All the young dudes: Book one

Первый год: Рождество 1971 года

— Люпин, возможно, вы ответите мне на этот вопрос — каковы трансформационные качества философского камня? — однажды в конце урока спросила Макгонагалл. Она с вызовом посмотрела на Римуса — в прошлый раз, когда она задала ему вопрос перед всем классом, он пожал плечами и отвернулся.
— Эм-м… — Римус напряг мозги. — Ну, наверное, это тот, который превращает всё в золото? Если его правильно задействовать… И вроде бы Клеопатра Алхимик использовала его, чтобы обратить свинец в серебро.
— Верно, — сказала Макгонагалл, плохо скрывая удивление. — Пять баллов Гриффиндору. И ещё пять за связь с Клеопатрой Алхимиком — она не упоминается в «Трансфигурации для начинающих». Вы прочитали это в учебнике истории?
Римус кивнул, чувствуя, что все смотрят на него.
— Отлично. Многие даже на третьем году учёбы не способны провести связь между учебными предметами. Рада видеть, что вы проявляете такой интерес, — она обратилась к классу. — И мы начнем изучать алхимию после Рождества. Что напомнило мне — каникулы приближаются, и я хотела бы попросить тех учащихся, которые планируют остаться в это время в Хогвартсе, подойти и сообщить мне до конца следующей недели. Всем спасибо, можете идти.
Все поднялись, чтобы покинуть класс. Несколько человек похлопали Римуса по плечу, проходя мимо.
— Мистер Люпин, у вас есть минутка? — позвала Макгонагалл, когда он проходил мимо её стола. У него упало сердце. Он продержался две недели без её отработок; мог бы и догадаться, что это не могло долго продолжаться. Он остановился, сунул руки в карманы и уставился себе под ноги, пока все одноклассники не вышли из класса.
Наконец, когда класс опустел, она подошла и закрыла дверь (прямо перед лицом Джеймса) и вернулась на своё место.
— Вы сегодня хорошо поработали, Римус, — по-доброму сказала Макгонагалл. — В последнее время у вас отлично получается.
Он поднял испуганный взгляд. Она засмеялась:
— Не нужно так удивляться. Я под большим впечатлением. Профессор Слизнорт и профессор Флитвик сказали то же самое. Я хотела обсудить с вами Рождество. Я говорила с миссис Орвелл…
— С кем?!
— С женщиной, которая руководит приютом.
— А, вы про Надзирательницу.
— Именно. Как вы уже знаете, полнолуние выпадает дважды в декабре — второго, — (это было на следующей неделе), — и тридцать первого. В канун нового года. Миссис Орвелл полагает, что по этой причине вам лучше остаться в Хогвартсе на каникулы. Надеюсь, вы не слишком расстроитесь?
Римус пожал плечами.
— Мне всё равно, где оставаться.
Профессор Макгонагалл очень серьёзно кивнула.
— Тогда я добавлю ваше имя в список. Увидимся на следующей неделе, Римус.
***
Джеймс пригласил Римуса и Сириуса погостить у него на каникулах, прекрасно зная, что ни у одного из них Рождество не будет особо весёлым. Римусу пришлось отказаться — даже если бы он не стеснялся поехать к Джеймсу домой и познакомиться с его родителями, он всё ещё официально находился под опекой приюта, и ему нужно было письменное разрешение Надзирательницы, чтобы покинуть Хогвартс.
Сириус, который был бы только рад провести две недели, валяя дурака с Джеймсом, летая наперегонки и объедаясь шоколадом, тоже был вынужден отказаться. Его семья очень чётко дала понять, что они не одобряют его визит к семье Поттеров ни при каких обстоятельствах.
— Беллатрикс, эта сучка, передавала моим родителям информацию, — угрюмо объяснил он. — По всей видимости, я уже достаточно их опозорил. Если я поеду к тебе, то станет только хуже. Прости.
В последний учебный день Римус прошёл с остальными мародёрами до границы владений, чтобы попрощаться с ними.
— Мы будем посылать тебе сов! — пообещал Джеймс. — Постарайся придумать что-нибудь для следующей атаки на Снейпа!
Римус ухмыльнулся и пообещал, что постарается. Он мог лишь надеяться, что отправленные Джеймсом письма будут не слишком длинными. Он был единственным первогодкой в Гриффиндоре, кто оставался в школе на каникулы, поэтому по дороге обратно в башню ему даже стало немного одиноко.
