Огонь и Лед " Битва Пламени и Льда "

Глава 61.

Мьёльнир

День быстро клонился к закату. На улице сгущались сумерки, а на небе появился бледный диск луны. Полнолуние. Ах, как прекрасна и удивительна лунная пора! Сколько судеб вершилось под бархатным одеялом ночи, посеребренным мягким светом луны.
Отодвинув тарелку, я завороженно наблюдала, как за окном сгущается тьма. Разговоры за столом не смолкали, и, устав улавливать смысл, я погрузилась в собственные мысли.
Беседовавший с приехавшим накануне Полом Алек, несколько раз пытался втянуть меня в разговор, но я была слишком уставшей, чтобы поддерживать беседу после нескольких попыток, мой муж бросил на меня удрученный взгляд и, отвернувшись, продолжил дискуссию без меня, оспаривая очередную версию аномалии Бермудского Треугольника. Кажется, в мои руки попадало несколько достаточно грамотных и правдоподобных научных работ на эту тему, но мне не хотелось напрягать уставший мозг, который просто кричал о том, что пора взять тайм-аут и, наконец, полноценно отдохнуть. Зачем выдавливать из себя попытки влиться в на интересующий меня разговор, когда беседующим и без моего участия комфортно? Я чувствовала себя будто в вакууме, впала в своего рода кататонический ступор, отгородилась ото всех за зыбкой вуалью собственных эмоций, наконец, заставив себя отключить волнение, тревогу и бесконечный хоровод неприятных мыслей, последнее время заполнявших мою голову. Звуки мира стали затихать, будто кто-то убавил громкость до минимума, мне казалось, что я ускользаю, словно растворяюсь в пространстве и времени.
Безотчетно теребя хлопковую салфетку в руках, я внимательно смотрела сквозь полированное стекло на небо, которое с каждой минутой становилось темнее, а полный диск луны набирал яркость, становясь из бледно-желтого, ярко-оранжевым. Пугающий, жуткий цвет, зловеще алел на фоне темного неба, раздражая, но в то же время притягивая взгляд.
Наверное, я бы и дальше продолжала мять ни в чем неповинный клочок ткани, мыслями паря где-то очень далеко, но, к сожалению, царящему комфорту не суждено было длиться долго. Едва потух последний луч солнца, как на подступах векового леса раздался леденящий душу вой: протяжный, злобный, бросающий вызов. Не успев затихнуть, он поволок за собой волну вторящих ему завываний!
От ужаса я окаменела. Судя по звукам, ответ держали десятки, а может даже и сотни оборотней. Испуганно глядя на приобретающее пепельный оттенок лицо герцога, я поняла, что дела наши очень плохи! Не дожидаясь, когда стихнет жуткий вой, я вскочила с места и со всех ног кинулась в главный зал, где под парадной лестницей находилась комната охраны.
Влетев в наблюдательный пункт, я кинулась к мониторам, на которых отслеживалось все, что происходит на территории поместья, так и за его пределами. Нервно барабаня пальцами по столу, я поспешно выводила на экран изображения с сотен видеокамер, и, с каждой появляющейся картинкой, моя кровь все больше леденела в жилах. Везде, по всему периметру поместья кишели твари, сжимая нас в плотное кольцо! Сотни и сотни оборотней: жестоких, неуправляемых, голодных, пришли, чтобы бросить нам вызов на бой, желая отомстить за гибель своих товарищей!
Месть. Эта мысль сразу всплыла в моей голове, когда к моим ногам рухнуло первое безжизненное тело оборотня. Они придут мстить — это лишь вопрос времени, и, я не думала, что он затянется так надолго. Но вот, час пробил и пришло время платить за деяния! Неминуемые последствия, на которые я обрекла нас всех, когда вместо того, чтобы смирившись с судьбой, покорно пасть под смертоносной силой врага, я смело отразила удар, сама не понимая того, что запускаю бомбу замедленного действия разрушительной силы. Был лишь вопрос времени, когда она взорвется, и, кажется, момент когда туго закрученные пружинки взрывного механизма наконец отпустят, приведя его в необратимое действие.
