All the young dudes: Book one

Первый год: Двенадцать

  Двенадцатый день рождения Римуса выпал на пятницу. Обычно по пятницам после уроков Джеймс заставлял их всех идти смотреть тренировку гриффиндорской команды по квиддичу, и Римус тихо читал в одиночестве на трибунах. Однако Сириус сумел убедить Джеймса, что он может пропустить одну тренировку — особенно учитывая то, что он ещё даже не в команде — и что Римус, возможно, хочет заняться чем-то другим на свой день рождения.
Рано утром он проснулся от того, что три друга запрыгнули на его кровать и закричали:
— С днем рождения, Люпин! — они не пытались ударить его, что означало, что его день начался как лучший день рождения в его жизни.
На завтраке Джеймс и Сириус прошли к своим обычным местам, расталкивая других учащихся и громко объявляя:
— Прочь с дороги, пожалуйста!
— Идёт именинник!
— Двигайтесь, двигайтесь!
К тому времени, как они дошли до своих мест, Римус уже хотел спрятаться под столом от стыда. Три его друга устроили большое шоу, ухаживая за ним во время завтрака и предлагая ему еду, не позволяя ему ничего делать самостоятельно. Питер налил ему чай, Джеймс наполнил его тарелку едой, пока Сириус намазывал для него начинку на тост.
— Вам обязательно это делать? — застонал Римус, крайне смущённый таким вниманием.
— Абсолютно, — сказал Джеймс.
— Определённо, — кивнул Питер.
— Безусловно, — закончил Сириус.
Римус покачал головой, его щёки вспыхнули огнем, и он опустил взгляд в тарелку. Когда он доел — что заняло немалое количество времени, учитывая, что ему наложили двойную порцию практически всего, что было на столе — они все встали, до сих пор широко ему улыбаясь.
— Что?! — спросил он, нервно дёргаясь. Если они всё-таки собирались устроить ему именинную встряску, то он надеялся, что это закончится быстро. Может, существовала какая-то версия для волшебников? В конце концов, он пропустил день рождения Сириуса, так что не знал, чего ожидать. Питер и Джеймс положили руки ему на плечи, заставляя сесть обратно. Сириус достал камертон из кармана своей мантии и выдал высокую длинную ноту. Римус зажмурился. О нет…
— С днёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёём рождееееееееееееееееенья тебяяяяяяяяяяяяяяяяяяя! — закричали три парня изо всех сил своих легких. — С днёёёёёёёёёём рождееееееееееееееенья тебяяяяяяя! С днём рождееееееееееееееенья, дорогой Риииииииииимус!
Теперь весь зал присоединился к ним, и Римус закрыл лицо руками.
— С днёёёёём рождеееееееееееееееееенья теееееееееееееееееебяяяяяяяяяяя!
— Гип-гип! — закричал Джеймс, вскочив на стул.
— Ура-а!!! — закричали в ответ гриффиндорцы.
— По крайней мере, с этим покончено, — пробормотал Римус с горящим лицом, когда они наконец закончили. Питер посмотрел на него с жалостью.
— Прости, друг, но они планируют сделать то же самое на обеде и на ужине.
***
Им всё равно пришлось отсидеть зельеварение последним уроком учебной недели — Римус обнаружил, что даже если он выполнял всю домашнюю работу и мог прочитать все инструкции, у него всё равно не было таланта к изготовлению зелий. В довершение ко всему, это был ужасно скучный предмет, и когда Слизнорт начал рассказывать о пяти основных компонентах снотворных зелий, Римуса начало клонить в сон.
Снейп его не трогал — вообще-то, Снейп даже не взглянул в его сторону с того инцидента в коридоре. Лили улыбнулась ему и поздравила с днём рождения, перед тем как закатить свои огромные изумрудные глаза, когда Джеймс и Сириус попытались уговорить Слизнорта не задавать им домашней работы в честь «праздника».
За ужином Римус выстоял свой последний, как он надеялся, круг «С днём рожденья тебя!», который стал самым громким за день, по большому счету благодаря тому, что Дамблдор присутствовал на ужине и пел вместе со всей школой изо всех сил своего громкого голоса. Он даже получил пару открыток — одну от всего факультета Гриффиндор, ещё одну от Надзирательницы вместе с парой новых носков.
После ужина они уселись в общей комнате, и Сириус притащил свой большой проигрыватель и поставил Electric Warrior в сотый раз с Рождества.
