Крепкое [Мир Эдда]

Крепкое спиртное - причина всех бед

Вечер. Очередной стакан с шумом наполняется дешёвой водкой, а стол покрывается каплями и небольшими лужицами жизненно необходимого напитка. Том относится к этому ритуалу с максимализмом, поэтому наливает до тех пор, пока спиртное не выливается из краев, ну и когда выливается тоже предпочтет продолжить ответственное занятие. Честно, он уже не помнит с чего всё началось. Преданная бутылка на протяжении многих лет была рядом, но с каждым годом эта потребность растет и Риджуэлл не сопротивляется.

*****

Лет шесть назад, в июне, Том пытался заглушить любовь алкоголем. Это продолжалось около трёх месяцев, пока сама любовь в лице Торда не призналась ему. Это произошло вечером и лишь одним сумеркам известно какими счастливыми они были тогда. 

Ларссон оказался очень заботливым по отношению к черноглазому, а Том, в свою очередь, поменялся в лучшую сторону: теплые чувства скрасили серые будни и помогли относится к миру добрее и с улыбкой, пусть и малозаметной. Торд был рядом в канун Рождества и пытался помочь всеми силами трауру возлюбленного: рассказывал глупые, придуманные на ходу анекдоты, когда те, которые он знал заканчивались, крепко обнимал, пока Том утыкался лицом в толстовку и бесшумно содрогался в всхлипах, говорил тихо-тихо, целуя в лоб, убирая непослушные волосы. Ларссон относится с пониманием к стопке в руках Тома и даже, когда все было совсем плохо, брался пригубить (здесь: прислонить к губам) сам.
На Рождество Торд подарил Тому одеяло с котятами. На вопрос ≪почему именно котята≫ карамелька развел руками и просто сказал, что они милые. Такие же милые как и Том.
 Через полгода к черноглазому пришло письмо, в котором говорилось о смерти его тёти, которая воспитывала мальчика, когда родители умерли. Это письмо долго стояла перед глазами, даже когда было разорвано в клочья, на кухне царил хаус, а сам Том зажался в угол, игнорируя звонки телефона. Риджуэлл даже не вдавался в подробности письма, пропуская ≪Уважаемый...≫, а сразу посмотрел в конец листа и застыл. Это дало серьезный удар не только по психике, но и по печени.
 Торд всегда имел привычку задерживаться на работе и приходить на часа два-три позже Тома, но тогда он летел домой даже не дожидаясь шести. Серые взволнованные глаза нашли Тома во мраке квартиры, пока второй бредил. Торд не стал спрашивать почему так произошло, а просто обнял и долго-долго гладил по спине. На следующий день Ларссон ответил на вызов в телефоне Риджуэлла, где ему рассказали как это произошло, в морге какой больницы лежит старушка и когда ее можно забрать. Том со стеклянными и красными глазами в это время стоял напротив, обернувшись подаренным одеялом, и понимал все без слов. Ночь снова прошла беспокойно.
 Торд на протяжении следующих пяти месяцев старался держать спиртное подальше от Тома и не выпускать его из дому в бар, стараясь приходить почти одновременно с ним.
Риджуэлл совершенно поник, стал слишком молчалив и заимел привычку подолгу смотреть в одну точку, не шевелясь, и игнорируя все вокруг. После выговора от начальства и увольнения черноглазый сидел дома. Обстановка пустоты и тишины давила, открывая старые незажившие раны. Тогда Торд взял двухнедельный отпуск и был постоянно с Томом. Позже взял работу на дом, пока тонкие белые руки блуждали по углам квартиры, пытаясь найти перепрятанную норвежцем заначку. Конечно, выпить было необходимо в таком случае, но когда в очередной раз Риджуэлл не без помощи карамельки добирался до постели это стало необходимой мерой. Через два месяца Том устроился на новую работу, но был все так же грустен.

