Порезы на твоём теле

Вечность.

Мне назначили восстанавливающую терапию два раза в день: утром перед занятиями и вечером после ужина. Разговоры по душам с лучшим специалистом в колдомедицине стали неотъемлемой частью моей новой жизни, пусть поначалу наши получасовые сеансы проходили в полном молчании с моей стороны. Вальда — приставленная ко мне лекарша, фиксирующая изменения в состоянии вот уже третью неделю, всегда ставила жирный красный крест напротив даты по окончанию приёма, означавший, что никаких перемен в моём сознании так и не произошло. Женщину данный исход никогда не напрягал, чего нельзя сказать обо мне. Если она снисходительно посматривала на меня охровыми глазами, слабо улыбаясь уголками алых губ, и тихо произносила напоследок, что в следующий раз прогресс обязательно будет налицо, то я опустошённо смотрела в ответ с полным неверием в услышанное. Её многочисленные, направляющие на разговор вопросы никогда не отличались разнообразием в первые дни наших встреч, и они всегда заканчивались одним моим стойким отрицанием: нет, я ничего не вспомнила; нет, я не видела вспышек прошлого и нет, я не имею напрасной надежды на возвращение памяти.

Нет, нет и ещё раз нет.

Время шло своим эфемерным, медленным чередом. В журнале колдомедика красных крестиков становилось лишь больше, мои мысли оставались такими же пустыми и обрывочными, а прибегнуть к магии для попытки восстановления хоть каких-либо воспоминаний никто так и не счёл безопасным. Ко мне изо дня в день относились, как к тончайшей хрустальной вазе, боясь вызвать эмоциональные перепады, которые со мной частично уже случались и заканчивались очередным нервным срывом. И всё, что мне по итогу осталось слышать от Вальды, так это: «Нам ни в коем случае нельзя тобой рисковать». Её не терпящие возражений слова распыляли внутри несогласие, раздражение, а затем всё так же быстро потухало, оставляя на угольках моих чувств раздосадованность.

Тоску.

Другая целительница, заметив моё сникшее состояние при ежедневном принятии лечебных зелий, укрепляющих память, с милой улыбкой посоветовала мне перестать загонять себя в яму и попробовать вернуться к истокам. Другими словами, я должна была вести себя так, как раньше. Совет Элодии, — той самой, которая поддерживала мою энергию во время беспамятства, — показался мне дельным, в какой-то неопределённой степени даже полезным, потому и последовала ему. Зная, благодаря подбадривающей Мими, что когда-то мне доводилось испытывать необузданную страсть к рисованию, я достала потрёпанный жизнью блокнот с чёрной обложкой и раскрыла его на первой же странице, внимательно всматриваясь в плоды своих творений. Где-то в глубине, в самых недрах души, красивые линии морского пейзажа вызвали слабый отклик, но стоило мне увидеть длинную, изогнутую по величине всего разворота змею, как я тут же закрыла блокнот и убрала его обратно в незримое место.