На следующий день он выспался как следует и долго валялся в кровати — в приюте им никогда этого не разрешали. Он спал до десяти часов, пока Фрэнк Долгопупс не просунул голову в комнату.
— Вставай, Люпин, а то завтрак пропустишь!
Римусу нравился Фрэнк — у него было широкое дружелюбное лицо и добродушная манера общения. Он казался надёжным и достойным доверия, как старший брат. Он понимал, что Римус привык быть белой вороной, и насколько мог включал его в общие дела, стараясь не слишком на него давить.
После завтрака Фрэнк отправился в совятню, а Римус уныло уселся в общей комнате, чувствуя, как пропасть следующих двух недель раскрывается перед ним, пустая и одинокая. Он подумал, не прогуляться ли ему, но за окном начался сильный дождь. Он прослушал несколько пластинок Сириуса и полистал несколько журналов, которые кто-то оставил на столе, просто разглядывая картинки. На них были изображены в основном симпатичные ведьмы и красивые волшебники — наверное, это был модный журнал.
Следующие несколько дней проползли примерно так же. Фрэнк будил его утром, он завтракал с оставшимися гриффиндорцами в Большом зале, но в остальное время был сам по себе.
В какой-то момент ему стало так скучно, что он даже начал думать о том, чтобы выполнить что-нибудь из заданной на каникулы домашней работы. Он пытался улучшить свой почерк, но со смехотворными перьями, которые им выдавали, это было просто невозможно. Никто не мог дать ему прямого ответа, когда он спрашивал, почему они просто не могут использовать ручки. Да даже карандаши были бы лучше. Он даже серьёзно пытался читать, но после первого параграфа учебника травоведения разозлился и сдался. Тогда он перенес на пергамент несколько диаграмм из учебника — он не имел ничего против рисования; ему нравилась свобода этого занятия.
Каждый день по несколько часов он обходил замок со своей картой. Остальные ребята давным-давно позабыли свои, выучив местоположение всех классов за первую неделю или около того. Но Римус всё никак не мог оставить свою, недовольный её неполноценностью. Он начал наносить на неё собственные заметки, интересные места и секретные проходы, которые находил.
Оставшееся время он избегал учителей, которых беспокоило его одиночество. Он был не единственным учеником, оставшимся в школе, но большинство остальных были шести- и семикурсниками, которые проводили время главным образом в библиотеке, усиленно готовясь к экзаменам или выполняя домашнее задание. Слизнорт проводил специальные дополнительные уроки зельеварения в подземелье, но Римус не был приглашён да и скорее всего не пошел бы туда, даже если бы и был.
Он отработал несколько заклинаний и какое-то время развлекался, пытаясь проверить, сколько предметов в их спальне он сможет поднять в воздух за раз. Он играл, подкидывая различные вещи — книги, кубики, карты — в воздух и пытаясь остановить их перед падением на пол. В конце концов, ему пришлось прекратить, потому что Флитвик постучался к нему и раздражённо попросил быть потише.
***
Суббота, 24-е декабря, 1971 год.
В канун рождества Римуса разбудили раньше, чем обычно — за окном всё ещё было довольно темно. Сильный ливень стучал в плотно закрытые окна, и стук был достаточно громким, чтобы эхом разноситься по пустой комнате. Но не это разбудило Римуса. Дверь скрипнула, и кто-то зашёл внутрь.
Римус сел в кровати и прищурился, вглядываясь в сумерки. Он ожидал увидеть Долгопупса, который вот-вот скажет ему спускаться на завтрак. Но это был не Фрэнк. Это оказался насквозь промокший и растрепанный мальчишка с длинными волосами и надменным лицом.
— Сириус! — Римус слетел с кровати, очень обрадованный появлением друга.
Сириус убрал мокрые волосы с глаз — очевидно он только что вернулся с улицы. Он снял свой мокрый плащ и бросил его на пол.
— Как поживаешь, Люпин? — ухмыльнулся он. — Чертовски холодно, да? — он наставил свою палочку на камин. — Инсендио.
— Что ты тут делаешь?!
— С меня хватит, — сказал он, скидывая заляпанные грязью ботинки. — Поругался с отцом, а потом вся семья влезла в разборки. Всё как обычно. Назвали меня осквернителем рода, позором семьи и бла-бла-бла, — он плюхнулся на кровать. — Так что я ушёл.
— Вау, — Римус в шоке потёр глаза. — Как ты добрался сюда?