В памяти всплыли отрывки далекого сна, в котором была жестоко растерзана возлюбленная Вильгельма, Лилит. Память услужливо выталкивала на поверхность кровавые сцены прошлого, будто они хранились в генах династии долгие тысячу лет, сплелись в микроскопических клеточка моего тела, выжидая момента, чтобы восстать; подначивая, шепча глубоко в сознании: отомстить, поднять бунт против волчьей тирании, дать бой, который, не спорю, может стоить множество жизней.
Мне стало дурно. Небольшая комната показалась мне клеткой. Я резко развернулась, желая поскорее покинуть помещение и наткнулась на замершего у меня за спиной Марка. Его взгляд прилип к мониторам. На мгновение мне показалось, что он забыл как дышать, на его лице застыл ужас, а в глазах читались недоумение и паника.
— Что это, Селена? — наконец прошептал он.
— Позже объясню… Идем за мной! — выкрикнула я, выскакивая за двери и направляясь в центр зала, где громко спорили не на шутку перепуганные Вольтури. Судя по-всему, они обсуждали план атаки. Тактики, которые безотказно работали на протяжении тысяч лет — были бесполезны. Оборотень — враг гораздо опасней и страшнее, чем такие же как и они — вампиры. Думаю, если бы был выбор, они бы пропустили этот бой, в котором шансы выжить, в геометрической прогрессии стремились к нулю. Вольтури слишком долго живут в этом мире, чтобы их и без того совершенные инстинкты подсказывали, что этот бой, явно, неравный и, лучше покинуть поле боя, чем оно станет личной Голгофой каждого из них. Но есть ли выбор в этой ситуации? Думаю, нет. Реалия оказалась пугающей, не дающей надежд на другой исход… Только если…
«Нет! Я не буду этого делать!» — вскричал мой перепуганный здравый смысл.
«Но у тебя нет выбора!» — возмутился рассудок, который был явно против того, что здравый смысл пытается включить инстинкт самосохранения, тем самым, отнимая у других, единственный шанс остаться в живых.
«А у тебя нет права!» — гневный крик здравого смысла оглушил, напугав своей резкостью. — «Не смей! Я запрещаю тебе даже думать об этом!»
«Ты не в праве мне запрещать, » — возмутился рассудок, — «И вообще, с каких это пор, ты пытаешься спрятаться за спинами других, пока они будут биться за твои ошибки насмерть?»
«Мы не выживем в этом бою!»
«Значит, мы умрём!» — твердо сказала я, давая понять, что не позволю себе отступить, что бы не произошло.
Я подошла ближе, но на меня никто не обратил внимания кроме Пола, он повернулся ко мне и вопросительно посмотрел.
— Селена, что происходит? Почему никто ничего не объяснит? — возмущенно спросил он.
— Нет времени объяснять, кроме того, что у нас большие неприятности! — подбегая к щитку возле двери и поднимая вверх рубильники: по всей территории поместья ярко вспыхнул свет и стало отчетливо видно, как снуют туда-сюда огромные тени. Десятки и сотни, они жаждали расправы над теми, кто находится по эту сторону стен, и, к сожалению, численный перевес был явно на стороне врага. Вольтури сильны, но на сколько бы они не были умелыми воинами, я понимала, что не силой, так количеством, псы все равно одержат верх в битве. Поэтому здесь нужно было нечто большее, чем разъяренная кучка вампиров, привыкшая к неоспоримому господству среди себе подобных. Созревший план постепенно формировался и крепчал в моей голове, оттесняя назад панику и страх, и, не важно, что от него попахивает полным безумием, этот план — наш единственный шанс выжить.
— Мне нужна ваша помощь! — чуть громче, чем следовало, сказала я, обращаясь к другу. — Я могу на тебя рассчитывать?
Пол без колебаний утвердительно кивнул. Я хлопнула его по плечу.
— Отлично. Марк, — окликнула я своего тренера. Он тут же повернулся и направился в мою сторону. Подойдя почти вплотную, он остановился, скрестив руки на груди и слегка склонив голову на бок, тем самым давая понять, что внимательно меня слушает.