 Ещё через месяц Риджуэлл услышал посторонний голос, беседующий с его гражданским мужем в их квартире, когда тот пришел домой и собирался вставить ключ в замочную скважину. Слишком много противоречивых эмоций было в тот момент в голове парня, поэтому тот быстро открыл дверь и, не разуваясь, прошёл на кухню, откуда доносились еле слышимые голоса. Он уж думал застать Ларссона за изменой и слезы уж почти показались на глазах, но черноглазый застал только родного брата Торда, который был одет в темную траурную одежду и держал в руках стакан спиртного, чуть наливая на стол для того, кого месяц назад не стало в их семье. Тогда, через пару мгновений, карамелька взял письмо в руки, повернулся лицом к стоящему сзади Тому и объяснил, что их дом должен принять на несколько дней и ночей его родственника, только приехавшего с Норвегии. Торд говорил совершенно спокойно и даже чуть улыбался — как всегда для Тома — будто ничего не произошло. Тогда Томас равномерными шагами подошёл к карамельке и обнял его, посочувствовав, пока второй Ларссон залпом выпивает стакан и наливает второй. Потом, переодевшись в домашнюю одежду, Риджуэлл готовил ужин на вышеупомянутой кухне, пока серые глаза с пониманием и сожалением выслушивали тихие речи на родном ему норвежском языке за столом. Они разговаривали очень долго и молчали очень много. Через сорок минут на столе появились горячие блюда и салат с мясом. Садясь за стол, Томас встретиться взглядом с новым жильцом их квартиры. Этот взгляд, полный отчаяния и безнадёжности мгновенно вогнал черноглазого в траур. Только Торд сидел как ни в чем не бывало и спокойно ел ужин. Томасу было совершенно непонятно это явление полного спокойствия со стороны Торда и такое отчаяние его брата.
≪Может быть карамелька не хочет показывать грусть или умерший был малознакомым человеком для него? Но почему тогда он пришел, да и в такую даль, если Торд не может разделить его грусть≫ — думал Риджуэлл смотря на эту картину.
Перед тем как лечь спать сероглазый ответил на немой вопрос Тома: Торд не был так сильно близок с мамой и даже не жил с ней, в отличии от второго Ларссона, для брата перенести это событие намного тяжелее, чем для него самого.
 — Но вы ведь жили в одной семье и в одной квартире как так получилось, что ты не жил с матерью? — не мог понять Томас.
 — Понимаешь, когда мне было приблизительно пять, отец подал на развод и по условиям заявления составленного позже я должен был жить с папой в другом доме, а брат с сестрой и матушкой жили бы в прежней квартире. Мне запрещалось контактировать с ними любыми способами как и им со мной. Мы разделились, а потом, — карамелька выдохнул  — потом мама с братом возненавидели нас и больше я ничего о них не слышал пока братишка не приехал и не рассказал.
— А сестра?
— А сестра повесилась не без помощи отца.
— Постой, ты мне только что сказал, что контактировать вы-
— В первом варианте договора сестра тоже жила с нами, — перебивши, с сожалением начал Торд — но она, в общем, она пыталась освободить отца от алкогольной зависимости. Раньше мы думали, что отсутствие бутылки будет достаточно, но, как оказалось, это разжигает желание ещё больше. Он выпивал каждый день и не мало, но имел хорошую должность, поэтому никто ничего сказать не мог. Он рушил все на своем пути, когда сестра прятала алкоголь. Я ей говорил, что от этого будет только хуже, но в глубине души тоже думал, что она все делает правильно. А потом, как-то раз он прижал ее на кухне у стены, да и грохнул стекляшкой. Я видел это собственными глазами, это произошло буквально за мгновение.. я успел только ринуться к ним. Он не хотел лишних заморочек по поводу трупа, поэтому мы сделали так, будто она сама повесилась и за одно переписали условия договора в пункте о нахождении детей с одним из родителей — Ларссон сделал паузу, о чем-то задумавшись — и сделали очень хорошо. Полиция и опека поверили, а знакомые в нотариате и судебных делах не подвели.
— Он избивал вас? — после некоторого молчания осторожно спросил Риджуэлл.
— Д-да. Мы обычно прятались, когда он приходил с работы. Мы хотели уехать от него в другой город, потому что терпеть все это было очень сложно. Билеты продавали только с 16 лет. Мы не представляли как продержимся ещё год, не то что три, поэтому я одолжил крепкую верёвку у одного человека на двоих. Почти как трос была. Мы не любители самоубийств, но что оставалось-то? Глупости у нас тогда хватало, раз мы видели в этом единственный выход. На эту верёвку он ее и повесил. После ≪второй≫ смерти стало только хуже, а потом я уехал, поменял симку и телефон, думал, что свободен. Это было бы так, если через неделю он не написал, что найдет меня и мы обязательно увидимся.. я.. не люблю это все вспоминать. — Том хотел было поддерживающе обнять, как делает это всегда, но руки собеседника остановили его, — все, все, Томка, давай спать.
 — Он мертв и тебе больше нечего бояться — не прекращал Риджуэлл, он знал, насколько плохо после таких воспоминаний, — мы вместе, а прошлое уже не имеет значения. Я не позволю, чтобы ты снова прочувствовал все это. Я буду рядом — черноглазый посмотрел в глаза напротив, что сейчас не выражали ничего, а после сцепил их руки в замо́к — все хорошо, все хорошо, тише...
 Уснул Том только после того, как смог более или менее вернуть Торда в реальность из страшных воспоминаний и успокоить. Всю ночь, карамелька спал неспокойно.