— Дымолётный порошок, — пожал плечами Сириус. — Перенёсся в один бар в деревне. Оттуда пешком.
— Вау, — повторил Римус.
— Умираю с голоду, вчера они отправили меня спать без ужина. Давай собирайся, пойдем на завтрак.
Макгонагалл была не так рада видеть Сириуса, как Римус. Они оба попытались сесть на свои обычные места за столом, будто всё было совершенно нормально и привычно, но она практически мгновенно появилась у них за спинами.
— Мистер Блэк, — позвала она с ноткой предупреждения в голосе, которую Римус научился различать со времён отработок, — что это значит?
— Я по вам тоже скучал, профессор, — Сириус расплылся в улыбке.
Уголок рта профессора дрогнул, но она сохранила хладнокровие.
— Вы были замечены, когда пересекали границу Хогвартса со стороны Хогсмида в шесть утра. Не желаете объяснить своё поведение?
Сириус покачал головой.
— Не особо, профессор. Мне больше нечего добавить.
Макгонагалл вздохнула и слегка покачала головой. На её лице появилось то же самое выражение жалости, которое обычно предназначалось Римусу.
— Хорошо, мистер Блэк. Естественно, мне придется связаться с вашими родителями, чтобы они знали, где вы.
— Это не обязательно, — ответил Сириус, кивая головой на тучу сов, только-только залетевших в зал. Самая большая птица — огромный величественный филин — бросила толстый красный конверт на тарелку Сириуса. Он посмотрел на него, затем на профессора с сухой улыбкой. — Я думаю, они прекрасно знают, где я нахожусь.
Он взял большой конверт и, не прерывая зрительного контакта с Макгонагалл, разорвал его. В ту же секунду письмо начало вопить. Голос изнутри был настолько громким, что заполнил весь зал, привлекая внимание каждого присутствующего. Макгонагалл скривилась от раздирающего уши звука. Это был голос мамы Сириуса.
— СИРИУС ОРИОН БЛЭК, — вопил он, — КАК ТЫ СМЕЕШЬ ПЕРЕЧИТЬ СВОЕМУ ОТЦУ В ТАКОЙ МАНЕРЕ! — Римус закрыл уши руками. Сириус сидел неподвижно, по-прежнему глядя на Макгонагалл. — ВОДИШЬСЯ С ПОЛУКРОВКАМИ И ОСКВЕРНИТЕЛЯМИ РОДА! ПОВОРАЧИВАЕШЬСЯ СПИНОЙ К СВОЕЙ СЕМЬЕ! ЕСЛИ БЫ ТВОЙ ДЕД БЫЛ ЖИВ, ОН БЫ ОТКАЗАЛСЯ ОТ ТЕБЯ В ТОТ ЖЕ МОМЕНТ, КАК ТЕБЯ РАСПРЕДЕЛИЛИ! ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ В ШКОЛЕ ДО КОНЦА ГОДА И ПОДУМАЕШЬ О ТОМ СТЫДЕ И ПОЗОРЕ, ЧТО ТЫ ПРИНЕС В НАШ ДОБЛЕСТНЫЙ РОД! И НЕ ДУМАЙ, ЧТО МЫ НЕ ЛИШИМ ТЕБЯ НАСЛЕДСТВА! ТЫ НЕ ЕДИНСТВЕННЫЙ НАШ СЫН!
Закончив, письмо воспламенилось, сжалось и рассыпалось горсткой серого пепла. Оглушающая тишина опустилась вокруг. Все пялились на них.
Сириус взял тост, положил его на тарелку и беззаботно потянулся за омлетом. И снова взглянул на Макгонагалл.
— Вы можете послать маме сову, если хотите, профессор, но я сомневаюсь, что она прочтёт ваше письмо.
— Хорошо, Сириус, — кивнула Макгонагалл. — Просто… постарайся не ввязываться в неприятности, ладно? — она развернулась и скованно пошла к учительскому столу в дальнем конце зала.
Сириус молча принялся есть свой завтрак. Даже спустя годы Римус всегда будет вспоминать, что именно в тот момент он впервые подумал, что Сириус Блэк — самый смелый парень на свете.
***
Рождество в приюте обычно было очень шумным. Некоторым мальчикам приходили подарки — тем, у кого были дальние родственники, которые достаточно любили их, чтобы отправить что-то типа свитера, но не настолько, чтобы приехать и навестить их, другим приходилось довольствоваться благотворительностью от местных властей, чьи подарки упаковывала Надзирательница. Раздача подарков быстро сменялась обменом подарков, и зачастую они проводили утро, торгуясь и обмениваясь своими скромными вещами. Их заставляли привести себя в порядок, а затем строили в длинную шеренгу и вели в церковь, где они отсиживали рождественскую службу, скучая и ёрзая.
