Хрупкое равновесие 3 ❤️‍🩹

Глава 40

– Вставай, соня, – Диана коснулась губами щеки Стефано, – завтрак уже ждет на террасе.
Он был голоден, но тревожные мысли отбивали аппетит. Завтрак... Каждый завтрак приближал его к Рождеству. Хотелось остановить время вот именно на этом моменте: Диана намазывает хлеб арахисовой пастой, задает вопрос, нет ли вестей от Найтов, которые сейчас в Париже, а потом называет его эгоистом...
Если бы она только знала!
– Я настоящий только с тобой, все остальное – ради выгоды.
Диана пристально смотрит на перстень на его мизинце. Стефано показалось, что она чем-то обеспокоена, как будто она почувствовала, что он что-то скрывает от нее.
– Обычно я надеваю его перед важным событием, мне кажется, оно придает мне уверенность. Возможно, глупо, но людям надо во что-то верить.
И он не врал, хотелось бы верить в чудо, но, увы, оно не наступило! А Рождество приближалось.
Она переживала за Мэта, Стефано это прекрасно видел. Знала ли она о том, что он наркоман, или даже не подозревала об этом? Что наплел ей этот никчемный человечек? Какую легенду придумал?
Бедная девочка, она хотела счастья... И даже не понимала, что выбрала для счастья не того человека.
Но Стефано сделает все, чтобы она стала счастливой! Но без него.
– Ты была у врача? – Он взял ее за подбородок и поцеловал, даже не дав ответить. К черту вопрос, она поняла, что он имел в виду противозачаточные средства. Не отрываясь от его губ, Диана кивнула и руками схватилась за его плечи. Какая же она уютная! Мягкая и теплая! А ее губы – это плод, который хочется вкушать бесконечно. Но скоро он сядет на диету.
– Пойду в душ. – Он оторвался от ее губ, как только представил, что им всем предстоит пережить. Дьявол! Через несколько недель после угроз Грифа Стефано показалось, что он увидел седые волосы. Либо он стареет, либо сильно испугался. Черт! Он не помнил, чтобы когда-нибудь боялся за свою жизнь, но вот за жизнь этой девушки...
– Я приготовила тебе ванну, – ее пальцы быстро справлялись с пуговицами на его рубашке, – можно я посижу рядом с тобой? Сделаю массаж. У тебя очень усталый вид.
Отличное предложение, Стефано кивнул и хитро улыбнулся, радуясь тому, что его вид вызвал сочувствие. Она замечает его усталость, но он уверен, что связывает это с тем, что дело по двадцати шести телам все еще открыто.
Но Найт все разрулил: заставил Стефано и Грифа заплатить за моральный ущерб в казну города. Деньги решают многое, как только казна пополнилась, полиция и ФБР тут же пропали. Видимо, Найт не поскупился, дал и им денег. Да, этот вопрос был решен, а вот тот, что поставил перед ним Гриф, оставался открытым.
Стефано видел Джона Гриффина у Найта, они вместе оправдывались перед мэром за кучу трупов. В тот день Висконти был зол и еле сдерживал себя, так хотелось убить Джона Гриффина и сделать из его тела чучело! Или нет, много чести! Сжечь его, чтобы ничего от него не осталось.
– Даже если ты избавишься от меня, запомни, мстить за моего сына продолжит Пол Слоун.
Он произнес эти слова спокойным тихим голосом, от которого тошнило, а может, тошнило от собственного бессилия, сложно было сказать.
Открытие клуба выпало на Рождество. Стефано видел, сколько сил и энергии вложила Диана в его создание, видел ее переживания, нервозность. Казалось, нервы сейчас у всех ни к черту, вот только причины у каждого свои. Стефано выкинул из головы весь этот ад и решил последние дни сделать раем, чтобы помнить о них всю жизнь. А может, и Диана будет помнить. Хотя вряд ли его имя будет в дальнейшем вызывать у нее добрые чувства.