— Марк, возьми Пола, и, принесите мне тот ящик, который стоит в оружейной, в тайнике за картиной, и несколько пистолетов с патронами, с нитратом серебра. Остальное, я объясню позже. — развернувшись, я кинулась к возникшему из ниоткуда дворецкому.
— Мистер Нортроп, срочно принесите мне мою тренировочную одежду, а после, уводите всех в подвалы.
— Но, леди, как мне объяснить, что происходит… — начал было он, громко прищелкнув пальцами, и, как по волшебству, со стороны тренировочного зала выскользнул молодой слуга, неся мою амуницию.
— Скажите, что учебная тревога, главное, уведи всех в безопасное место! — раздражаясь, бросила я, хватая одежду и скидывая туфли. — Все! Идите, чего вы ждете?
Наконец, нашу суету заметили горячо спорившие Вольтури. Один за другим, они замолкали и удивленно таращились на меня. Я, тем временем, не стесняясь, сняла чулки и в припрыжку натягивала костюм из кожи.
— Селена, что ты делаешь? — удивленно спросил Вильгельм.
— Собираюсь защищать поместье, разумеется, — подскакивая на одной ноге, в попытке натянуть узкие, но мягкие штаны, пробубнила я. Повернувшись спиной к наблюдающим, я сняла платье и натянула верхнюю часть костюма, скрипнув молнией, развернулась обратно.
— Нет! Это даже не обсуждается! Ты не готова к этой битве, ты погибнешь! — жестко отрезал герцог.
— Знаешь, что?! Я всегда старалась быть хорошей девочкой и делала так, как ты хотел, желая уберечь твое здоровье от стрессов и нервных срывов, хотя, как выяснилось, оно у тебя отменное! Прости, но сейчас наступил момент, когда нужно думать не только обо мне, а обо всех, кто находиться под нашей юрисдикцией! Я была не готова в нашу первую встречу, так как не знала с чем, собственно, имею дело, но сейчас все изменилось. Да, численный перевес не на нашей стороне, но тем неимение, встретим их не с пустыми руками. Исход битвы ясен, и если я погибну, то сражаясь, а не прячась от страха в углу. Пойми, их там сотни! Но если есть хоть какие-то шансы спасти, пусть, несколько невинных жизней, то я буду биться! Но в одиночку мне не выстоять, только при условии, что мы объединимся, есть малые шансы продержаться хотя бы до утра. Поэтому отойди и не мешай! — разгораживая дорогу для пыхтящих Марка и Пола, приказала я.
Ребята доволокли ящик и, поставив его на стол, отступили, разминая кисти рук.
Не слушая герцога, я развернулась к Марку. Он протянул мне пояс с пистолетами и запасными магазинами. Выхватив его, я принялась поспешно цеплять пояс вокруг талии.
— Марк, возьми пули с нитратом серебра. Мне нужно немного времени, сможете выиграть его для меня? — тренер утвердительно кивнул. — Отлично, бери Пола и охрану, и идите на самый верхний балкон. Удерживайте их столько, сколько сможете. Категорически! Нивкоем случае! Не подпускайте к себе. Если увидите, что больше не можете держать оборону — уходите, но, умоляю, нет, приказываю! не рискуйте, а иначе — умрете!
— Я так понимаю, у тебя есть план? — пытаясь прочитать ответы в моих глазах, на мучавшие его вопросы, спросил Марк.
— Разумеется. А теперь иди, не теряй времени! Сейчас дорога каждая минута!
— Удачи. — выдохнул Марк и, понесся в оружейную.
Я развернулась к удивленно смотревшим на меня Вольтури. Да что уж там, они смотрели на меня, как на умалишенную, едва-ли не крутя пальцем у виска. Алек сложил руки на груди, недовольно глядя в мою сторону — он явно был в числе первых, кто жаждал получить объяснение.
Немного помявшись, я сделала глубокий вдох и тихо заговорила, точно зная, что каждое сказанное мною слово долетит до чутких ушей вампиров.
