К 11-ти утра Ягами Лайт совершенно серьезно решил отыскать в Нете свой гороскоп на сегодняшний день, чего никогда раньше не делал, считая несусветной глупостью. Но именно сейчас он не сомневался, что увидит там следующую фразу: « Львы сегодня подвергнутся массированной атаке со стороны родственников и друзей, и захлебнутся в их внимании». Это дикое предположение возникло в его голове не случайно.
В 9 утра прозвенел первый звонок, причем как в прямом, так и в переносном смысле. Звонила сестра. Она тараторила как взбесившийся попугай, вываливая на него целый поток новостей, по большей части о людях, о которых он ничего не знал, спрашивала совета, жаловалась, и почти каждую фразу обильно сдабривала обращением «братик». В конце длиннющего разговора, она еще и попричитала, как она соскучилась за своим братиком, что ей не с кем поговорить, потому что ее братика нет рядом, что ей не кому помочь с учебой и т.д., и т.п. Лайт старательно отвечал на все ее вопросы, давал советы, искренне утешал младшую сестренку, и в конце-концов ужасно устал. Потоки сестринской любви грозили затопить его даже через телефонную трубку.
Спустя полчаса, еще не совсем отошедшему от общения с сестрой Лайту, пришлось разговаривать с мамой. Она голосом, которым осведомляются о здоровье безнадежно больного человека, спрашивала, что, когда и в каком количестве он ест, не переутомляется ли, следит ли за своим здоровьем, хорошо ли спит. Лайт терпеливо отвечал на мамины вопросы, чуть-чуть приукрашивая действительность, и немного смущаясь, от того, что Рюзаки присутствует при этом интимном допросе, старательно отворачивался, боясь увидеть в его глазах насмешку. Да уж! Грозный Кира был податлив как растопленный воск в руках этих женщин. Выдержав пятиминутную церемонию прощания, чередовавшуюся фразами типа «хорошо, мам!», «буду, мам!», «конечно, мам!», «я тоже тебя мам!», Лайт закончил разговор и, мельком взглянув на L., не смеется ли тот, повалился в кресло, цепь жалобно звякнула, стукнувшись об ручку.
Но это был не конец!
Вскоре в комнату зашел его отец. Повернувшись спиной к Рюзаки и старательно игнорируя присутствие детектива, завел пространный разговор, суть которого сводилась к тому, что Лайту надо больше отдыхать, и что возможно, скоро весь этот кошмар кончится, и что, если Лайту что-то нужно, он непременно это принесет. Лайт, прибывая уже слегка в полубезумном состоянии от такой заботы, мог лишь кивать, и отвечать, что все в порядке и ему ничего не нужно. А еще ему было уже почти невыносимо стыдно, что его отец при Рюзаки ставит его в положение маленького мальчика, «золотого» папенькиного сыночка, боящегося трудностей. Видимо отец, наконец, тоже заметил его неловкость. Ягами-сан кашлянул, метнул быстрый взгляд на L., быстренько свернул разговор и пошел прочь, пожелав им удачи в расследовании.
Лайт опять покосился на детектива. Тот сидел в своей обычной позе, одна рука обхватила колени, в другой чашка с дымящимся кофе, огромные глазищи не отрываются от экранов мониторов. Периодически он брал с тарелки что-то ужасно-сладко-липко-разноцветное и отработанным движением закидывал в рот. Казалось, Рюзаки не замечает, что происходит вокруг, в том числе и эти смущенные взгляды своего подозреваемого.
Когда в 11 позвонила бабушка из Осоки, и стала жаловаться, что давненько Лайт не приезжал к ней в гости, что она стала стара, и боится, что уже не увидит своего любимого внука, отвергая все его оправдания насчет учебы, экзаменов и большой загруженности, Лайт понял, что-то не так с сегодняшним днем. Он как мог успокоил старушку, пообещав, что постарается вырваться к ней как можно скорее.
Звонок от Такады, с которой он не общался больше месяца, уже не смог его удивить, к тому же девушка не отличалась болтливостью, так что это было нетрудно пережить, в отличие от следующего события.
Визит Мисы стал последней каплей, переполнившей чашу его терпения.
Девушка ворвалась в комнату как яркий, сверкающий торнадо. Ему едва удалось увернуться от ее объятий, как Лайт тут же попал под шквал вопросов, на которые у него был лишь один ответ, однако озвучить бы он его не решился, по крайней мере пока. Выступление актрисы на тему: «Как сильно я люблю Лайто-куна и сделаю для него все» , а также «Как я хочу ходить на свидания с Лайто-куном, а противный Рюзаки мешает нашему счастью», сопровождаемое истерическими выкриками и попытками кинуться в объятия (надо сказать, Миса все-таки переигрывала), совершенно выбили Ягами из колеи. Кое-как выпроводив девушку, причем ее пришлось буквально толкать по направлению к двери, Лайт, не обращая внимания на боль в руке от натянувшей цепи, плюхнулся в кресло и закрыл глаза.
Долгожданная тишина... Только бы не сглазить...
