Весь оставшийся вечер Антон проводит в одном старом гараже, обустроенном группой подростков относительно возможностей и финансов. Это было прямоугольное пространство с обшарпанными стенами, кое-где завешанными плакатами. В углу почти четверть всего места занимал мотоцикл Сереги, оставшееся пространство захватили потертый двухместный диван с парой пружин, торчащих из-под разошедшейся ткани, два деревянных табурета, кухонная тумба и навесной шкафчик над ней. Да, это место не было идеальным, в нем нельзя было поместить больше пяти человек одновременно, зимой было холодно, а летом душно, но, несмотря ни на что, для этих парней этот гараж стал вторым домом. И никто не жаловался.
Чаще всех здесь оставались ночевать Серега и Дима, Шастун со своим ростом и представить не мог, как они умещались на тесном диванчике, который со скрипом и через раз раскладывался, но у парней и выхода не было. Так, например, Матвиенко сбежал из дома, устав терпеть вечные скандалы, попойки и побои со стороны отчима и матери, которая была не многим лучше. Обычно он таскал продукты из магазинов, при этом находясь в вечных подработках, все деньги с которых ушли на б/у мотоцикл, который он берег, как ничто иное в своей жизни. Дима же просто врал, что ночует у друзей, ведь дом давно перестал быть для него уютным. Папа постоянно на работе, а когда они пересекаются, пилит насчет поступления в институт, а мама просто раздраженно отмахивается от сына, вечно прося не мешаться под ногами. А Антон?..
Он вообще оказался тут случайно. Пока Шастун пытался просто не вспоминать эту историю, ведь эмоции тут же завладевали телом, пробегаясь импульсами по кончикам пальцев и вызывая дрожь. Это правда не та история, которую хочется рассказывать. Фантомная боль тут же пронзает лопатки, которые он инстинктивно сводит. Знаете ли вы, можете ли представить, как больно, когда по твоей спине рассыпают осколки стекла, а после бьют по ним битой с щедрого размаху?.. Антон, к сожалению, знал. Это правда та история, которой лучше остаться в прошлом.
-Так че с лапой, Кот? — на ходу стягивая с себя кожанку и бережно вешая на косо вбитый в стену гвоздь, интересуется Матвиенко, подходя к навесному шкафчику и отворяя дверцы. Обычно здесь было, что пожевать, в любое время года и суток, ведь это убежище никогда не оставалось без жителей надолго. Парни заботились о том, чтоб оставить что-то после себя. Дима ночевал тут на прошлой неделе, кажется.
— Докатался, — уклончиво ответил парень, переключаясь на воспоминание о пронзительно-голубых глазах врача. «Арсений Сергеевич» — тут же всплывает в памяти, и парень дергает уголком губ в кривой ухмылке.Упал, что ли? — не поворачиваясь, хмурится друг, перебирая картонные коробки с хрустящими шоколадными шариками и крекерами, глядя на пару плиток молочного шоколада и все же хватая с полки пачку мармеладных мишек. Дима неплохо затарился, стоит поблагодарить его при встрече.
— Ну, считай, что помогли, — как-то беспечно пожимает плечами Антон, и слышит, как пачка сладостей падает на пол, выпав из цепких пальцев, и Сергей резко оборачивается.
— Как в прошлый раз? — как-то зло, с агрессией выпаливает он, сильно хмуря выразительные брови.Не… Нет, Серж, нет, — тут же успокаивает его Шастун, понимая, что ляпнул. — Прости, я не имел в виду… просто мужик один подрезал на тачке, это мелочи, я сам виноват, — армянин выдыхает, расслабив напряженные плечи.
— Придурок, не пугай так, — рыкнул он, поднимая с пола мармелад в упаковке и от души швыряя им в тощего засранца. — Че за мужик? Может, его тоже подрезать разочек? — Антон, усмехнувшись, открывает целлофан, бросая в рот клубничного мишку.
— Да нормально все, говорю ж, сам нарвался, — отмахивается парень.