— Я думаю, время пришло сказать правду…
Виновато глядя на герцога, который смотрел на меня с нескрываемым ужасом, пытаясь предупредить о фатальности моего порыва. Но я сделала вид, что не заметила намека в его испуганных глазах.
— Одна я не выстою против такого полчища оборотней! Будь их меньше, я бы не посмела просить вас рисковать своими жизнями, но увы, это не так. Их слишком много, и, одна я не смогу сдержать эту необузданную ярость: мы все погибнем! А с вами есть шансы на победу! Прошу вас, мне нужна помощь вашего клана! — я умышленно акцентировала последнее слово, давая понять, что речь пойдет, уже о нечто большем, чем их показная семья.
— Селена хочет сказать, — решил поправить меня герцог, — что ваша семья…
— Нет, Вильгельм, — жестко перебила я. — Я хотела сказать то, что сказала. Клан! Самый влиятельный, могущественный и одаренный клан в мире…
Я зло посмотрела на деда: в его глазах читался неподдельный ужас за мое легкомыслие. Я прекрасно понимала, что играю с огнем. Пока я делала вид, что мне неизвестна истинная природа моего мужа и его семьи, я была в безопасности, но стоило переступить черту, и учтивость Вольтури превратиться в желание убить меня, тем самым, обезопасив себя от разглашения тайны. Но сейчас, мне было на это плевать.
— Селена… — трагично выдохнул дед, хватаясь за сердце, — одумайся, девочка, они же убьют тебя…
— Не убьют… — вкрадчиво прошипела я. — Я знаю, чего хочет Аро и я готова заключить сделку с этим сатаной, в обмен на его помощь в битве…
Напряжение повисшее в тишине казалось нестерпимым, гнетущим, уничтожающим. Кай и Аро озадаченно переглянулись, будто ведя между собой диалог. Возможно, за тысячи лет они научились понимать друг-друга без слов, по едва уловимым жестам, вспышкам сознания в выцветших в веках глазах, кажется, даже легкий изгиб брови, для старейшин был ярче и содержательнее тысячи слов. Но мне, к сожалению, такое понимание, увы, неподвластно, и, не видя надежды постичь то, что не дано моему смертному разуму, я украдкой бросила испытывающий взгляд на мужа.
Алек смотрел на меня с таким же плохо скрываемым страхом в глазах, как и герцог. Казалось, он едва сдерживал себя, чтобы не сгрести меня в охапку и унести прочь отсюда как можно дальше, и, только то, что я вела диалог непосредственно со старейшинами, не давало ему права поступить именно так.
«Но разве это тебя остановит, любовь моя? Ты так рвешься меня защитить, будто я что-то значу для тебя…» — думала я, наблюдая за тем, как пользуясь минутным замешательством, Алек сорвался с места, буквально, нависнув надо мной, рассержено шипя:
— Ты  безумная! Ты должна уйти вместе со всеми! Спрятаться… Ты обязана выжить… Я… я… — он растерянно запнулся, будто давясь словами, — я не прощу себя, если с тобой что-то случится…
«Неужели, я дорога тебе?» — возликовало по детски наивное, глупое сердце, замирая от любви к этому жестокому, но не менее прекрасному, как само совершенство существу. —  «Как бы мне хотелось, чтобы ты сказал мне, что любишь… Скажи мне, любимый, и я сама уничтожу это полчище ада, лишь убеди, что я для тебя больше чем просто предмет глупой сделки!»
— Скажи… — непроизвольно сорвалось с моих пересохших от волнения губ. Мольба из самых глубин моей измученной души. Крик, который был слышен только мне, разрывая своей громкостью мои уши.
— Прошу, уходи… — неправильно расценив мою просьбу, выдохнул Алек, вглядываясь в мои сверкающие волнением глаза.
Его слова отрезвили меня, разрушили хрупкое мгновенье чуда, заставив отпрянуть, как от опасного источника.
— Я не могу, — сухо произнесла я, отворачиваясь от Алека, чтобы не гибнуть в глубине его изумрудных глаз, — на кону десятки невинных жизней! Неужели ты позволишь им погибнуть за наши ошибки? — я без стыда и сожаления признавала свою вину в происходящем. — За мои ошибки…
— Ты заключаешь безумную сделку, не понимаешь, на что соглашаешься. — решив найти подход с другой стороны, возмутился Алек. — Я не позволю тебе этого сделать!
