Взросление юноши

Вадим возвращался из школы и уже подходил к дому, когда из-за туч внезапно прорезалось солнце. Он был рад его появлению, последние дни стояла нетипичная для конца мая мрачная погода, и вот сегодня в окошко весны вежливо постучали и напомнили, что её ленивая дрёма подходит к концу. Сейчас это чувствовалось особенно остро: вдруг запели птицы, сонно стряхнулся со скамейки пьющий интеллигент Кирилл Пантелеевич, и в воздухе запахло одурманивающей палитрой лета. Но Вадима дома ждали унылые, а значит, необходимые дела. Домофон, заглушив щебет птиц, пропищал жалкую ноту, и подъезд встретил Вадима затхлостью жизни и выщербленными стенами, в щели которых нередко заглядывали люди в поисках простого человеческого счастья. Пару раз приходивший участковый внимательно изучал облезшую штукатурку и с видом честного и ответственного полицейского заявлял, что он этим займётся и не только арестует всех курьеров счастья, но и строго накажет их постоянных клиентов. Сложно сказать, имели ли эти обещания какой-то эффект, потому что люди с расширенными зрачками, как правило, многое видели и чувствовали, но скрывали это, в отличие от алкашей, честно и открыто праздновавших свою свободу от реальности.

Лифт никак не хотел приезжать, и, потыкав ещё несколько раз кнопку, Вадим понял, что он сломан. Обречённо вздохнув, он медленно поплёлся по лестнице. Путь предстоял неблизкий - на последний, двадцать четвёртый этаж. Торопиться незачем, нужно экономить силы. Первые этажи были преодолены легко. Их украшали граффити, в большинстве своём оскорбительного содержания, что создавало атмосферу хорошо знакомой родины, которую, правда, хотелось побыстрее покинуть. К шестому этажу Вадим уже немного запыхался и со слабой надеждой попытался ещё раз вызвать лифт. Что-то утробно проурчало в глубине шахты и затихло. "Ещё бы он приехал, ведь на шестом этаже находится шестьдесят шестая квартира, и если в жизни суждено чему-то сломаться, то это самое подходящее место", - усмехнулся про себя Вадим. Иронично, что в этой квартире жил поп, о котором с детским почтением любила рассказывать Вадимина бабушка. По её словам, в их микрорайоне ещё не все спились и не стали наркоманами благодаря отцу Сергию, который "делает для нравственного здоровья молодёжи больше, чем весь отдел полиции". Это утверждение действительно не было лишено оснований, священник активно проповедовал заветы православия среди соседей и нередко принимал у себя заблудших душ, исповедуя и наставляя их на путь истинный. Вадим замечал пару раз молодых девушек и парней, которых он видел в доме впервые и которые выходили из шестьдесят шестой квартиры с просветлённым лицом. Но однажды он наблюдал и другую картину. К нему в лифт на пресловутым шестом этаже зашёл молодой парень, по виду даже младше Вадима, но его лицо выражало отнюдь не благость и смирение. На нём застыла маска страха и стыда. Сложно представить, какой ценой обошлось мальчику искупление грехов. И хотя у Вадима не было уверенности, что увиденное им связано с попом, он всё же решил никогда не поддаваться на уговоры бабушки сходить на исповедь к отцу Сергию.