По дороге к нашей любви

3

Корё, 25 апреля 1822 года

— Господин Ким рад, что ты возвращаешься в город? Подумать только, этот сезон ты проведешь с братом!
Дженни моргнула, смущенная столь невинным вопросом. В эту секунду ей больше всего хотелось разорвать бумагу на тысячу мелких клочков и закричать. Но вместо этого она аккуратно сложила письмо брата и сдержанно улыбнулась, окинув взглядом застывшие в ожидании лица подруг.
— Разумеется… — Ее пальцы легонько постучали по бумаге. — брата я в последний раз видела всего четыре месяца назад, но в городе не была вот уже пять лет.
И если слушать Джина, пройдет еще пять лет, пока он разрешит ей вернуться.
— Это будет наш первый сезон в городе! — мечтательно вздохнула Наен.
Мисс Им было девятнадцать, и она видела жизнь в розовом цвете. Наен была дочерью чиновника 6 уровня, и ее семья возлагала на нее большие надежды, надеясь подыскать ей выгодную партию. Наен была достаточно благородна, и молодая леди покорно выполняла все пожелания родителей. Дженни не сомневалась, что очень скоро внимания Наен будут добиваться никак не меньше двух десятков поклонников.
Впрочем, за время учебы в школе определенная доля оптимизма Наен передалась и Дженни.
— Что ж, по-моему, настала пора брату выполнить свой долг перед тобой и обеспечить тебе достойный выход в свет, Дженни. Моя мама тоже так считает, — сказала Tea.
Дженни не стала напоминать Tea, что именно благодаря ее матери она покинула город. Сам Джин никогда бы не додумался послать ее в школу, если бы не вмешательство леди Юнхи. Он был слишком занят поисками новых забав и не задумывался о том, чтобы дать своей сестре образование, подобающее  дочери.
С другой стороны, леди Юнхи, едва взглянув на Дженни, определила, что опека благородного братца окончится для девушки лишь тем, что она превратится в куртизанку или, того хуже, станет женой одного из порочных наследников. Приходясь им дальней родственницей, эта женщина посчитала своим долгом оградить Дженни от дурного влияния брата.
Дженни до сих пор ощущала горечь оттого, что брат так легко согласился расстаться с ней.
Поначалу она не испытывала благодарности к леди Юнхи за столь пристальный интерес к ее благополучию. Девушка грубила, вела себя самым неподобающим образом и, когда дело доходило до ее уроков, часто прикидывалась дурочкой. Первый год вдали от Джина и тех людей, которых Дженни считала своей семьей, был самым сложным. Она беззастенчиво изливала свою злость на тех, кто искренне полагал, что спасает ее от грехопадения. Здесь, в Академии юных леди мисс Суонн, Дженни и познакомилась, а потом и подружилась с Tea и Наен.
Вместо того чтобы смотреть свысока на дикарские замашки Дженни, как делало большинство других девушек, они испытывали перед ней благоговейный трепет. В школе никто не осмеливался бросать вызов мисс Суонн или откровенно высказывать свои мысли, а Дженни делала это постоянно. Уже к концу первого года эта троица сплотилась и стала неразлучной. Летом Дженни часто гостила у своих подруг, если ее по тем или иным причинам не оставляли в школе. Когда Джин наведывался в фамильное загородное поместье, она присоединялась к нему. Однако в течение недель, которые брат и сестра проводили вместе, они, как правило, вели себя натянуто, и потом Дженни понимала, что случалось это чаще всего по ее вине.
За первый год того, что она в конце концов стала считать своей ссылкой, она написала брату десятки писем, в которых умоляла его смилостивиться и забрать ее домой. Она скучала по прежней жизни. Скучала по «Нок» и по порочным друзьям Джина. И еще Дженни часто думала о том, поцелует ли ее Тэхен снова, если она вернется в город.
Но Джин так и не дал ей шанса узнать об этом.
На все ее просьбы он неизменно отвечал отказом. Будучи человеком, не расположенным к сентиментальности, за все это время брат написал ей всего одно письмо, и то лишь для того, чтобы сообщить ей о том, что она не сможет вернуться в город до тех пор, пока мисс Суонн не превратит дикарку в леди. Его легкомысленные отказы не могли не сказаться на их отношениях, и Дженни так до конца и не простила брата за то, что он отправил ее в эту «ссылку».
Впрочем, она готова была не ворошить прошлое, если брат согласится в дальнейшем быть более покладистым. Она приняла решение во что бы то ни стало провести в городе весь сезон, будет на то благословение Джина или нет.
Теперь, когда леди Юнхи была уже на ее стороне, ему будет не так-то просто отмахнуться от ее вежливой просьбы.
— Ты останешься у нас или поедешь к брату в его городской дом? — спросила Tea.
— Брат несомненно захочет, чтобы я жила с ним, — не моргнув глазом солгала Дженни. — Хотя, я думаю, благоразумнее будет остаться здесь, пока я не поговорю с ним.
Занятая чтением Наен закрыла книгу и положила ее на колени.
— Господи боже!
Дженни с трудом сохраняла спокойствие.
— Прости, что?
Ее подруга закатила глаза:
— Ты такая смелая! Даже не верится. Но скажи правду, ведь твой брат не знает, что ты будешь в городе?
Tea ахнула:
— Но ты же сказала маме…
Дженни раздраженно поморщилась.
— Подумай сама. Из-за наших недавних поездок я долго не могла ему написать. Хоть Джин и ждет меня, — она скрестила за спиной пальцы и подумала, как было бы здорово, если бы это действительно было так, — он, скорее всего, еще не успел получить мое последнее письмо.
Не было нужды сообщать Tea и Наен, что Джин ждал ее в загородном поместье, куда собирался вернуться в августе.
Ее высокомерный братец в своем письме вообще не упоминал о городе.
Tea объяснение Дженни показалось удовлетворительным.
— Может быть, стоит отправить посыльного с запиской к нему домой?
Наен неуверенно посмотрела на Tea, потом на Дженни и кивнула, заранее соглашаясь с тем, что задумала Дженни.
— Или в тот клуб, где он бывает. Как, ты говорила, он называется?
— «Нок», — рассеянно ответила Дженни, поднимаясь с кресла. Держа письмо брата в руке, она грациозно подошла к небольшому камину. — Не думаю, девочки, что в этом есть необходимость. Некоторые вести лучше доставлять лично.
Нагнувшись, она бросила послание Джина на тлеющие угольки. Сложенная бумага тут же загорелась, пламя жадно поглотило письмо.
Ссылка подошла к концу.