— Интересно как? — съязвила я, снова повернувшись к нему. — Запретишь? Ты не имеешь на это права!
— Еще как имею! — вспылил он, хватая меня за руку и сжимая ее с такой силой, что заныло все тело. — Я — твой муж и могу принимать решения с твоего согласия или вопреки ему!
— Ты делаешь мне больно!
Алек ослабил хватку, но руку не отпустил.
— Не поступай так со мной… — гнев в его глазах потух, уступив место глубокому отчаянию, — их слишком много, я не смогу тебя защитить!
— И не надо… Защити моих людей, а о себе, я позабочусь сама.
— Ты меня оскорбляешь! — взвился он.
— И в мыслях не было! — поспешила оправдаться я. — Ты просто не за ту смертную волнуешься.
Алек снова раскрыл рот, в надежде вразумить меня, но я его опередила.
— Ты не сможешь остановить меня, душа моя, если ты попробуешь помешать мне, я отстою свое право на этот бой силой… — мой полный решимости взгляд, кажется, достигал своей цели: глаза Алека потухли, а хватка перестала напоминать смертоносные объятия анаконды.
— Я не хочу терять тебя…
— И не потеряешь. Помнишь? : я не могу жить в мире, в котором нет тебя… — процитировала я, сказанные мною же слова за несколько дней до свадьбы.
— В этом мы с тобой похожи… — отозвался он, на мое признание, тихо, едва слышно прошептав, чтобы это интимное откровение осталось достоянием только наших ушей.
Сказав это, Алек замолчал, отступая на несколько шагов в сторону, освободив мне путь к старейшинам.
«О, Святые угодники, что я вижу в твоих глазах? Покорность?! Неужели сам Алек Вольтури покорился мне? » — изумилась я, и в самом деле читая в его глазах смирение с неизбежным.
Я подошла к Вольтури, демонстрируя то, что я не боюсь их природы и готова к сотрудничеству. Аро, напоминая муху-переростка, с жадностью потирал свои загребущие лапки, предвкушая сделку века.
— Мы принимаем твое предложение, — протягивая руку для скрепления нашей сделки, с готовностью ответил старейшина. — Пожмем же руки…
— Не так быстро, — перебил брата Кай. — Вначале, узнаем, что от нас требуется? Прошу, Селена, приоткрой завесу над этой тайной…
— Немного, старейшина, просто быть собой. — как прописную истину, сказала я.
— Прости? — не понял Кай. — Изъясняйся точнее.
«Пронырливая, изворотливая ящерица, можно подумать, ты не понял о чем идет речь!» — возмутилось мое эго.
— Хорошо, говорю прямо, — твердо глядя в глаза Каю, с нажимом на каждое сказанное слово начала я. — Каждый из вашего клана обладает неким даром. Так вот, мне нужна ваша сила: используйте ее! Хватит притворяться и играть в простых смертных, пряча от всех свою многовековую мощь! Будьте теми, кем являетесь на самом деле и примите бой вместе со мной, ведь вам это по силу!
— Ты хоть понимаешь, что мелешь, женщина? — нависнув надо мной, процедил Кай. Глаза его метали молнии, а руки были сжаты в кулаки. Казалось, что еще мгновенье, и он сотрет меня в порошок.
Между нами возник Алек, пытаясь прикрыть меня собой от рассвирепевшего главы клана.
— Разумеется, но об этом, если хочешь, мы поговорим позже! Если ты не заметил, старейшина, сейчас не самое подходящее время для того, чтобы выяснять кто есть кто. — сверля его взглядом, прорычала я, выныривая из-за спины мужа.
Кай прищурился и, видимо решив, что сейчас, и правда, не самое лучшее время для выяснения отношений, процедил:
— Ладно, от объяснений не отвертишься — знай это. Но, тут ты права: это подождет. Обсудим насущный вопрос. Ты же знаешь, что обычное оружие против них бессильно. Ведь так? Что у тебя есть против них, кроме пуль с нитратом серебра? Потому что этого, просто, недостаточно против такого количества псов.