Рождественское утро в Хогвартсе было намного лучше. Римус был почти растроган тем, что Надзирательница не забыла про него: посылка пришла ночью, и утром он нашёл на своей кровати открытку от неё и мятый пакет с упаковкой орехов, апельсином и коробкой печенья. К его изумлению, Джеймс тоже прислал подарок — набор каменных фигурок для настольных игр. Даже Питер послал ему коробку шоколадных лягушек.
— С Рождеством, — зевнул Сириус и начал открывать свои подарки. Его родители ничего ему не прислали, насколько видел Римус, но он никак это не прокомментировал. Джеймс послал ему ежегодный выпуск о его любимой команде по игре в квиддич, Южные Скорчеры, и Питер тоже отправил ему шоколадных лягушек.
— С Рождеством, — ответил Римус. — Я не приготовил никому подарков, — виновато признался он. — Я не знал, что они собираются…
— Не переживай из-за этого, — бросил Сириус по пути в ванную. — Никто и не ожидал, что ты приготовишь.
Это волновало Римуса, но он постарался не думать. Пока Сириус был в ванной, ещё одна сова влетела в окно и бросила большую плоскую квадратную упаковку на его кровать. Когда Сириус вышел и увидел её, его глаза загорелись и он нетерпеливо сорвал упаковку.
— Это от Андромеды! — объяснил он и достал пластинку, чтобы показать Римусу, который воодушевлённо подбежал к нему.
Это был ещё один магловский альбом. На чёрной обложке был изображен силуэт музыкальной колонки и мужчины с гитарой перед ней. У него были длинные кудрявые волосы, он стоял, эффектно расставив ноги, окружённый золотым свечением. Electric Warrior, было написано рядом, T-Rex.
— У-у-у, T-Rex, мне кажется, я о них слышал, — сказал Римус, и Сириус перевернул пластинку, чтобы прочитать список песен.
— Включай! — нетерпеливо поторопил Римус. Какая разница, что было написано на обложке?
Сириус достал черный гладкий диск и установил его в проигрыватель. Пластинка начала крутиться, и комната наполнилась музыкой — её плавной и спокойной пульсацией.
«Beneath the bebop moon/ I wanna croon/ With you-ooo…»
Зачарованные, они сидели и слушали, останавливаясь только чтобы перевернуть диск на другую сторону. Когда альбом закончился, Сириус молча перевернул его обратно и начал сначала. Они то сидели на кровати, качаясь в такт мелодии, то мотали головами, когда бит ускорялся. Они обменивались ухмылками на особо цепляющих моментах, и лежали на спинах, пялясь в потолок, под более медленные и спокойные композиции.
В конце концов, когда они были на середине второго прослушивания, Фрэнк заглянул в комнату:
— С Рождеством, парни, пойдёмте на завтрак!
Они быстро оделись и спустились в большой зал. Учителя ярко его украсили — блестящая мишура красного, зеленого и золотого цветов сияла с каждого выступа и с каждой балки, увивая зал словно лианы. Двенадцать огромных деревьев блестели гирляндами всех цветов, и шары размером с футбольный мяч украшали каждую ветку.
После завтрака они снова побежали в комнату, чтобы послушать альбом ещё раз.
— Это самая шикарная вещь, какую я когда-либо слышал, — объявил Римус. Сириус серьёзно кивнул.
Ему больше всего понравилась песня Jeepster — он влюбился в гремящие куплеты, их агрессивный бит. Римусу больше приглянулась Monolith; она была космической и плавной, слова песни были одновременно бессмысленными и многозначительными. Благодаря этому ему казалось, будто он парит в воздухе.
До конца дня они слушали музыку в общей комнате, ели своих шоколадных лягушек, орехи и печенье и шумно играли во взрывающиеся карты. Еда в Хогвартсе всегда была восхитительной, и рождественский ужин не стал исключением. К тому времени, как за окном опустилась ночь, Римус так объелся, что ему казалось, что он никогда в жизни больше не захочет есть.
И хотя он не сказал этого Сириусу (который, в конце концов, был вынужден сбежать из дома в первый — если не в последний — раз), это было самое лучшее Рождество в жизни Римуса.