Снег жалобно скрипит под подошвами сапог, поблескивает изумрудным крошевом. Небо приобрело мертвенно-синюшный цвет. Воздух звенит от мороза. Вокруг, куда ни посмотри, простирается безжизненная белая пустыня, лишь вдали она бутрится холмами. На их склонах искореженные стволы мертвых деревьев, чьи ветви похожи на руки мучеников. Я снимаю перчатки, дышу на закоченевшие пальцы, чтобы их согреть. Помогает слабо. Затем надеваю перчатки обратно и иду по протоптанной дороге. На моем пути ни разу никто еще не попался и иногда кажется, будто больше и нет никого на свете. Лишь белая пустыня, черное небо и я. Рано или поздно без воды и еды мои силы иссякнут, и явится смерть.К тому же всё чаще налетает ледяной ветер, от которого едва защищают плащ, несколько свитеров и плотные штаны. Холод медленно подбирается ко мне, покусывает пальцы на ногах и руках... Я - мертвец. Смутное чувство беспокойства преследует меня, дает расслабиться ни на мгновение. А иногда паника накатывает с такой силой, что легкие обжигает огнем, а горло сдавливает. Сердце начинает бешено колотиться, отдаваясь ударами в висках и в кончиках пальцев. Я бегу на негнущихся от страха деревянных ногах в надежде скрыться от самого себя. Но у меня не выходит. Конечно же, потом паника постепенно затихает, а вот беспокойство - нет. Когда вдали в ночной темноте угадываются очертания города, я вскрикиваю от радости. Заставляю себя ускорить шаг. Где-то глубоко внутри меня подленький голосок начинает шептать, что на самом деле впереди ничего нет, что это морок, иллюзия, что от холода брежу.Но чем я ближе, тем отчетливее проступают сторожевые башни, высокая стена, а за ними - силуэты домов. Моя память точно решето - ничего не ВЫЦЕПИТЬ дельного. Осколки прошлого воедино не собрать - так, не значащие фрагменты. Кто я? Откуда иду и куда? Как долго я вообще уже в пути? У меня нет сумки, нет запасов еды и воды. Да и одежда не для здешних холодов. Что-то произошло? Напали бандиты? От бесчисленных вопросов сверлит в висках. Я. Должен. Понять. Всё. Сейчас. От этой неопределенности кружится голова, реальность кажется ненастоящей, выдуманной. Но чем сильнее я сосредотачиваюсь на простых, казалось бы, вещах - есть ли у меня детство? как выгляДЕЛИ МОИ родители, где рос? - тем сильнее боль. К горлу подступает горький ком, мне приходится сосредоточиться на том, где нахожусь. Боковым зрением замечаю темный силуэт на поле по левую сторону от меня. Приглядевшись, вижу доходягу со спутанной бородой. По колено утопая в снегу, он быстро удаляется от стены города, стонет, петляет зигзагами, но не выходит на широкую протоптанную дорогу, по которой иду я. Я хотел было поднять руку и поприветствовать его, когда понимаю - что-то здесь не так. Доходяга полуголый! Из одежды на нем только порванные в ЛОХМОТЬЯ Штаны! Посиневший от холода, грязный он то теряет равновесие и падает в сугробы, то, пошатываясь и озираясь назад, поднимается, движется вперед.удаляется от стены города, стонет, петляет зигзагами, но не выходит на широкую протоптанную дорогу, по которой иду я. Я хотел было поднять руку и поприветствовать его, когда понимаю - что-то здесь не так. Доходяга полуголый! Из одежды на нем только порванные в Лохмотья Штаны! Посиневший от холода, грязный он то теряет равновесие и падает в сугробы, то, пошатываясь и озираясь назад, поднимается, движется вперед. Из тени стены возникает широкоплечий незнакомец. Его необычно длинный плащ, подбитый мехом, стелется за ним. Накинутый на голову широкий капюшон скрывает лицо в чернильном мраке. Незнакомец, не торопясь, останавливается, неспешно отцепляет с пояса миниатюрный самострел.В ночи блестит острие взведенного арбалетного болта. До ушей доносится резкий свист. Доходяга вздрагивает и валится в сугроб, точно подкошенный. Страшный крик проносится по ледяной пустыне, эхом удаляясь к холмам и мертвому лесу. Нервно сглатываю. Между тем, незнакомец в плаще подходит к своей жертве и наблюдает за её страданиями. Мое сердце успевает ударить не меньше двадцати раз прежде, чем он хватается за торчащий из-за спины костяной эфес меча и вынимает его. Снег вокруг доходяги окрашивается темно-алый. СОДрогнувшись от отвращения, я ускоряю шаг и направляюсь к воротам города. Стальные стены нависают надо мной, подавляют своими размерами. Теперь отчетливо видно - они не иллюзорные, тут и там чернеют ржавые подтеки, на обшитых листах вмятины, точно от ударов молотом.По обе стороны от ворот торчат две массивные сторожевые башни. В их окнах горит, подрагивая, грязно-желтый свет. Интересно, меня истыкают стрелами, арбалетными болтами или просто закидают камнями? Так, надо дышать глубоко - вдох, выдох, вдох... Я всё время оглядываюсь, но не из-за незнакомца в плаще. Не могу отделаться от ощущения, что за мной кто-то следит. Кто-то там вдали за холмами - огромный, бесформенный, чужой. Ждет, пока я сделаю первый шаг... Ладно, прочь дурные мысли. Мне нужно войти в город!
