Н. любила смотреть на очертания М. Ее глаза горели огнём, руки были такими тонкими и хрупкими, как и она вся, что хотелось взять и заключить ее в объятия навечно, чтобы не было так холодно. Н. была странной, она это знала - глупо было отрицать. В ее голову беспорядочно приходили и уходили мысли и все они были бессвязными и устрашающими. Неужели она может думать о таком?
М. же наоборот, казалась вечно счастливой, веселой и энергичной, но только Н. знала, что внутри она сломлена, что там, глубоко в ее сердце, таится маленькая девочка, плача, уткнув голову в колени. М. не хотела, чтобы кто-то кроме неё знал об этом.
А Н. узнала. Потому что хотела узнать. Потому что каждый раз, видя, как М. захлебывается слезами, свернувшись в траве, у Н. разрывалось сердце. Как так можно: видеть, что ей плохо и не помочь? Как можно быть такой жестокой? Эти вопросы вечно проносились в голове Н.
М. было ужасно, но Н. ей помогала. Она обнимала ее, когда той было нечего сказать, когда было настолько плохо, что каждое слово отражалось пулей в горле. Она вытирала слёзы М. и нежно говорила, что все будет хорошо. М. ценила это, ей было хорошо с Н.
Но это продлилось недолго, ведь вскоре расстояние разлучило их. Письма шли очень долго, а порой и не доходили, и магическая связь была разорвана. Шли месяца, Н. помнила М. и ждала от неё весточки, надеялась на лучшее. Письмо ждать себя не заставило. Оно гласило:
«Дорогая Н.!
С большим счастием я пишу тебе это письмо, ведь в жизни моей появилась, наконец, счастливая нота! Верно, ты не поверишь моим словами, но прошу, прими все это как чистую правду.
Помнится, я рассказывала тебе о давнем друге моем, а именно о герцоге Л.? Дорогой герцог почтил меня своим приемом и рассказал столько всего о мире вокруг. Я, верно, и не подмечала, сколько новшеств является каждый день!
После этого мы долго говаривали о театре и, верно, герцог Л. является очень образованным юношей.
И вот, благодаря такой встрече, мы начали нашу с ним переписку. Он был очень учтив и мил со мной, мне это льстило и я была невероятно польщена его романтикой. Однако, через какое-то время, он сумел найти ко мне подход...
Дорогая Н., уж, верно, не ругай меня за столь горячное письмо, но герцог Л. признался мне в любви и я не смогла выдержать столь сильной страсти, от чего я согласилась на его некоторые ухаживания, до поры, до времени.
Я уверена, что тебе по душе придётся такая новость!
С любовью, М.»
Но Н. не пришлось по душе это письмо.
