Хрупкое равновесие 3 ❤️‍🩹

Глава 41

Стефано был уверен, что, подорвав весь «север», Гриф не выжил. Поэтому он взял Диану к себе домой, поэтому утешал ее ночами, когда она с криками просыпалась и звала Лео.
Она не плакала, он не видел ее слез. Говорят, что самая страшная реакция на потерю – это когда человек лишен эмоций. Люди правы, она тихо сходила с ума.
Информация о том, что Гриф жив и бежал из города, заставила Стефано отойти от Дианы. А после того как она направила в себя пистолет, выбора не было: он решил, что дальше должна быть она. И уже точно навсегда.
Никто из них не смирится с потерей, но вдалеке друг от друга им будет спокойнее. И чем дальше, тем спокойнее.
Его информировали о ее здоровье через день, а при выписке из психиатрической лечебницы условием стало пребывание Дианы в Аризоне. Так и случилось, он потерял информацию о ней ровно тогда, когда она вышла из заточения белых стен. Но теперь Стефано был спокоен: она здорова и не причинит себе вреда. Диана растворилась в прошлом...
Жизнь потекла в обычном режиме, только сердце болело чаще, взгляд потух, а слова потеряли всякий смысл. Но надо было брать себя в руки, выкинуть прошлое из головы и двигаться дальше. Дианы никогда не будет в его жизни, эта страница его жизни перевернута.
– Хочу сказать тебе, что я устал, – монотонно произнес Ричард Найт.
Стефано сидел напротив мэра, сцепив пальцы в замок, даже уже не зная, как того подбодрить. С Найтом они всегда были хорошими друзьями, но иногда наступают моменты, когда никто не поможет. Только ты сам.
Смерть Ноэль очень подкосила Ричарда, он стал задумчив, молчалив и рассеян. Лесли Милс, который всегда был правой рукой Найта, готов занять пост мэра, но и тут жизнь преподнесла «подарок».
– Еще пара лет, и я уйду, – сказал Ричард и откинулся на спинку кресла.
– Будешь пасти овец?
Потерять такого мэра для Стефано Висконти – проблема номер один. Найт на многое закрывал глаза. Если к власти придет новый человек, то возникнут вопросы – и с портом, и с властью в криминальной части города. – Буду отдыхать.
– И кто же преемник?
Нет, Стефано не имел в виду себя, как однажды предложила в шутку Диана, его больше интересовало, кому придется отстегивать баксы, чтобы страховать свою жизнь.
– Вот тут и начинается проблема, – задумался Найт, глядя в одну точку, растягивая слова. Видно было, что он тоже переживает. – Мы планировали, что это место займет Лесли Милс, но он недавно перенес инфаркт, боюсь, что нервничать он больше не захочет. А место мэра отнюдь не самое спокойное...
– Ну мое-то еще беспокойнее, – улыбнулся Стефано, – живу как на пороховой бочке.
Ричард кивнул, соглашаясь:
– Согласен, ты закаленный, именно поэтому у меня возникла идея – предложить должность мэра тебе.
Стефано усмехнулся и встал со своего места:
– Нет-нет, с меня хватит «Morte Nera», мое дело – криминальные круги, а в обязанности мэра входит много чего, в том числе и сельское хозяйство. Знаешь, Ричард, я и курятники, пожалуй, несовместимы.
Он прошел к двери, мысленно посылая к чертям Найта и аграрную промышленность, но Ричард его остановил:
– Ты первый пострадаешь, если к власти придет чужак. А так я почти дарю тебе город, делай с ним что хочешь, но я уверен, что порядка при тебе будет больше, чем при ком-либо. Я буду спокоен.
Стефано обернулся:
– Но я ничего не понимаю в управлении городским хозяйством.
– У нас есть пара-тройка лет на то, чтобы научиться. Но вряд ли у тебя возникнут проблемы. И, кстати, с тобой хотел поговорить Лесли Милс. Думаю, у него для тебя есть выгодное предложение.
