Первый снег со вкусом утраты.

У каждой мелочи свои причуды.

Все время я держался рядом с Ником, сжимая в руках ключи от квартиры где горечь превращалась в сладость, где был слышан звон любви.... Но теперь Трагедию не утешит не Радость не Тепло. Сейчас убежище от холода, стало самым страшным кошмаром, будто лес Аукигохара распахивается перед тобой, как только звякнет ключ в замочной скважине и дверь с номером 154 отпрянет от замка.
Время утекало прочь из моих рук, пасмурная заря превратилась в закат, что золотым светом укутывал палату, но это не продлиться долго, солнце вот-вот утащит свет за собой.
— Простите, время посещения закончилось, пройдите, пожалуйста на стойку регистрации- нежным тонном проговорила девушка, что тихо открыла дверь палаты и стояла в проходе.
Развернувшись, я увидел небольшого роста милую девушку в белом халате, темные волосы отливали золотистым светом и были собраны в растрёпанный пучок, глаза немного щурились, её лицо выражало сочувствие, она медленно подошла ко мне, положив руку мне на плечо.
— Вы не переживайте, я пригляжу за ним, на стойке регистрации вам нужно заполнить кое-какую информацию об этом человеке, нужен паспорт, Снилс и номер телефона родных...Все будет хорошо, ему нужно лишь хорошенько отдохнуть, давление прибывает в норме - успокаивала меня медсестра.
Кивнув, я медленно приподнялся, выходя из палаты, обернувшись закрывая дверь, на протяжении нескольких секунд провожал Ника взглядом.
Серые холодные глаза были скрыты тяжелыми веками, в темных каштановых волосах купались лучи солнца, по белой простыне распластался оранжевый закат.
Выдох. Стянув белый халат для посетителей, я зацепил его за крючок вешалки, у входа в палату. Захватив куртку в левую руку, я зашагал к стойке регистрации.
Шаги эхом раздаются в длинном тусклом коридоре, по бокам мелькают номера палат, а люминесцентные лампы издают не очень приятный звук.
На стойке регистрации я лишь заполнил пару ячеек с ФИО и номером телефоном опекуна, записав туда свой номер, но женщина на стойке все равно просила информацию об участке, номер полис и паспорт пациента.

-Извините, но я не знаю его участок... И человека, который мог бы подсказать всю эту информацию больше нет в живых... - глаза начали наполняться слезами, я молил себя не плакать.
- Мб. Есть ли возможность поискать эти документы, от вас поступил звонок и вы единственный человек, который пока может позаботиться он нем – спрашивала она более мягко- я правильно понимаю?
Меня будто осенило. МАМА.
Моя мама Одри Лим, была мамой и для Ника тоже, ведь мы с ним как братья, о Долли она тоже знала и помогала при не больших разладах, со стороны своих «родителей» Ник представил тетушку Одри и дядюшку Минхо, моего папу, как родную семью, так как с биологическими он был в серьёзной соре...
Но стоит ли ее беспокоить сейчас?...
-Есть – ответил я, сжимая ключи в кармане.
-Отлично, по возможности ждем их завтра, молодой человек, мы с вами свяжемся, если что вдруг – немного улыбаясь, прощалась она.
Кивнув, я закусил нижнюю губу и двинулся к выходу, надевая по пути куртку.
Вдох. И холодный воздух обжигает носоглотку. Малиновый закат отражается на белых материках не растаявшего снега, что поблескивает и рябит в глазах.
Шаг. И скрипит снег по очереди с хлюпающей грязью. Все же как красиво, когда тонкий белый хрусталь покрывает черноту, но наступив чернота будет сочиться узором в форме твоей подошвы.

На что похожа человеческая память? Наверно на бескрайнее мерцающую простыню, но с течением времени на ней образуются грязные следы, снежная рябь, костер, что заставил растаять весь снег в его досягаемости, а затем потух, оставляя после себя червоточину и долгий запах гари, талого снега.
Поворот ключа в замочной скважине и дверь в комнату грусти открыта.
Скрип пола, щелчок замка, это все, что сменяло тишину.
Разувшись, я перешагнул пару окурков в коридоре и направился в спальню молодого вдовца. Душно. Тревожно. Распахнув окно я глубоко, часто и жадно начал втягивать свежую прохладу поздней осени.
Не большая уютная спальня, кровать застелена, это значит Ник к ней и не прикасался... Тихими, медленными шагами я подкрался к трюмо Дол, боясь того, что она еще дома и вот-вот застукает за каким-нибудь не пристойным делом.
В отражении проблескивали последние лучи малинового заката, кровать, счастливые семейные фотографии...
Я тихонько начал выдвигать ящички, замечая как тряслись мои руки... Прости меня, Долорес.
Практически все вещи принадлежали моей покойной подруги, запах свежести и всемирной суеты смешался с ее запахом в этом королевстве разбитого семейного счастья.
Ничего не найдя в спальне, я вытер холодный пот с лба и двинулся в коридор, наверно, с него и стоило начинать?
В небольшой деревянной тумбочке нашел, что искал. Паспорт в прозрачной обложке, повезло, что он из тех людей, что хранит в кармашке обложки необходимые документы. Сунув в карман находку, зашагал обратно в спальню, чтобы перекрыть проход прохладе.
Ручка окна направилась вниз, под напором моей руки и мне показалось, что здесь я не один...Так ли это? Схожу ли я с ума? Начал ли?
Казалось я оправдывал это чувство в голове как мог, но почему я слышу шаги...?