— Ты прав, у меня есть еще кое-что. — решительным шагом я подошла к столу и, положив руки на крышку ящика, сказала: — Оно здесь, под этой крышкой…
— О Господи, Селена, нет! — прохрипел Вильгельм, кидаясь ко мне, больше не скрывая своей сущности. — Только не говори, что собираешься еще раз использовать это?
— У меня нет выбора. Это мой долг перед всеми. — набирая комбинацию цифр, пожала плечами я. Щелкнул замок, я взялась за края крышки, чтобы приподнять ее. Но тут сверху обрушилась мраморная ладонь герцога, намертво прижав крышку обратно.
— Прошу, Селена, не делай этого! Оно убьет тебя! Это оружие богов, оно не предназначено для рук смертных! Молю, не надо! Боги покарают тебя!
— Боги и так покарали меня за чрезмерную самовольность. А так у нас есть шанс! Это единственное, что может нам помочь! И ты это прекрасно знаешь. Так что, пусть боги на секундочку заткнуться и дадут мне возможность побороться за добро, ведь я не ищу выгоды и господства обладая таким оружием, я хочу лишь мира, и, пусть будет так! — сказала я.
Устав от наших споров, в разговор вмешался Аро:
— О чем идет речь, милейшие?
— Ни о чем! Забудь, Аро, Селена не станет это использовать! Я не позволю!
— Хватит, Вильгельм, я поступлю так, как считаю нужным, и ты мне не помешаешь! А если попробуешь, то я напомню тебе про то, что произошло в старом замке семь веков назад! Ты ведь до сих пор оплакиваешь Лилит, не так ли? Разве ты хочешь, чтобы история повторилась?
Лицо Вильгельма перекосило от боли, он посмотрел на меня безумными глазами и едва слышно прохрипел:
— Откуда ты знаешь?
— Помнишь сон, в котором я узнала об оборотнях? — мягко, опасаясь травмировать незаживающую рану деда, спросила я. — Так вот, я не рассказала тебе его полностью, зная, что это причинит тебе боль. В том сне, я видела, как они убили Лилит, растерзали в своем же собственном доме. Прости, Вильгельм, мне очень жаль. — выдержав небольшую паузу, я прошелестела, глядя деду в глаза. — Позволь мне, отомстить за нее… Восстановить справедливость…
Не встретив сопротивления и со стороны деда, я бережно взяла его руки и убрала их с крышки, и, наконец, подняла ее.
На плотном черном поролоне лежал молот украшенный рунами и вязью; рядом, лежали металлические перчатки и пояс. Сбоку от меня послышался легкий смешок. Я повернула голову в сторону источника звука. Кай стоял уперев руки в бока и откровенно насмехался надо мной. Остальные члены клана прятали улыбки и удивленно переглядывались, видимо, приняв меня за умалишенную, лишь Алек судорожно вздохнул и, прищурив глаза, уставился на молот.
— Ты считаешь, что сможешь победить их этим молотком? Да им только отбивные на кухне готовить! — прыснул Кай, не догадываясь о том, что перед ним самое разрушительное оружие, созданное когда-либо человечеством или богами. И имя этому оружию — Мьёльнир.
— Ты недооцениваешь меня. — не обращая внимания на его колкости, я аккуратно взяла пояс и нацепила его; следом я надела перчатки, которые в тандеме с поясом, тут же засветились бледно-голубым светом. Закрыв глаза, я ощутила, как по моему телу пробежала мощная волна энергии, пробуждая спящую доселе неизведанную силу.
Я сжала кулаки. Перчатки были мне впору и плотно сидели на кисти, хотя в первый раз, когда я их увидела, туда могли поместиться три мои руки. Но после того, как я их надела, они приняли нужную форму и будут ее держать до тех пор, пока я жива. Такова особенность волшебных рукавиц — Ярнгрипер.
Я снова посмотрела на Кая: он удивленно смотрел на перчатки, и, ехидство в его глазах немного поутихло.