— I was dancing when I was twelve… («Я танцевал, когда мне было двенадцать…»)
В какой-то момент откуда ни возьмись появился торт с красным и золотым кремом и двенадцатью розовыми свечами. Когда Римус его разрезал (все его подначивали загадать желание, но он так и не смог придумать ни единой вещи, которую бы он хотел), он с восторгом обнаружил, что торт был с четырьмя разными вкусами — на четверть шоколадный, на четверть с лимонной цедрой, на четверть бисквитный и на четверть кофейный с грецким орехом.
— Как твой тост, — ухмыльнулся Сириус, обрадованный потрясённым выражением лица Римуса. — Я подумал, что тебе будет скучно, если торт будет только одного вкуса.
— Вау… спасибо!
— Чем хочешь заняться в оставшийся вечер? — спросил Джеймс. — На улице всё ещё достаточно светло, если ты всё-таки решишь пойти посмотреть…
— Да не хочет он, Джеймс! Черт возьми, тебе пора найти себе другое хобби, друг, а то ты становишься занудой.
— Я не против, если вы хотите пойти посмотреть тренировку квиддича, — поспешно сказал Римус. — Вы и так уже сделали для меня достаточно, честно. Три песни за один день — чего ещё можно просить в двенадцать лет?
— Нет, — уверенно покачал головой Джеймс. — Сириус прав, это твой день рождения, мы будем делать то, что нравится тебе.
Они надолго замолчали, пока Джеймс не прочистил горло.
— Эм-м... Люпин? А что тебе нравится делать?
Римус задумался. Он мог легко назвать вещи, которые ему не нравились: футбол, домашка, квиддич, зельеварение. Но никто раньше не спрашивал, что ему нравилось. Ему нравилось смотреть телевизор, но пока что он не нашёл телевизора в Хогвартсе. Ему нравилось выбирать еду на завтраке и ужине. Ему нравилось слушать, как поёт на пластинках Сириуса Марк Болан. Но ничего из этого нельзя было назвать хобби.
— Читать? — предложил Питер, пытаясь помочь. — Ты много читаешь.
— Разве?! — Римус поднял брови. Он не думал об этом раньше, но это действительно было так. По крайней мере, с Рождества он прочитал все учебники этого года и даже взял несколько книг из библиотеки.
— О, да, отлично, — Джеймс закатил глаза. — С днём рождения, Люпин, давай откроем читательский кружок.
Сириус прыснул. Питер выглядел обиженным.
— Ну тогда я не знаю! Кроме книг тебе, похоже, очень нравятся отработки, Римус.
Римус засмеялся от этого, виновато поднимая руки:
— Простите, парни, похоже, я очень скучный.
— А что насчёт того времени, когда ты пропадаешь? — вдруг спросил Сириус. Римус начал быстро соображать, что ответить.
— Ты о чём? Я говорил тебе, я болею, хожу в больничное крыло, — поспешно выдал он.
Сириус махнул рукой.
— Нет, не тогда. Иногда ты уходишь после уроков или когда мы смотрим квиддич. Чем ты тогда занимаешься?
Римус почувствовал, как краснеет. Он всё меньше и меньше уходил бродить в одиночестве, но, по всей видимости, его друзья всё равно это замечали. Они все вопросительно на него посмотрели. Он закусил губу.
— Я просто… хожу, — глупо сказал он.
— Но где? — спросил Питер. — На улице?
— Да везде, — пожал плечами Римус. — Я просто люблю всё обследовать. Чтобы я знал, где и что находится, — он вытащил карту из заднего кармана. — Это глупо, я начал добавлять всякие вещи на карту, которую нам выдали в начале года. Каждый раз, когда я вижу что-нибудь интересное, я дополняю карту.
Джеймс взял его карту и развернул. Все трое склонились над ней. Какое-то время они молча разглядывали работу Римуса. Сириус поднял восхищённый взгляд.
— Ты добавил все портреты… и подписал их, и вообще!
— У меня с орфографией беда, — Римус ещё сильнее раскраснелся и попытался выхватить карту обратно.
Джеймс не дал, задумчиво продолжал разглядывать её.
— А это что? — он указал на отметку, которую Римус добавил на одну из лестниц.
— Одна из тех ступеней, — объяснил Римус, — в которые проваливаешься, когда на них наступаешь. А вот эта, — он указал на метку на другой ступени, — та, которая исчезает. Лестницы со стрелками — это те, что двигаются. Я отметил их разными цветами, чтобы можно было понять, куда по ним можно дойти.