Она подарила ему старинный медный ключ, повесила на шею со словами: «Хочу подарить его тебе как символ нашей любви. Давай считать, что это ключ от моего сердца, и пусть он всегда находится рядом с твоим сердцем».
Это был личный подарок, и как только Диана повесила ему на шею ключ, Стефано тут же его коснулся. Он не снимет его никогда, потому что это ключ от ее сердца.
Рождество прошло в клубе, но праздничного настроения не было. В общем-то, как обычно. Каждый год одно и то же: враги, враги, враги. Только сейчас Рождество вызывало еще больше отвращения, потому что станет точкой невозврата. Но приходилось улыбаться перед камерами и даже показать свое слабое место: он обнял и поцеловал Диану после того, как вывеска с названием клуба открылась их взору.
Она была счастлива и расплакалась. Он впервые встретил девушку, которая выплескивает эмоции через слезы. Диана уникальна. Она особенная. А еще она своими слезами парализует его сознание, и на несколько секунд Стефано Висконти становится уязвим. Хотя сама Диана и есть его уязвимое место.
Неделя в Бергамо стала тем самым райским временем в райском месте. Он выбрал Италию, теша себя надеждой, что Диана больше не вернется в Окснард. Была мысль ее оставить. Бросить именно там. Возможно, позвонить матери, попросить позаботиться о ней. Но вспоминались слова Грифа, что расстояние роли не играет, он найдет ее в любом уголке мира, и в Италии, безусловно, тоже.
Джон Гриффин дал знак, что разгадал планы Стефано: он потопил судно с оружием на борту и весь экипаж. Объяснением этого поступка были слова: «Время пришло!»
А потом слезы Дианы... Ее мольбы, она хотела вернуться в Окснард, а Стефано уже знал, что это конец.
Его последние слова, перед тем как он поднялся на борт самолета, который летел в Нью-Йорк, были последними и в союзе «Стефано и Диана»:
– Я люблю тебя, что бы ни случилось, помни это.
Он хотел, чтобы она это запомнила. И, произнося их, он как будто просил заранее прощения за все, что ей предстоит пережить.
В Нью-Йорке его встретили дождь и агент по делу о затопленном судне, который с ходу начал причитать, что товар лежит на дне, люди погибли, выживших нет. А на месте трагедии работают спасатели.
– Как вариант, можно утопить и их, – зло улыбнулся агент.
– Отличная идея, только на их место придут люди из ФБР.
Гриф поставил подножку и уже второй раз выходил победителем. Потерю товара Стефано переживал не впервые, но сейчас он был неспокоен и за свою жизнь.
Набежали люди из ФБР с каверзными вопросами и своими догадками. Пришлось вложить кучу денег, чтобы скрыть груз на дне.
Надо было возвращаться домой человеком, который вышел сухим из воды, пусть без груза и людей, но хотя бы свободным. Но увы, Стефано возвращался другим. Ему было плевать на груз и жизни людей, он переживал лишь за одного человека.
– Последнее, – тихо произнес Стефано в трубку, находясь у трапа самолета, который сейчас направится в Окснард. – через два часа он должен находиться в здании, ключи от которого я тебе оставил.
Он звонил Джейкобсу и говорил о Мэте.
А дальше как во сне. Непонимающий невинный взгляд голубых глаз, шепот в оправдание...
Ее голос. Эти глаза, которые смотрят на него в надежде на то, что сейчас все выяснится.
И эта ложь! Каждое слово, каждое действие – игра, которая тяжело ему давалась. Но ради ее жизни Стефано готов был на все, а убийство Мэта – это жертва, нежеланная, но неизбежная. Самое страшное, что он убивал себя в ее глазах, а в ней – все эмоции и чувства. Ее взгляд тускнел и становился безжизненным.
Его поступки шокировали, но никто не знал, что Стефано Висконти связан по рукам и ногам. И никто не знал, как больно убивать того, кого ты любишь. А еще больнее быть со всем этим один на один.
После того как Стефано оставил Диану на свалке, он пришел домой, налил полный стакан виски и осушил его залпом. Но алкоголь лишь усилил боль. Стакан полетел в зеркало, разбивая его вдребезги, как разбилась жизнь Дианы.