— Что это? — прищурив глаза, спросил он.
— Просто молоток, отбивные на кухне делать. — отшутилась я, не желая говорить правду и, наконец, взяла молот в руки.
Он оказался немного тяжелым и неуместным в моей руке. Но это все поправимо, просто его давно никто не брал в руки и разрушительная энергия немного угасла, как пламя догорающей свечи, тухнущей от легкого колебания воздуха.
Надеясь, что препятствия преодолены и все воспринимают меня всерьез, я снова посмотрела на старейшин, в надежде на то, что сейчас получу положительный ответ: Вольтури примут бой. И я уже хотела, было, открыть рот, чтобы снова задать этот вопрос, тем самым подстегнув их к окончательному, правильному решению. Но, не тут то было! Тяжелые, словно ковши экскаватора, с силой равной гигантскому прессу, меня сгребли ледяные руки вампира. Буквально перекинув меня через плечо, Алек поволок меня в ту самую каморку под лестницей, которая так нещадно показала нам всю плачевность нашего положения.
— Что ты делаешь? — возмутилась я, едва не сшибив его молотом, но вовремя перехватив тяжелую рукоять, смогла удержать смертоносное оружие в своей руке. — Поставь меня на пол!!!
— Ты думаешь, я такой идиот, что пойду у тебя на поводу, позволив заключить эту суицидную сделку? — рычал он, бесцеремонно скидывая меня с плеча в мягкое кожаное кресло, которое под действием центробежной силы сделало оборот вокруг своей оси. Опустив молот на пол, я остановила карусель подо собой, зло уставившись на мужа.
— Ты опоздал, сделка уже заключена, и, каждая из сторон обязана выполнить предъявленные условия!
— Не заключена! — склонившись надо мной, Алек уперся руками в подлокотники кресла и, нависнув надо мной так, что наши лица оказались в считанных сантиметрах друг напротив друга. — А если даже и так, то я расторгаю эту сделку! Ты не станешь такой как мы, я не позволю!
— Это мой выбор, и, не тебе решать, становиться мне вампиром или нет! Что, я недостаточно хороша для тебя, чтобы ты поделился со мной вечностью? — выплюнула в его лицо обиду.
— Ты не понимаешь, о чем просишь! — резко выпрямившись, ответил он. — И я не позволю тебе совершить эту ошибку!
Дверь захлопнулась, и, я оставшись один на один со своей тревогой и обидой, осталась сидеть в мягком кресле в окружении множества мониторов, с которых на меня, сверкая глазами со всех сторон, таращились оборотни.
«Значит, ты вот так со мной? Просто взял и все решил, даже не приняв во внимание мое мнение?! Эгоизм у тебя по-истине королевской величины, Алек Вольтури! Но, черт подери, я — буду не я, если отступлю от того, что взбрело в мою рыжую голову, и что самое главное, я считаю единственным верным решением!»
Я растерянно смотрела в окружавшие меня со всех сторон мониторы, со скалящимися в немыслимой ярости мордами чудовищ и думала о том, что сейчас прозвучит безмолвный сигнал и Вольтури выйдут из дома навстречу этой адовой армии гончих и концу своей четырехтысячелетней эпохи правления.
Лишь когда огромные тени нетерпеливо засуетились, я поняла, что не переживу, пока близкие мне люди будут биться насмерть, а я, как маленькая трусиха, буду сидеть в этой крохотной комнатушке и ждать, когда возмездие, по праву заслуженное мной, вышибет эту дверь, чтобы спросить за жизнь павших.
— Нет! — вскакивая с кресла, в панике вскрикнула я, хватаясь за ручку двери и со всей силы дергая. Закрыто. Что-то тяжелое подпирало с другой стороны, не давая мне открыть дверь. — Нет!!! — уже тверже возразила я, с гордостью отметив, что мой голос приобрел настойчивость и силу. — Только не здесь и не так!
