Забери меня

15 Глава

      
— Проходи, — Арсений открывает дверь, запуская спутника внутрь и чуть воровато оглядываясь.       С помощью небольших танцев с бубном, Попов затащил Антона к себе в номер и вполне этим доволен. Шаст оглядывается, помещение вполне стандартное, метра четыре на три, из мебели двуспальная кровать, небольшой шкаф для одежды, пара тумбочек, маленький холодильник. Окно и выход на балкончик закрыты жалюзи, на столе стоит чайник и несколько кружек, к стене прислонена доска для сёрфинга. Антон внимательно наблюдает за хозяином номера, что-то в нем сегодня парня настораживает. Что-то неправильное даже не в поведении, а как будто во внешности.

— Смотри, что у меня есть! — Арсений хитро улыбается, открывает одну из тумбочек и достаёт оттуда цветастый пакет, 
— Это от синяков, — из пакета появляется первый тюбик, 
— Это от растяжений, это от царапин, это не скажу от чего и это тоже не скажу от чего, — последними появляются ректальные свечи и Антону становится не по себе.       
— Да мне и так… — начинает Шаст. — Ррраздевайся! — с хрипотцой выкрикивает Арсений и угрожающе выкидывает в сторону гостя руку.       Попов наигранно бодрый и веселый, но это не раздражает. Потому что чем больше грустных рож, тем выше градус уныния, хватит им одного заторможенного Антона. Арс правда старается, и это приятно.      
— Сначала ррраздевайся ты! — решает принять участие в игре Шаст.       
— Ах так, каналья?! — Арсений резко бросается к нему, руками врезается в дверь и Антон оказывается в ловушке между дурашливо-злым Арсом и запертым выходом.       Шаст проводит пальцами по вене на красиво напрягшейся руке, Арс прикрывает глаза и касается губами его скулы. Ну почему нельзя остаться в этом моменте навечно?       
— Раздевайся давай, а не то насильно раздену, — Арсений отстраняется, 
— Страшно?       
— Очень, — закатывает глаза Шаст.       Их взгляды пересекаются и Антона опять накрывает ощущение непривычности, ненормальности. Тем не менее понять, что не так, снова не выходит и парень с помощью Арса, отвертеться от которой не вышло, стаскивает худи и водолазку, морщась от движения ткани по искалеченной коже. Весь правый бок и низ живота напоминают один фиолетово-багровый синяк. Уже убирая одежду в сторону, Шаст случайно задел его рукавом водолазки и вздрогнул, едва успев поймать стон. Следы укусов тоже посинели и стали менее четкими.       Арсений судорожно втягивает воздух и опускает голову, пряча глаза, от чего на лоб падают пряди тёмных волос, несколько раз ожесточенно моргает, заставляет себя расслабить сведенные напряжением плечи и разжать кулаки. Поправляет челку, поднимает мутный, словно подернутый пленкой искусственного спокойствия, взгляд. Оно как матовое стекло, которое приглушает остальные эмоции, но не может скрыть полностью.       Антона снова скручивает чувством неестественности.  — Давай дальше, — подбадривает Арсений, 
— Первый пункт плана действий — душ. Чем чище кожа, чем лучше все впитается.       
— Арс, — зовёт парень.       
— Ау?       Шаст вглядывается в его лицо и до него наконец доходит:  — Ты в линзах?!       Попов вдруг страшно смущается, отступает, чуть отворачивается, нервно переплетает пальцы:       
— Я подумал, что, ну, что тебе, — он глубоко вдыхает и скороговоркой заканчивает 
— Неприятно, когда глаза голубые, — немного молчит, — Это была тупая идея. Очень тупая.
— Арс, блять, — Антону кажется, что он сейчас сдохнет от умиления, 
— Ну откуда ты берёшь настолько идиотские милые вещи? И не просто берёшь, а ещё и в жизнь воплощаешь, — он подходит к растерянному Попову и приобнимает его, 
— Снимай эту дрянь, тебе пиздецки не идёт карий. А ещё у вас абсолютно разные глаза.       
— То-то ты полдня не мог понять, что не так, — хихикает Арсений.— Не полдня, а всего минут двадцать, — обижается Антон, 
— Хорошо, что ты не моя жена. Ты бы умотал меня со всякими стрижечками, линзами, новыми футболочками.       
— Ты думаешь, я как твой парень тебя не умотаю? — весело подмигивает Арс и идёт вынимать линзы.       Шаст думает, что поначалу его действительно раздражала голубоглазость сожителя. Хотя, справедливости ради, его в тот момент вообще все раздражало. Смотрит как плавно движется рука Попова. Все таки они невозможно разные. Во всем. Жесты, движения, мимика, внешность, фигура, улыбка, тембр голоса… глаза, а главное, взгляд. Оттенок ведь не самое главное, хотя даже он отличается. У Арса, на самом деле, радужка редко бывает прямо убийственно голубой, яркой, обычно в цвете есть ощутимая примесь серого, которая каким-то странным образом делает взгляд теплее, живее, человечнее что ли.      
 — Ты ещё не разделся? — уже нормальный, голубоглазый Арсений смотрит осуждающе.       
— Почему я должен раздеваться, а ты нет? Это нечестно! И вообще, я хочу знать, что ты собираешься со мной делать!       
— Я тебе уже все показал, что я собираюсь делать, — Арс направляется в сторону пострадавшего.       
— Я ничего не понял, — Антон выставляет перед собой руки. — Твои проблемы, — парень подходит вплотную и начинает расстегивать ремень.
— Подожди, — Шаст перехватывает его руки и усмехается, 
— Остановите насилие! Душ я самостоятельно могу посетить.       Раздеваться перед Максимом страшно, а перед Арсом неловко. Разная степень одетости вообще всегда оказывает определенное психологическое воздействие.       
— До спины не достанешь, — чуть дрожащим голосом отрезает Попов.       До Антона вдруг доходит, что Арсения ситуация похоже смущает не меньше, если не больше. Он вообще незаведенный капец стеснительный.      
 — Как мы вообще сумели переспать? — тихо смеётся Шаст и слышит согласное хихиканье брюнета.       Антон все же уходит в ванную, раздевается там до конца, вяло сопротивляется Попову, и в итоге смиряется со своей судьбой. Стоит под тёплыми струями воды, наклонив голову и опустив плечи, позволяя Арсу делать с ним все, что там ему хочется. Собственно Попову хочется нормально оценить масштабы катастрофы, которые, по его мнению, огромны. Спина исполосована местами до мяса, на внутренней стороне бёдер тоже следы не то от ударов, не то от укусов, на бёдрах синяки трудно сказать от чего, на лодыжках полосы от верёвок, запястья, живот и шею он уже видел.       Арсений старается прикасаться максимально аккуратно, Шаст старается не вздрагивать и ровно дышать. Ему все равно больно, но Арс в этом не виноват, поэтому лучше не подавать виду. На самом деле, Антону нравится, что сейчас можно не делать ничего самостоятельно, он слишком измучен, и если бы не Арс, скорее всего просто лежал бы сейчас в позе эмбриона в своём номере и погружался все глубже и глубже в отчаяние.