Дорогой партнёр демонов

Воскресное утро

— Маммон... — сонно бормочешь ты, когда он наклоняется вперёд, чтобы ещё раз поцеловать тебя. Закрыв свой рот рукой, ты продолжаешь говорить приглушённым голосом. — Не сейчас.

Не сейчас, не в воскресенье. Воскресенья — твои свободные дни, в которые братья обещали тебя не беспокоить.

Ты пытаешься устроиться поудобнее, когда он наклоняется вперёд и, крепко обняв тебя, утыкается носом тебе в шею. Возможно, он просто хочет пообниматься. Обычно, он жалуется на то, что ты уделяешь ему не так много внимания, а ведь он соизволил прийти к тебе, чтобы поздороваться, тебе нужно быть за это благодарным. Делает всё, чтобы ты начал его успокаивать: мягко обнял, поцеловал в лоб и сказал: «Маммон, ты самый лучший». Ты делал всё возможное, чтобы заставить этого нарцисса замолчать. Ты делал всё возможное, чтобы прожить ещё один день. Но сейчас, похоже, дело в другом. Он продолжает обнимать тебя, теперь уже уткнувшись носом тебе в ключицу, вместо шеи.

— Ты в порядке? — тебя это не сильно заботит, но он хочет, чтобы ты о нём волновался. Он заставляет тебя говорить, что ты волнуешься о нём, пока ты сам в это не веришь.

— Что-то произошло? Хочешь поговорить об этом?

Он поднимает голову и хмуро смотрит на тебя. Он наклоняется ближе, и, когда ты ёрзаешь, чтобы размять затёкшую ногу, его солнечные очки утыкаются тебе в нос. Ты сонно улыбаешься, в таких ситуациях ты не против его компании. Маммон всегда был самым милым из братьев, пусть ты никогда этого не признаешь. Ты поднимаешь руку и снимаешь его солнечные очки, чтобы отложить их в сторону. Он наклоняется ещё ближе. Ваши лбы соприкасаются, но в этот раз ты не двигаешься. Ты не сможешь двинуться, даже если захочешь.

Возможно из-за того, что он милее обычного (и тише, слава Богу), или просто ты чувствуешь сегодня прилив щедрости (воскресенье, всё-таки). Ты сам не уверен, почему, но ты не можешь сказать, что тебе это не нравится. В твоём мире у тебя было три питомца: две кошки и одна собака. По утрам, чтобы согреться, ты обнимался с ними.

Можешь думать о Маммоне как об их замене. Как о... большом плюшевом мишке.

— Если ты не хочешь говорить, то это нормально. Я продолжаю спать. Если хочешь, можешь присоединиться.

Ты говоришь, и он чувствует твоё дыхание на своих губах. Ты этого не замечаешь (ты никогда не замечаешь), но его глаза темнеют, а хватка становится крепче. Он молча смотрит, как ты откидываешь голову на подушку, оставляя шею открытой. Ты ёрзаешь, одной рукой обнимаешь подушку, а второй обнимаешь его за плечи. Ты выгибаешь спину, несмотря на демона, прижимающегося к тебе. Он сглатывает, видя, как твоя рубашка задралась, обнажая твой живот. Ты всегда такой уязвимый. Такой доверчивый. А, может, тебе просто стало на всё плевать.

Плевать на причину, это ему нравится. Он знает, что тебе это тоже нравится.

Маммон с трудом борется с желанием оставить несколько засосов на твоей шее и тихо устраивается рядом. Он осторожно откидывает одеяло, чтобы лечь рядом с тобой. Он бросает взгляд на твои ноги. На внутренней стороне бедра всё ещё видны следы укусов. Маммон прекрасно знает, что оставил их не он. Нахмурившись, он снова смотрит тебе в лицо.

Ты хочешь снова обнять его и пытаешься на ощупь найти его. Он решает, что в этот раз, он тебя простит. Ты ведёшь себя мило.

Но он никогда не простит тебя за то, что вчера ночью ты тусовался с Леви. Без него. До полуночи.

Кто знает, что он мог с тобой сделать? Кто знает, что он с тобой сделал? Ты никогда не рассказываешь об этом, уповая на то, что не хочешь его волновать, да и не его это дело...

Брехня.

Ты — его человек. А он — твой первый демон.

Остальные не имеют значения. Они и не должны ничего значить.

Поскорей бы ты это понял. Поскорей бы ты стал обращать внимание только на него.

Но нет. Ты так хочешь мира... хочешь, чтобы все были счастливы.

Конечно, ты уделяешь ему внимание, но твоих стараний недостаточно.

Ты поворачиваешь голову в его сторону, и ему кажется, что ты бормочешь его имя.

Медленно, твоя ладонь нащупала его.

Что ж... Маммон берёт тебя за руку, широко улыбаясь. Без него ты абсолютно безнадёжен, верно? Ну, он тебя не винит.

Он целует тебя и чувствует прилив гордости, когда ты отвечаешь на поцелуй. Он хочет большего, но он готов подождать.

В конце концов, он закрыл дверь. Никто не посмеет ворваться в комнату. Никто, кроме него.

Ведь он — твой любимый Демон. И все об этом знают.

Он не жадный. Его не касается правило о воскресенье. Он — часть тебя.

Маммон это знает, пускай ты и не признаешь этого. Иначе, почему он вообще здесь находится? В свою комнату ты не пускаешь даже Люцифера.

А он может здесь находится. Потому что ты его любишь.

Ухмыльнувшись, он крепче обнимает тебя и прижимает ближе к себе.

Так начинается твоё воскресенье. Когда ты проснёшься, ты забудешь о том, что хотел быть один.

Ты поприветствуешь его с улыбкой на лице и не будешь против того, чтобы он тебя целовал.

Ты станешь таким, каким он желает тебя видеть. Так и должно быть.