Я подхватила молот, серьезно задумавшись, как использовать его так, чтобы не разрушить полдома. Я подняла молот на уровень груди и, слегка, будто в дверной молоток, ударила Мьёльниром. Эквивалент силы, которую выплеснул молот, можно было сравнить, разве что со взрывом гранаты: дверь разлетелась вдребезги тысячей мелких осколков, осыпая все вокруг. Переступив крошево усыпавших пол острых щепок, я вышла из своей темницы, стараясь не смотреть на потерявших дар речи Вольтури, которые таращились на меня с выражением полной растерянности в глазах.
Не вдаваясь в объяснения, я ровным голосом произнесла: «пора», и твердым шагом направилась к парадной двери, напрочь игнорируя заскрежетавшего в ярости зубами Алека. Распахнув створки, я вышла на лестничную площадку и смело посмотрела вперед. На границе леса тут же началось оживленное движение: волки явно ждали, что мы выйдем, и они не ошиблись: никто не стал бы отсиживаться в доме, как последний трус! Все выйдут на бой, пусть он и последний!
Я со всей силы стиснула молот в руках, мысленно моля о помощи его истинного, давно павшего в бою господина Тора.
На небе тут же раздался мощный раскат грома, от которого даже мебель в доме подпрыгнула, и одна за другой, в землю начали бить молнии, питая перчатки и молот своей энергией. Я чувствовала, как по телу бегут электрические разряды, волосы начали потрескивать, а в руках сконцентрировалась такая сила, что казалось, я могу свернуть горы и даже дыхание не собьётся. Тем временем, молот начал раскаляться, обжигая ладонь. Я понимала, что силу, которую я так старательно стремлюсь обуздать — мне не подвластна, и, Вильгельм абсолютно прав: она уничтожит меня! Но назад пути нет и, пусть боги покарают меня за такую самоуверенность и наглость, но я не отступлю.
С обеих сторон от меня, бесшумно появились Вольтури. С легкой улыбкой, я скользнула взглядом по их лицам. Они до сих пор не понимали, что происходит и выглядели абсолютно сбитыми с толку, и, то и дело, косо поглядывали на меня, только Алек, доселе не проронивший ни слова, казался осведомленным, но не желающим просветить других. Он стоял рядом с Джейн и хмуро смотрел в сторону, демонстративно не глядя на меня.
«Знаю, мой личный дьявол-искуситель, ты злишься! Но ты поймешь меня, я уверена, кто как не ты, способен на подобное великодушие?»
Между мной и Аро вклинился Вильгельм, он сердито на меня посмотрел; в его правой руке был зажат меч украшенный рубинами, тот самый меч, который я когда-то видела во сне.
— Ты готова? — шаря взглядом по первым рядам деревьев, из-за которых, то и дело, выскакивали волки и злобно скалились в нашу сторону.
Я еще раз взвесила молот и, повертев его в руке, поняла, что сейчас он в тандеме со мной и не подведет в самый ответственный момент. Хоть я и была его хозяйкой по праву наследия, но он был слишком переменчив и капризен. Но не сегодня, не в этой битве. Не сейчас.
Я уверенно кивнула. Вильгельм приобнял меня и поцеловал в макушку.
— Я люблю тебя, знай это. — прошептал он и быстро отвернулся, пытаясь спрятать непрошено накатившие кровавые слезы.
И тут как по сигналу, какой-то особо неусидчивый оборотень сорвался с места и понесся вниз.
— Первый мой! — рявкнула я, и никого не слушая, уверенным шагом направилась вперед, навстречу летящему ко мне чудовищу. Он несся с невероятной скоростью, злобно рыча и вспарывая когтями землю. Убить. Это все, что ему было нужно. Желтые глаза горели яростью, а с длинных клыков капала слюна.
Двадцать метров. Я приняла оборонительную позу. Десять метров — отвела руку с зажатым в ней молотом за спину. Расстояние вытянутой руки — я выдохнула и обрушила молот на голову врага. Раздался неприятный хруст, мощь молота размозжила крепкие кости оборотня, отбросив его на приличные метров тридцать от меня. Он не долетел до леса, рухнув где-то посередине между опушкой и поместьем; голова его была размозжена и на траву текла густая волчья кровь. Но этого было достаточно, чтобы удивить Вольтури и окончательно взбесить псов.