Давай начнём сначала?

Пролог

Очередной сон. Сон как сказка, которая никогда не случится, где никогда не будет хорошего конца.
Верно. Он совершил слишком много ошибок, чтобы всё закончилось как в книжке. Чтобы не было боли, не было страданий и сражений за последнее яблоко, чтобы они не желали убить друг друга просто ради... ради чего? Ради своих целей? Ради баланса?

Дрим давно потерял свою цель. Он сражается лишь ради спокойствия и счастья других. Казалось бы, весьма благородное стремление, однако оно давно стало таким привычным. Растворилось в рутине.

Найтмер не сдается. Сколько бы времени не прошло, он не собирается предавать свою цель. Раз за разом твердит о своей ненависти, о желании убить его, об отвращении к позитиву.

Дрим знал, что это его вина. Если бы он был внимательнее тогда, если бы смог поддержать... Если бы больше заботился о брате, нежели о жителях, которые в итоге лишь принесли боль им обоим... Но время не повернуть вспять.

Шел шестой век. Последние годы мечтатель с трудом может спать. Столь часто его стали посещать воспоминания о том дне. О детстве, когда всё, казалось бы, было хорошо и спокойно, когда его брат был рядом, когда они оба любили друг друга.

Каждую ночь он просыпается в слезах, пытаясь успокоиться. Успокоительное не помогает, даже собственная магия, из-за чего приходится переживать эту бурю в одиночестве. В такие моменты слова Найтмера о том, что он "никогда не плачет", кажутся ещё более болезненными.

Эта ночь не была исключением. Отвлекая себя до полуночи, лишь бы не уснуть, он занимался документами. Шорох бумаги, запах чернил, привкус горького отвратительного кофе. Парень стойко держался до тех пор, пока строчки не стали расплываться перед глазами, а веки сами закрываться.

И вновь этот сон.

Шелест листвы и травянистый запах ромашек. Легкий ветерок, раздувающий волосы в разные стороны, веселые крики вдали и шум. Яблоня, что называлась Древом чувств, её прекрасные плоды. Золотые, приносящие другим счастье, и чёрные, отрезвляющие своей горечью.
Родной пейзаж дополнял старший братец, спешащий к нему издали. Кажется, он даже мог слышать его голос.

Приблизившись настолько близко, что другие могли назвать такое расстояние неприличным, он начал трясти мечтателя за плечи.
- Дрим, Дрим, ты слышишь меня?

И вправду его голос. Такой же детский и ребяческий как и прежде. А ведь здесь ему почти двенадцать.
- Дрим, скажи что-нибудь, прошу тебя! -  голос сновидения стал взволнованным, а сам Дрим почувствовал настоящую тряску и прикосновения.

Стоп, что?

- ...Н-найт? - вырвалось из мечтателя, пока он не закашлялся от того, насколько трудно было говорить.

- Дрим, ты в порядке? Я звал тебя всё это время, но ты никак не реагировал. Всё хорошо? Тебе плохо? Что случилось? - вопросы брата лились непрекращающимся потоком, заполняя голову. Но Дрим ничего не слушал, лишь с изумлением глядя на Кошмара.

Это... правда? Это не сон?

Щекотка от прикосновения к щеке это подтверждала.

И пока Найтмер лишь с недоумением и беспокойством глядел на мечтателя, Дрим не мог сдержать слёз.
- В-всё хорошо... М-мне просто прис-снился плохой сон. М-могу я тебя обнять? - голос дрожал, с трудом позволяя выражать свои мысли, но для него это сейчас не имело какого-либо значения. Было ли это чересчур реалистичным сном или же он и вправду попал в прошлое? Судить было сложно. Несомненно, это было важно, но впервые за столько времени имея шанс обнять брата, Дрим не мог упустить его.

- Конечно! Ты всегда можешь это сделать, Дрими. Тебе не нужно спрашивать разрешения. - в голосе юного хранителя негатива прослеживалась сильная растерянность вкупе с тревогой за брата. Но несмотря на это, мальчик прижался к Дриму, даря самые крепкие объятия, что мог дать.

Было это сном или нет: Дрим желал, чтобы эти объятия продлились как можно дольше.