Но, оказывается, это было лишь начало мучений. Вскоре Висконти узнал, что станет отцом.
– Мать твою! – выругался он, глядя на Харта. Тот приехал лично в «Morte Nera», чтобы доложить о новости и о том, что беременности Дианы ничто не угрожает.
Беременность! Еще одно слабое место, но о нем не знает Гриф. Ребенок двух ненавистных ему людей может стать отличной мишенью. Надо было рвать все нити и здесь тоже. Дать понять, что он не имеет отношения к беременности, ведь он же пустил слух про измену Дианы с Мэтом. А теперь ребенок... Как удачно! Надо заставить в это поверить и ее тоже.
Господи, ребенок! Его кровь и плоть! Ребенок, которому не посчастливилось родиться в полной семье. Но сейчас важно, чтобы он вообще родился и вырос.
– Контролируй все и держи меня в курсе, – приказал он Харту. Тот кивнул и протянул снимок УЗИ:
– Хорошо, но пока ничем не порадую. Диана шокирована, и, кажется, она тебя ненавидит.
– Я тоже себя ненавижу, – кивнул Стефано, разглядывая черно-белый снимок и явно ничего не понимая. Но это неважно, он держит первую фотографию своего сына или дочери. И черт, кажется, до него начало доходить – он станет отцом. Странные чувства заставили его сесть и разобраться в них, разложить по полочкам и отделить одно от другого: было ощущение гордости вперемешку с чувством радости, но в то же время и злости. Как она умудрилась забеременеть? Но тут же разозлился на себя, кажется, Харт сказал, что срок уже приличный. Она начала принимать таблетки будучи беременной.
Виноват он, потому что потерял контроль. Но стоп! Виноват ли? Разве человек может быть виновным в том, что стал создателем новой жизни? А разве он не думал об их детях? Мысли материализуются.
Стефано еще долго сидел за своим письменным столом, разглядывая снимок. Он увидел очертания ребенка, поймав себя на странной мысли, что хочет взять его на руки.
Это желание исполнилось, как только Диана родила. Пока шли роды, Стефано сидел в офисе и ничего не понимал в тех бумагах, что приносил Антонио. Он как будто слышал ее крик... хотя с трудом верилось, что она кричала.
Харт звонил каждый час и докладывал о состоянии малыша и матери. То, что у них будет сын, Стефано узнал сразу после того, как Диана встала с кушетки, сделав очередное УЗИ.
– Сын, – звучало гордо, вот только вслух произносить этого не стоит.
Никакой охраны возле ее дома. Никаких намеков на то, что он ее каким-то образом пытается защитить, что выглядело бы странно. Стефано растворился, давая понять Грифу, что между ним и Дианой ничего нет. И если он узнает про ребенка, то не тронет и пальцем. Он обещал неприкосновенность. Так казалось.
Стефано примчался в больницу сразу, как только Харт ему доложил о том, что у него родился сын. Он обязан его увидеть! Он обязан подержать его на руках, потому что потом такой возможности не будет никогда. Марта тоже была рядом, стояла и любовалась на то, как наконец ее «мальчишка» взял в руки маленький комочек тепла. Стефано губами коснулся головки сына, вдохнул его запах, и ему стало больно. Ребенок приятно пах пеленками, а еще чем-то сладким.
– Диана назвала его Леонардо, сокращенно Лео. Передумала в последний момент и дала ему итальянское имя, – сказал Харт и вышел из палаты, оставляя Стефано и Марту с ребенком.
Диана дала сыну итальянское имя не просто так, она знала, что в нем течет не простая кровь. И где-то в глубине души ей хотелось об этом помнить.
– Лео, – прошептал Стефано умиленной Марте, он видел, что она тоже хочет взять ребенка на руки, но так не хотелось с ним расставаться... Еще немного!
