Сircus of dead dolls

Chapter thirty-two

|Chief Priest|
|Верховный Жрец|

***

Внутри Чуи что-то треснула ровно в тот момент, когда Федор решил, что самое интересное место, которое он может посетить от скуки это голова красного алабастра. Ему нравилось перебирать воспоминания парня, играть с ними, менять их, создавать новые, а потом возвращать все как было. Это не было проблемой, только вот, все равно, свои воспоминания Накахара хотел бы оставить при себе, так, чтобы никакие демоны не могли залезть к нему в голову. Воспоминание были чем-то особенным, чем-то что парню хотелось пересматривать в одиночестве, они как самый сокровенный секрет, который ему пришлось разделить с Достоевским.

Любимы моментом, который Демон пересматривал по нескольку сотен раз, был во время Первой Мировой войны. Они оба стояли в стороне и смотрели на эту картину уже который раз, но улыбка Достоевского говорила лишь о том, что он еще не вдоволь насладился этой картиной. Картиной предательства, написанная кровью из-за Чуиного самолюбия. Он придает лучшего друга оставляя на растерзания русским солдатам, а сам скрывается в лесу, испытывая не капли жалость или угрызения совести за свой поступок. Он знает, что его умерший друг будит приходить в нему во снах, но это не так важно.

- Ты предал его. - Констатировал факт Достоевский надеясь, наверное, задеть совесть парня и найти слабое место, чтобы позже использовать это против него. Но Чуя стоял облокотившись на дерево, рассматривая листву под ногами со скучающим лицом. - Тебе не жалко его?

- Нет. С чего бы? - Накахара поднял взгляд на Федора изучая его лицо и кажется прожигая дырку где-то между бровей своим призрением к Демону.

- Он умер из-за тебя.

- Не только он, но никто никогда не жаловался. - Картина снова повторилась. Чуя опять уходит от друга, который кричит и просил о помощи, а потом сыпет проклятиями всего рода на акробата. Чуя из воспоминаний пробежал рядом с достоевским, скрылся между деревьев под раздраженный взгляд Демона. - Ты нечего не добьешься показывая мне воспоминая моего предательства.

- Возможно.

- Ты знаешь, но все равно пытаешься. Зачем тебе это? - Красный алабастр посмотрел на друга, которого солдаты российской армии утаскивали в дом, иронично, учитывая, что именно это место должно было стать спасением для двух французских дезертиров. - Мне не жалко его. Он был глупцом, который доверился Дьяволу.