Что Лесли Милс может предложить Стефано Висконти? Ответ прост: свою прекрасную дочь вместе с американским гражданством взамен на финансовое благополучие Хелен.
– У меня очень красивая дочь. – Лесли сидел в кресле в своем кабинете и курил сигару, которая сокращала его жизнь быстрее перенесенного инфаркта. – Она как раз приехала из Лондона из-за моей болезни. Женись на ней – и убьешь двух зайцев сразу.
Первый заяц – это гражданство, а про второго Стефано даже боялся подумать. Нет, ему не нравился такой исход событий. Получается, он будет выступать на городских праздниках, улыбаться перед камерами и делать вид, что жизнь людей его беспокоит больше собственной. А еще жена! Этот довесок к скучной жизни мэра напрочь отбил желание им становиться.
– Просто подумай. – Лесли Милс хлопнул его по плечу. – Я был бы рад такому зятю. Ты мне всегда нравился, Висконти. Отдав Хелен за тебя замуж, я буду за нее спокоен.
И Стефано думал, сидя в своем кабинете перед разложенными на столе документами. В общем-то работа мэра – это нечто подобное, только бумаг в три раза больше.
Изредка он заезжал в клуб, который носил имя девушки, воспоминания о которой по-прежнему резали сердце. Диана. Как она? Вспоминает ли его? Наверняка вспоминает, но едва ли хорошими словами.
В своем кабинете на втором этаже Стефано сидел в тишине. Он подписывал договоры, отчеты, изредка поглядывая на картину «Замок Сфорца». Он прекрасно помнил тот день, когда накричал на Диану, как кинул эту картину и разбил раму. Он не хотел иметь ничего общего с домом, с прошлым. Но сейчас вид родных мест дарил спокойствие. А еще картина закрывала сейф, в котором Висконти держал самое ценное – фотографии Лео и Дианы. Замок хранил секрет.
Но вскоре замок с картины стал явью. Умер отец, и Стефано поехал в Италию.
Сколько лет сын не видел отца? Двадцать? Больше? Сколько лет он не переступал порог родного дома... Он почти забыл, как выглядит мать. Прошедшие годы придали ей шарма. Виттория всегда была удивительно красивой женщиной, сейчас похудела, слегка осунулась и постоянно плакала: и из-за потери мужа, и из-за встречи с сыном. Он обнял мать впервые за долгие годы, и ему очень захотелось очутиться в детстве и прожить свою жизнь по-другому. Но увы, изменить уже ничего нельзя.
Они с Витторией стояли на семейном кладбище, ежась от холода и ветра. Стефано обнял мать.
– Такие страшные потери, – прошептала она, – за какие грехи?
Он не ответил, лишь поцеловал ее и шагнул к могиле и положил красную розу на плиту, коснувшись белого мрамора.
Это кладбище находилось на территории усадьбы, в которой семья Висконти жила уже несколько сотен лет. Здесь росли деревья, которые еще помнили историю рода. Предки переехали сюда, лишившись фамильного замка, и это место за городом стало их постоянным домом.
Позади трехэтажного особняка среди деревьев располагалось небольшое кладбище с маленькой часовней. Здесь хоронили всех членов семьи.
В детстве Стефано не любил это место, ему казалось, что оно пропитано слезами и болью. Он не ошибся.
– Пойдем, сынок, – позвала мать, – ты уже долго тут сидишь, боюсь, простынешь.
Стефано улыбнулся, слыша такие слова. Улыбка получилась искренней, задорной, как в детстве. Он кивнул и посмотрел на другую могилу, земля на которой была еще свежа.
– Он любил тебя, – сказала мать, – каждый день мечтал, что ты вернешься, он тебя научит управлять хозяйством. Так хотел прогуляться с тобой верхом... А ты помнишь Джилли?
Как можно забыть любимую лошадь... Стефано усмехнулся, посмотрел в синие глаза матери:
– Конечно.
– Она умерла ровно через год после твоего отъезда в Лондон.
