Гордость и Предупреждение Книга Первая

ГЛАВА XVIII

До тех пор пока Элизабет не вступила в незерфилдскую гостиную, тщетно выискивая мистера Уикхема среди собравшихся красных мундиров, ей и в голову не приходила мысль, что он может туда не явиться.
Встреча с ним казалась ей настолько само собой разумеющейся, что она даже не подумала о некоторых обстоятельствах, которые могли воспрепятствовать его появлению в Незерфилде. Она наряжалась к балу с особой тщательностью и в самом превосходном настроении готовилась к завоеванию всех оставшихся непокоренными уголков его сердца, будучи уверена, что эта задача может быть легко решена в течение одного вечера.
Но как только она вошла, у нее зародилось зловещее подозрение, что в угоду своему другу Бингли не включил Уикхема в список приглашенных на бал офицеров. И хотя в действительности дело обстояло не совсем так, отсутствие Уикхема было тут же подтверждено его другом, мистером Денни, на которого с нетерпеливыми расспросами набросилась Лидия. Сообщив, что Уикхему пришлось накануне уехать по делам в Лондон и что он до сих пор не вернулся, Денни с многозначительной улыбкой добавил:
— Не думаю, чтобы дела были способны оторвать его от нас именно в такой день, если бы он не стремился избежать встречи с неким присутствующим здесь джентльменом.
Это замечание едва ли дошло до ушей Лидии, но было понято ее сестрой. Оно доказывало, что Дарси не менее виновен в отсутствии Уикхема, чем если бы подтвердилась ее первоначальная догадка. И, разочарованная во всех своих ожиданиях, Элизабет почувствовала к Дарси такую неприязнь, что с трудом принудила себя вежливо ответить на любезное приветствие, с которым он устремился к ней навстречу.
Внимание, сочувствие, снисходительность к этому человеку были равносильны предательству по отношению к Уикхему.

Она настолько отвергала всякую возможность беседы с Дарси, что, отвернувшись от него, не смогла преодолеть свой гнев даже в разговоре с мистером Бингли, слепая привязанность которого к своему другу казалась ей непростительной.
Однако Элизабет не была создана для меланхолии. И хотя все ее связанные с балом надежды рухнули, она не могла предаваться мрачным мыслям чересчур долго. Поведав свои огорчения Шарлотте Лукас, с которой они не виделись больше недели, она охотно перешла к рассказу о своем необыкновенном кузене, представив его вниманию своей подруги.
Первый танец, однако, снова поверг ее в полное уныние. Это была убийственная церемония.
Мистер Коллинз, важный и неуклюжий, делающий все время неверные па и то и дело извиняющийся, вместо того чтобы следить за танцевальными фигурами, заставил ее почувствовать все унижение и досаду, какие только способен вызвать на протяжении одного танца неугодный партнер.
Минута, когда она от него наконец отделалась, принесла ей несказанное облегчение.
После Коллинза она танцевала с одним из офицеров. Она несколько пришла в себя, разговорившись с ним об Уикхеме и узнав, что молодой человек пользуется всеобщей симпатией.
Оставив своего кавалера, она вернулась к мисс Лукас и, поглощенная беседой, не сразу заметила, что к ней обращается мистер Дарси, приглашая ее на следующий танец. От неожиданности Элизабет растерялась и в замешательстве приняла приглашение.
Дарси отошел, и она осталась наедине с подругой, крайне удрученная тем, что не проявила достаточной находчивости. Шарлотта попыталась ее успокоить:
— Думаю все же, что он окажется приятным партнером.
— Упаси боже!
Это было бы самым большим несчастьем.
Найти приятным человека, которого решилась ненавидеть!
Ты не могла пожелать мне ничего худшего.
Когда танцы возобновились и Дарси приблизился к ним, предложив ей свою руку, Шарлотта все же не удержалась и тихонько предостерегла подругу, чтобы она вела себя разумно и из симпатии к Уикхему не уронила себя в глазах несравненно более значительного человека.
Элизабет ничего не ответила и заняла место среди танцующих, удивляясь, как это она удостоилась стоять в паре с мистером Дарси, и замечая то же удивление в глазах окружающих.
Некоторое время они танцевали молча. Она уже стала думать, что молчание это продлится до конца танца, и хотела сперва ничем его не нарушать. Но, вообразив вдруг, что могла бы досадить партнеру сильнее, если бы заставила его говорить, она произнесла несколько слов по поводу исполнявшейся фигуры.
Дарси ответил и замолчал.
После паузы, длившейся одну-две минуты, она обратилась к нему опять:
— Теперь, мистер Дарси, ваша очередь поддержать разговор.
Я отозвалась о танце — вы могли бы сделать какое-нибудь замечание о величине зала или числе танцующих пар.
Он улыбнулся и выразил готовность сказать все, что она пожелала бы услышать.
— Ну вот и отлично, — ответила она.
— На ближайшее время вы сказали вполне достаточно.
Быть может, немного погодя я еще замечу, что частные балы гораздо приятнее публичных.
Но пока мы вполне можем помолчать.
— А вы привыкли разговаривать, когда танцуете?
— Да, время от времени.