужках. Тонкокожих, нервических, гибких и как будто немножко надломанных.
В конце марта родилась и я, не дотянув каких-то три дня до весеннего равноденствия.
Да, но самое главное не это. Самое главное – запахи. Когда воздух начинает пахнуть весной – это ни с чем не спутать. Счастье - лишь от одного вдоха – многого стоит! И я за это прощаю марту грязные лужи, снежную кашу, ледяную морось, летящую в лицо. Я прощаю свое вымученное рождение и тоску в глазах, которая досталась мне в придачу; свою болезненную ранимость, и в очередных морозах погибшие почки на ветках.
Март… Такое тягучее, лилово-серое слово, оно сползает по стволам берез холодной водой и тонет в теплой темной земле.
И тут же приходит апрель, салатово-зеленый с голубыми прожилками. Месяц первой, робкой молодой листвы. Месяц звуков! Капли, отбивающие дроби по крышам – признак таяния ледяных клыков зимы! Эти бесконечные монотонные удары совершенно не раздражают, они словно музыка вдохновляют и радуют. И хочется бежать, бежать вперед, подскакивая на бегу, напевать что-то себе под нос. И это будут делать борцы, которые приходят в мир в апреле. Темноглазые захватчики, упрямые и шумные младенцы. Они выстреливают словами, не обдумав их, они не замечают обиженных. Они – символ рождения и новой жизни, им не до печалей и не до грустно опущенных ресниц. Они солнечные любимчики и наперекор нежному месяцу, в который были рождены, они подобно солнечному свету проникают повсюду.
Май. Красно-розовый. Ослепительный. Сиреневый, соловьиный. Если мое письмо застало тебя в мае, то скорее беги из города. Первым попавшимся автобусом, любой электричкой… Торопись в лес, мчись в поле, на котором сквозь прошлогоднюю траву прорывается ветреница. Спустись к ручью, взберись на холм. Слышишь? Слышишь, как поет соловей? Дождаться мая и не услышать соловья – нет, жизнь тогда просто не имеет смысла. Ради этого стоит ждать весь год. Брось дела, останься ночевать в палатке, в деревенском доме, в сарае, выйди на улицу на холодном майском рассвете. И ты увидишь волшебство, ты его услышишь. Ты поверишь в то, что оно существует.
К утру распустятся бутоны, выпадут первые росы, пробьется сквозь твердую почву крохотный иван-чай, а ты будешь все еще стоять и чувствовать, как за спиной твоей проходят времена: растут и рушатся замки, просторы покрываются рожью, затем посевы сметает засуха, и вот уже огромные деревья, как ртуть, заполняют свои вертикальные колбы. И где-то вдруг подаст свой первый звук кроткий и влюбчивый будущий делец. Такой плотный, плотский, складный, словно вышедший из недр земли. Он будет копить пятилистники сирени, собирать корни кипрея, разводить и продавать певчих птиц, закручивать банки с компотом и дополнять наше весеннее трио новорожденных.