Стефано обнял мать, радуясь тому, что она жива. Пусть он не успел увидеть отца, поговорить с ним, попросить прощения, возможно, услышать, что все их разногласия – это пустая трата времени. Жизнь быстротечна, увы, многое не успеваешь сделать.
Они пошли к дому, но Виттория обернулась и посмотрела на памятник из белого мрамора, а потом спросила сына:
– Ты мне расскажешь? За что и почему?
Стефано кивнул, он расскажет лишь то, что матери можно знать, – о том, как он любил, что и кого пришлось потерять...
* * *
Окснард уже стал родным, но Милан – особый для него город, только там он обретает покой и душевное равновесие. Но надо возвращаться домой. Домой. Это слово заставило Стефано задуматься, что есть его дом и где он? Но раз вернулся в Окснард, значит, этот город занял в его сердце свое место.
Первым делом он отправился в офис, где Антонио доложил, что след Грифа был найден в Канаде, есть даже фото. Снимки были размыты, но мужчина очень напоминал Грифа. Стефано нанял лучших ищеек, которые искали Джона Гриффина на каждом континенте, но пока тщетно.
– Бездельники! – рявкнул Висконти и кинул отчеты на стол. – У меня складывается ощущение, что я трачу деньги впустую!
– Думаю, он на несколько лет заляжет на дно. Гриф не дурак и прекрасно знает, что ты его ищешь. Нужно время! – успокаивал Антонио.
– Время? – крикнул Стефано, но потом понял, что теперь время – это лишь слово. Он может искать Грифа хоть всю жизнь, особой роли это не играет, месть будет сладка даже через тридцать лет. – Ты прав, я буду ждать. Найт тоже способствовал поискам, привлек для этого органы правопорядка всех штатов, фотороботы разослали по полицейским участкам.
– Он точно не в Америке, его тут уже каждая собака знает. Кстати, – воскликнул Ричард, – ты слышал о Колине Дугласе из Лос-Анджелеса? Кажется, он метит на пост мэра Окснарда.
Стефано подумал о том, что, пожалуй, действительно надо стать мэром. Очень не хотелось пускать в город чужого человека.
– Он и порт прикарманит, я больше чем уверен.
– Откуда он вообще взялся? – задумчиво произнес Стефано, вспоминая более-менее влиятельных персон Лос-Анджелеса. Среди них не было Дугласа. – Надо пригласить его в гости. Или приехать к нему.
– Хорошая тактика, – улыбнулся Найт, – стоит навести мосты. Кстати, зря ты считаешь, что не сможешь управлять городом.
– Нет, я смогу, – перебил он Найта, – но есть отрасли, заниматься которыми мне скучно.
– У тебя будет команда, – напомнил мэр.
Но Стефано предпочитал все делать сам. Если он и примет предложение Найта, то только на своих условиях:
– После того как я стану мэром, «центр» станет моим.
Найт даже открыл рот от удивления:
– Куда тебе столько территории?
– Земли мало не бывает. Но если нет, – Стефано спокойно встал, делая вид, что ему все равно, – то встречай Дугласа, твой «центр» ему точно понравится.
А что хотел Найт? За должность мэра и жену в придачу надо платить! И «центр» – это еще немного. Порт Стефано отвоевал давно, скоро и суша станет его.
И зачем ему все это? Но ведь деньги правят миром! Так однажды он сказал Диане.
Диана... Больно произносить ее имя. Стефано старался не думать о ней и выбросить из головы все, что связано с Дианой, запер фотографии в сейфе, сунул подальше и больше не доставал. Но это плохо помогало. Надо перестать думать о ней и жить дальше. Да вот хоть с Хелен, может быть, ей удастся снять тяжелый груз с его души.
Лесли Милс не стал затягивать и вскоре познакомил свою дочь со Стефано. Приятная девушка, красивая, улыбчивая. Фигура фотомодели, длинные стройные ноги, маленькая грудь... Хотелось побольше. Стефано улыбнулся, он смотрел на Хелен, а вспоминал, как Диана жаловалась на свою грудь. Но ее грудь была создана творцом явно в час, когда он испытывал вдохновение.
