Соён старалась дышать изо всех сил, когда грубые пальцы впивались в её бока, а руками она уже даже не могла пошевелить — кисти висели, затёкшие, с кровавыми подтёками на запястьях, где были зацеплены наручники. Ей разрывало глотку от стонов, смешанных с криками и хрипами, слёзы выжгли сухие щёки, а там, внизу, было настолько больно, что бёдра и половые губы горели огнём. Если бы у неё спросили, какое имя у страха, девушка бы без колебаний ответила: «Чон Уён», потому что именно он сейчас уже будто бы сотый раз насиловал её, разрывая пополам и что-то рыча на ухо, попеременно с этим кусая плечи. Боли Соён уже не чувствовала, просто поняла, что способна на немой плач и обездвиженность, но хотелось сделать так, чтобы член покинул её лоно как можно скорее — да пусть хоть внутрь кончит, ей уже всё равно.
Чон Соён считала день святого Валентина прекрасным праздником, ведь в школе она была достаточно популярной, да и в университете могла унести по десять валентинок и признаний в любви. Жаль только, что в её сердце не было никаких чувств к парням, что ей признавались и дарили шоколад, часто приходилось извиняться и говорить, что у них ничего не выйдет из-за того, что девушка погружена в учёбу и просто хочет дописать чёртов диплом. Его она, кажется, не допишет вовсе в этой жизни, об этом лишний раз напомнил мужчина сверху, что вжимал её живот в острый край тумбочки и наслаждался её хриплыми стонами, когда проникал в неё с особой резкостью.
— Моя куколка разучилась стонать? — за короткие тёмные волосы Уён приподнял лицо своей пленницы и усмехнулся, загоняя член по самое основание и наслаждаясь теплотой девушки: какая же удача, что она попалась ему невинной, даже сейчас, пару дней спустя, та самая кровь была на её бёдрах, а он наслаждался собственным результатом. Убитая морально, изнасилованная много раз студентка, избитая, но всё такая же красивая — прямо похожая на ту самую девушку, что в подростковом возрасте посмеялась над размером его полового органа и очень пожалела, потому что Уён никогда не прощал ошибок. Её тело, расчленённое, выпотрошенное, как на скотобойне, обнаружила полиция после многочисленных жалоб на омерзительный запах, исходящий из квартиры, что сдавали в аренду; вся стена рядом с кроватью была залита кровью, ею же полностью пропиталась простыня, идентифицировать останки смогли лишь при помощи стоматологических карт. Хоронили Шухуа, эту паршивую китаянку, в закрытом гробу, он присутствовал на церемонии, лицемерно выражая скорбь, ведь родители Е знали — они были в очень хороших отношениях, дружеских, практически романтических, и если бы не тот таинственный сумасшедший, то Уён составил бы прекрасную партию их дочери, ведь такого хорошего зятя ещё поискать надо.
