Ad Dracones

Глава 48. Где прошёл дракон - герою делать нечего

Пожалуйста, обратите внимание, что в начало 43-й главы мы вставили НОВУЮ часть от лица Левенте 😉

Леле

После нашего разговора ни корха Кешё, ни кто-либо другой больше не появлялся у меня в камере, так что уже который день моё одиночество нарушает лишь молчаливый стражник, что дважды в сутки приносит мне еду и питьё, да хитрый и осторожный грызун — чёрная крыса, чья шкурка так хорошо сливается с темнотой, что я замечаю лишь насторожённо сверкающие красным глазки, когда она выходит из щели в стене, чтобы полакомиться моей едой. Крысы мало в ком вызывают приязненные чувства, и всё же я не возражаю против её ночных похождений — ведь они вносят в мою жизнь хоть какое-то разнообразие, потому всё, что мне здесь остаётся — это расхаживать по камере, прислушиваясь к доносящимся со двора звукам и думать.

В первые дни заточения я пребывал в каком-то оцепенении, как человек, который так долго шёл к своей цели, что, достигнув её, уже не знает, что делать дальше, — а потому даже не замечал, как дневной свет сменялся ранними сумерками. Однако теперь дни тянутся нескончаемо долго — кажется, что у меня гудит и в голове, и в руках и ногах от неуёмной жажды хоть чем-то заняться — вот бы мне столько сил тогда, когда они были нужны мне больше всего — в самом начале нашего путешествия, когда со мною приключилась та злосчастная хворь...

***

...С самого моего вызволения из замка Ших моё тело сделалось для меня обузой, узилищем, в котором я был заточён взамен своей прежней клетки — но никогда я не сознавал этого так отчётливо, как тогда, когда впервые слёг на пути в Альбу-Юлию. Прежде, как бы ни ломило у меня спину, мне всегда удавалось подняться на ноги, пусть и наваливаясь всем весом на костыль, а теперь любое движение причиняло нестерпимую боль, руки и лоб будто налились свинцом, так что я был не в силах оторвать их от меховой полости.

Хоть я продолжал уверять Эгира, что не стоит ради этого прерывать путь — ведь я могу ехать и так, а в дороге я быстро оправлюсь — лицо моего старого друга становилось всё более встревоженным. Наконец он не выдержал — пощупав мой лоб, заявил:

— С таким жаром вы не то что до Грана — до Бихора живым не доберётесь. Тут уж как хотите, а придётся нам найти постоялый двор и там обождать, пока не поправите здоровье.