– Очень приятно. – Хелен улыбнулась и протянула руку, а он коснулся ее губами, потому что думал совсем о другой. Но жест ей понравился, ее щеки тут же покрылись румянцем.
Хелен была неплохим вариантом, и статус жены мэра ей подходил. Стефано заключил сделку с ее отцом, и две стороны подписали брачный контракт. Лесли указал свои требования: если развода потребует Хелен, она может получить компенсацию только через суд, а если инициатором будет Стефано, он выплатит компенсацию в размере шестидесяти процентов от стоимости всего имущества и станет содержать бывшую жену до самой смерти.
Условия жесткие! Стефано объявил свои: никаких детей и никакой фамилии мужа. Только одна женщина способна родить ему сына, и только одна женщина могла бы носить фамилию герцогского рода. Но ее нет и никогда не будет, а значит, не судьба.
Хелен сначала обиделась, но потом свыклась. Она была молчаливой и очень услужливой. Стефано понравился ей с первой встречи, и она старалась вызвать в нем ответные чувства. Но увы, он видел в Хелен лишь защиту от тоски, ну и часть сделки. Он был отличным супругом, внимательным и нежным, и прекрасным любовником, но не испытывал ответных эмоций на любовь Хелен.
Стефано привык к ней через полгода после женитьбы: красивая молодая жена, доступ к телу которой он получал постоянно, привлекала к себе внимание. Хелен много говорила, хотя до свадьбы больше молчала. Но даже ее пустой треп не раздражал, а напротив, отвлекал от раздумий и воспоминаний. Она старалась быть хорошей женой, и у нее получалось.
Надо было жить дальше, и он старался это делать.
На спокойную семейную жизнь он не жаловался, а вот деятельность за стенами дома была очень активной. С появлением Колина Дугласа вздрогнул криминальный мир Лос-Анджелеса, это Стефано узнал от проверенных лиц. Наверное, стоило его бояться, но почему-то Дуглас вызывал не страх, а скорее интерес.
Найт не понимал, откуда взялся этот персонаж, и решил навести справки.
Мысли о связи Дугласа с Грифом возникли у Стефано, как только он узнал, что тот пришел из ниоткуда. О нем не было никакой информации. Но Колин Дуглас упорно шел в Окснард – в сторону порта, мечтая получить если не город, то порт. Не маниакальные ли замашки Грифа? Возможно, глава «Eagles» был создан Джоном Гриффином.
Пока Стефано занимался Дугласом, он пропустил главное – появление девушки, с которой столкнулся лицом к лицу на глупой сделке.
Вновь этот взгляд. Вновь этот голос. Вновь знакомые до боли черты лица...
Память не усыпить, не обмануть. Она обладает удивительной способностью обострять все чувства и эмоции в реальности, словно показывая фильм из прошлого.
– Чао! – Ее голос парализовал. Странно, но в эту самую минуту захотелось ее схватить, прижать, вдохнуть ее запах... Он скучал даже больше, чем думал. Вернее, он заставлял себя не думать о ней, потому что жить с ней на одной планете и не иметь права прикоснуться – невыносимая мука, самая изощренная месть.
Диана вернулась в город и принесла с собой ураган. Она стала другой, требуя у него деньги, пытаясь выяснить правду про свой дом, который был сожжен им собственноручно. Она смотрела на него, гордо подняв подбородок, такая красивая... какая-то новая, но все та же Диана! Хотелось ее обнять, прижать к себе крепко, а приходилось нагло врать и бить словами:
– Ты и правда изменилась... в худшую сторону. Хотя, казалось бы, куда хуже?
Она была идеальна! Во всем и всегда! И она ни капли не изменилась, какую бы маску ни надела. Она все та же – ранимая, нежная и душевная.
Но, к сожалению, Диана все же потеряла возможность испытывать чувства, умение плакать. Она лишилась эмоций. И самое страшное, что он тоже был лишен эмоций. Они оба стали лишь собственными серыми тенями.