Albatross

Fatefull turn

— Еще раз повторяю! У тебя есть два варианта: либо ты доносишь всю информацию о вашей шайке, либо ты отправляешься в колонию для несовершеннолетних! 

 Инспектор с громким хлопком опустил руки на старый металлический стол. Возвышаясь надо мной тяжелым изваянием, он полностью закрывал обзор на одностороннее зеркало. Впившись в меня разъяренным взглядом, мужчина напряженно сжимал челюсть, давая понять, что он с удовольствием свернул бы мне шею прямо здесь. Но несмотря на едва сдерживаемую ярость, мужчина явно твердо уверен в том, что, включив плохого копа, я незамедлительно расколюсь, словно орешек. Что же, не на того нарвался. 

 Бросив недовольный взгляд исподлобья на стоящего надо мной инспектора, я со стуком также облокотился на стол, чуть звеня тугими наручниками. С неприкрытым вызовом я взглянул в холодные серые глаза напротив.

 — А я еще раз повторяю вам, инспектор, — едва подавшись вперед, я четко произнес, — Я. Не буду. Стукачом. 

 И в тишине серой, до мурашек промозглой сырой комнате для допросов наши взгляды метали молнии в сторону друг друга. Никто не хотел признавать поражение и отступать. Стоило признать лишь то, что брошенная самоотверженная фраза не несла за собой ничего, кроме лжи. 

 Мне абсолютно плевать на этих наркоманов. Обремененный нуждой в деньгах, я вынужден оставаться на их стороне. Только так я мог бы получать какую-то прибыль. Жизнь также ограничила меня в выборе. Или я буду жить так, зарабатывая хоть какие-то малые деньги на еду и учебу, или же я ступаю на дорожку добропорядочного человека, только остаюсь без жилья и хлеба. И стоящему передо мной человеку просто было не дано понять тот путь, который мне приготовила судьба. Мужчина лишь пренебрежительно хмыкнул, рвано оттолкнулся от стола и с насмешкой вновь взглянул на меня. 

 — Мальчик, ты не знаешь, о чем говоришь! В твоей ситуации гордость лучше засунуть поглубже в задницу. В конце концов, подумай о своей больной матери. 

 Мама. Тот человек, ради которого я пошел на авантюру, что по итогу оказалась глубокой ямой, из какой я не в силах выбраться.

 Прошло всего полгода с тех пор, как трудности нескончаемым потоком навалились на нашу семью. Они всё сильнее испытывали нас на стойкость, пока не сломили здоровье матери. Тогда, придя с работы, как всегда уставшая и замученная, она внезапно рухнула на пол, хватаясь за сердце в жуткой, судорожной одышке. В тот момент я совсем растерялся, туман заволок глаза, а ноги подкосились, вмиг становясь ватными. Лишь через секунду я бросился к ней, и только потом мне хватило мозгов позвонить в скорую. Я помнил лишь то, как в дом ворвались медики и уже через несколько минут они вывозили маму на носилках. Оглушающий звук сирены и пугающе холодные вопросы врачей о личной информации доносились неуловимыми обрывками, пока я мог лишь непрерывно шептать: «Мама...»