Стефано тешил себя мыслью, что когда-нибудь он отомстит Грифу и жизни Дианы не будет ничего угрожать. Это желание стало номером один в его списке. Неважно, простит его Диана или нет, он ее поймет в любом случае, но с сыном он видеться будет.
Как кряхтел ребенок у него на руках, как он зевнул, вызывая улыбку, Стефано никогда не забудет. Он часто вспоминал запах малыша, проезжая на машине по городу, непроизвольно ища взглядом девушку, которая толкает коляску.
Жизнь продолжалась, но теперь стала пустой, как и до появления Дианы. Он испытал яркие чувства, и ему они требовались постоянно. Но увы! Радовало только то, что они все живы, в разлуке, но живут. Гриф больше не появлялся. Прислал человека выплатить долг за порт, что показалось странным, но, видимо, он был удовлетворен исполнением его плана жестокой мести.
Но оказалось, что это было затишье перед самым страшным кошмаром. Враг всегда ослабляет внимание жертвы перед новым ударом.
Это был обычный день, в кабинете Стефано собрались все главные члены «Morte Nera», чтобы решить пару вопросов о судах в порту, о продукции и выгрузке. Ничего необычного, если не считать, что на одном судне было оружие. Его надо было переправить в Сицилию. Обычная сделка, ничего сложного. Звонок мобильного телефона прервал речь Стефано, он взял трубку автоматически, недовольный, что его отвлекают. Номер был скрыт, но голос он узнал сразу:
– Висконти, хочешь знать, где сейчас твой сын? Там же, где и мой!
Телефон выпал из рук Стефано, после этих слов его парализовало, он не дышал. Он видел кровь и слышал крик Дианы. Если она еще жива... Понадобилась пара секунд, чтобы вскочить со своего места и побежать к выходу. Все его провожали немыми взглядами, а он на бегу крикнул:
– Срочно всем к дому Дианы!
Не было сомнений, что перед ним сейчас предстанет ужасная картина. Это страшно! Страшно ехать туда, где он найдет тела тех, кого любит!
Его встретила открытая калитка и открытые двери. Он забежал в дом, буквально налетая на Диану, которая лежала на полу и не подавала признаков жизни. Он кинулся к ней, пытаясь привести ее в чувства, не веря в то, что она мертва.
– Диана, – он прошептал это имя, наклонившись к ней, стоя на коленях, руками поворачивая к себе ее лицо... Крови не было, но это не значит, что она жива. Подхватив ее на руки, Стефано уложил ее на диван, щекой касаясь ее губ, пытаясь понять, дышит ли она. Она дышала, и он перевел дыхание, закрыв глаза, но теперь боясь повернуться, чтобы посмотреть в манеж... Он тешил себя надеждой, что Гриф солгал! Он не причинил вреда ребенку. Возможно, украл. Но, пересилив себя, пришлось встать, оставить Диану одну на диване и подойти к манежу.
Эту картину он будет помнить вечность. Сердце разорвалось, выплескивая изнутри море крови. Столько же, сколько вытекло с Лео.
Руки потянулись к ребенку, но остановились. Сын был просто брошен как ненужный хлам в собственной крови. Впервые в глазах стояли слезы, впервые взыграло что-то дикое и безумное. Хотелось зареветь, как дикий зверь, который не мог сохранить жизнь своей семьи и который потерял все, что имел. Его лишили всего! Диана никогда не простит его! Но он и сам никогда этого не сделает.
Отпрянув от манежа, он сел рядом с Дианой и прижал ее к себе.
– Я клянусь, что найду ублюдка и он будет наказан. – А в мыслях уже представлял, как взрывает весь север к чертям! Как умирает в адском пекле Гриф, и они становятся свободны. Вот только печать смерти их сына навсегда будет в душе обоих.
Это была самая умелая месть Грифа за смерть своего сына. Рождение Лео для него стало большой удачей. Смерть за смерть! Боль за боль! И потеря за потерю! И он убил не только Лео, но своей местью он убил все чувства и эмоции Дианы.
Она сошла с ума, пытаясь застрелиться. Вот что он хотел. Морально извести.