— Мерлин! — выдохнул Питер. — Ты хоть представляешь, сколько времени бы это мне сэкономило?! Клянусь, я по два раза в неделю оказываюсь запертым не в том коридоре из-за этих дурацких лестниц.
— И я, — сказал Джеймс.
— К чёрту приходить на уроки вовремя! — выпалил Сириус. — Пожалуйста, попытайтесь увидеть суперважное значение этой карты! Возможности, которые она открывает для воплощения наших шуток!
Лицо Джеймса осветила улыбка, затем засиял Питер. Римус выхватил и свернул карту.
— Она ещё не закончена. Ещё много нужно сделать. Я хотел заколдовать её, когда найду нужные заклинания.
— Какие такие заклинания? — с энтузиазмом спросил Сириус.
Римус засомневался. Не то чтобы он не ценил интерес Сириуса или его восторг — но Римус правда хотел проработать карту сам, пусть это и было глупо. В конце концов, Сириус придумал заклинания для чтения и для грозовой тучи. Он не мог объяснить, почему так сильно хотел доказать, что он такой же умный — или хотя бы такой же способный — чтобы выполнить львиную долю работы.
— Просто несколько улучшений, — осторожно ответил он. — Вы подумаете, что это глупо.
— Нет, не подумаем, — серьезно сказал Питер. — Мы можем помочь!
— Наверное… но это моя карта!
— Конечно, твоя, — дружелюбно улыбнулся Джеймс. — Так же, как мантия моя. Но для благой цели невинных шалостей…
— Это мантия мародёров, — закончил Сириус с блеском в глазах.
— Карта мародёров, — повторил Римус, всё ещё слегка недовольный раскрытием своего индивидуального проекта.
— Она по-прежнему твоя, Люпин, — продолжил Блэк. — Мы напишем твоё имя первым и всё такое!
— Вы уверены, что хотите написать на ней ваши имена?..— нервно спросил Питер.
— Тогда наши клички, — пожал плечами Сириус.
— У нас нет кличек, — ответил Римус. — Ну, наверное, у меня есть, но я, правда, не хочу, чтобы на ней было написано полоумный Люпин.
Они все рассмеялись. И Римус решил, что это было не так уж и плохо, раскрыть им этот секрет. Он даже почувствовал облегчение; он уже начал задумываться, не было ли это его личным сумасшествием — отслеживать и записывать всё в замке, делать пометки, запоминать. Джеймс, Сириус и Питер, казалось, были менее заинтересованы в том, чтобы закончить карту, и больше хотели придумать их следующий розыгрыш с её помощью.
Остаток вечера был проведён под мантией-невидимкой в пустынных коридорах. Эта мантия, по мнению Римуса, была не особо необходима, учитывая, что они планировали вернуться до отбоя. Но Джеймс и Сириус никогда не упускали возможности превратить даже малейшую вылазку в полноценную миссию, а Питеру просто нравилось проныривать туда-сюда незамеченным. Однако всё стало предельно ясно, когда Сириус достал пять грязевых бомб, которыми они развлекали себя по дороге; подкрадывались сзади к ничего не подозревающим целующимся парочкам или подкидывали их в карманы старших учеников, спешащих в библиотеку.
Римус показал им то, что уже обнаружил и нанёс на карту, проходы и короткие пути, которые он нашёл, и даже несколько своих секретных мест (естественно, не все из них, просто на всякий случай). Он даже рассказал о своём плане наложить какое-нибудь отслеживающее заклинание на миссис Норрис, кошку Филча, чтобы он мог видеть, когда она приближалась. Они были в восторге от этой идеи.
— А зачем останавливаться на этом? — прошептал Сириус, когда они завернули за угол обратно к общей комнате в конце вечера. — Почему бы не отследить всех?
— Всех?
— Ну да, тогда мы сможем увидеть, когда кто-угодно будет приближаться, и сможем избежать наказания за что угодно.
— Не знаю, — ответил Римус, не совсем согласный с этой идеей. Что случится, если его друзья увидят, как он ходит к Гремучей Иве каждый месяц? Как много времени потребуется, прежде чем они решат пойти за ним и убьются? В самый первый раз Римус осознал, что карта была не такой уж безобидной, как он думал.
Но Джеймс и Питер так рьяно соглашались с Сириусом, говорили, что это великолепная идея; уже представляли, как увидят, чем занимается Дамблдор или где бродит Снейп. Римус был твёрдо уверен, что если у них будет достаточно времени, Сириус Блэк и Джеймс Поттер смогут добиться всего, чего только захотят — это было в их крови. Он лишь надеялся, что до этого момента ещё пройдёт немало времени.