Первый снег со вкусом утраты.

Время- не дёготь.

~От лица Одри Лим~
Как должна чувствовать себя мать детей, которые в глубоком отчаянии?
-Дорогой, ты готов? –почти шепотом спросила я.

Кого я боялась отпугнуть своим голосом – не знаю. Может быть, боялась сломить плотину, которая дала бы волю чувствам, что заставили бы упасть на колени, завывать, биться головой о стены, закрывая рот рукой. Поэтому, пытаюсь, лишний раз не шевельнуться и держать спину ровно.
Звук молнии, надвигающиеся шаги и мой муж уже пересекает дверную арку, и утешающий целует меня в лоб
- Да, родная. – Минхо опустил сумку на пол и заключил мое тело в крепкие, надежные объятья.

- Ну, все-все, нам пора. – я высвобождаюсь из обволакивающего тепла и мои губы содрогаются в нежной и печальной улыбке.
Пару дней назад погиб член моей семьи, золотце по имени Дол, эта девчушка была талантливой, улыбчивой. Ее влюбленные глаза, которые смотрели на Ника...Их я не забуду никогда, так как она, любить нельзя. Душа радуется, когда всех троих встречаю, таких счастливых, влюбленных, такие большие, но вместе вели себя как дети, забыв про весь «взрослый» мир.

Рыжеволосый мой сынишка наконец смог так искренне улыбаться и мы смогли с ним помириться благодаря Николасу.

Сейчас же, с мужем, мы держим путь из Уссурийска во Владивосток. Поездка на поезде займет всего пару часов, мы сняли уютную квартиру и постараемся помочь с похоронами Дол. Мне предстоял разговор с семейством Эвансвов. Мать Дол никогда недолюбливала моих ребят и у меня к ней тоже зародилась неприязнь. Сама она русская, но вот ее муж из одного городка Северо-Западной Англии, на сколько мне помниться. И живут они в Манчестре, но как мать я сопереживаю вместе с ней, нет сильнее горя, чем потеря родной души, своего дитя.

Я устроилась у окна, а Минхо сидел рядом и приобнимал за плечи.

За окном мерцала унылая пора, словно под настроение подстроилась погода, но в этом всем не найти спасение. Примкнуть бы телом к снегу, чтобы он забрал не только тепло, но и горечь всего существования. Ловить снежинки языком, глотать и верить, что снег со вкусом утраты заполнит пустоту, но на деле будет солью забившейся в ранах, под ногтями и в трещинах сухих губ.

Голова тоннами лишнего груза, свисает с тонкой шеи, отстегнуть бы...
Часы летели. Кажется, моя жизнь начиналась с теплой руки мужа и заканчивалась на детях. Обстановка вокруг быстро сменяется, когда ты в плену у своих мыслей.

Больница... И меня бежит встречать сын.
-Мааам, вы как тут? Ты не предупреждала, что вы с папой приедете.
Без слов. Я просто впускаю ладони в рыжие родные волосы, притягиваю его к себе и целую в лоб.

-Мы соскучились с папой, да и помочь приехали, не все же тебе одному. Тебе и Нику очень больно, я же знаю, нам с папой тоже. С Эвансами я поговорю. – приподняв уголки губ и приглаживая кучерявые волосы Эрика, пытаюсь казаться более спокойной.

Разговоры с врачом, поиски хорошего психолога, коротали время так, что забытый мной кофе остыл, а время посещения подходило к концу.
Когда медсестра, оповестила, что время истекло, я рукой пригладила прядки волос Ника, что рассыпались на лбу, для поцелуя.
Фиксируя еще пару секунд спящие бледноватое лицо, начинаю чувствовать тепло рук. За плечи меня приобнимает муж и слегка уводит к выходу.

-Родной, мы сняли квартиру здесь на месяц, звони, что, вдруг. Через три дня можно будет забрать тело Доллорес – оглядевшись по коридору, слегка нерешительно пробормотала я, проводя рукой по плечу Эрика.
-Я решу вопрос с Эвансами, организуем похороны, мы сможем это пережить – вклинился в разговор Минхо. Тембр его голоса был мрачен.

Мне тяжело видеть, как глаза Эрика метаются из стороны в сторону, мне казалось, я была плохой матерью. Или вовсе не казалось.

-Хорошо, мам, пап. Спасибо, вам. –наконец произнес он.

Поездка на машине была тревожно тихой, никто не обронил ни слова. Единственный диалог сложился в начале про уточнение адреса. Может это было и к лучшему.
Машина остановилась, а вот молчание еще пару мгновений длилось.

- Вроде как здесь. – смотря в экран телефона, задумчиво протянул Эрик.

-Спасибо, солнышко, если будет совсем тревожно, приезжай! Не раздумывай. – настойчиво отчеканив последнюю фразу, беру свою небольшую сумку, что все время болталась сегодня за нами.

Время – не дёготь. Хоть и бывает, кажется оно тянется бесконечно долго, но всего- лишь кажется.

Цифра на циферблате резко сменилась. Уже 23:57. Я лежала на спине и в полумраке пялилась в потолок, вслушиваясь как в душе шумит вода. Прикрыв глаза фантазировала о цветущей клумбе ландышей в деревне, в соседнем саду, как хотелось нарвать огромный букет и убежать в белых сандалях, придерживая панаму.
Я вздрогнула и резко открыла глаза, что-то мокрое и теплое коснулось моей щеки.
-Тише, Одри, это я. – прогремел голос в темноте.

Из-за фантазий о детстве я ушла в себя и не заметила, как муж вышел из ванны. Накрыв его ладонь своей, с облегчением вздохнула.
Тепло отстранилось от моей щеки, затем пару медленных шагов, шуршание, скрип матраса и меня с головой окутали в одни из самых крепких и теплых объятий. Слезы как назло заструились по лицу. Моя платина рухнула.