мятный чай и подсолнух.

не вини себя.

6:30, октябрь 24-го, 1879 год.
Одинокая поляна возле рельс.

— Мари, Вы уверены, что сегодня стоит выбираться на пикник? Ветренно. Мы могли бы отправиться днём.

— Тише, Себастьян. Это мое любимое время. Шесть Тридцать. Хорошее время для провождения пикников. И... — во взгляде Мари промелькнула смущённость, она не продолжила фразу.

— И?..

— Тш, Себастьян. Мы ждём мою прекрасную подругу.

— Мисс Персиваль?

— Нет-нет! Точно не Персиваль. Она и ее семейство ужасны. Их манеры...

— Они заходят к нам каждую неделю. Вы серьёзно? Почему бы не отказать?

— Себастьян, это некультурно. А вообще, после прихода моей уважаемой подруги, Вы должны удалиться. Я не хочу проводить время втроём.

— Простите-с. Уйду сию минуту, — произнёс Себастьян, поднимаясь с полотна.

Мгновенье — Себастьян уже скрылся. Осталось дождаться подруги.

***

— Мари?

— Виолетт! Вы так похорошели за три месяца!

— Ох, Боже. Три месяца... Мы так долго не виделись с Вами, любезная Мари. Я счастлива видеть Вас перед собой.

— О, это тяжело говорить на «Вы», мы же давно на «ты»...

— Да, верно. Но нужно соблюдать манеры.

— Здесь никого нет. Все хорошо.

— И точно...

Пока Мари наливала чай в элегантные чашки, Виолетт прятала что-то за спиной.

— Любезная моя Мари. По дороге сюда я заходила на "то самое" поле подсолнухов. Помнишь его?

— Конечно. Мы веселились там тогда... — тепло отозвалась Мари. — Мой любимый день в году. Я его отметила в календаре и каждый раз пью за этот день.

— Брось, милая. Зачем же ты празднуешь этот день?

— Потому что... Я люблю тебя, Виолетт.

— Я тоже тебя, — улыбнулась она.— Кстати, о подсолнухах... — Виолетт протягивает сорванный подсолнух,— Вот. Погнулся слегка... Но я сорвала его для тебя.

Искорки пронеслись в глазах Мари.

— Под... Подсолнух?..