(Не)подарок под елкой

Глава 1

Давненько Дима так не напивался, чтобы наутро с трудом вспоминалось, в чьей он постели и что конкретно делал. Лет десять точно — как универ окончил, так и отпустило. После пятилетнего стажа в довольно известной международной конторе костюм топ-менеджерский надел, превратился в серьезного человека, стало не до раздолбайства. Потом была Маринка... А теперь вот, проснувшись, Дима вспоминал жаркий сон и даже поймал какое-то застарелое чувство дежавю, словно в новом году стал не старше, а моложе: вот он как будто лежит среди вороха тел, перемешанных в постельный винегрет, а потом кто-то очень настойчиво трется об него и губами, и всем остальным телом. Спустя пару минут дошло, что лежал Дима все-таки у себя, в кровати спальни на втором этаже, еще не совсем достроенном, но уже вполне жилом — один туалет с ванной оставалось отделать. Официальное новоселье совпало аккурат с новогодней вечеринкой, и друзей, ноющих, что он совсем отстал от жизни с этими своими сметами и ремонтами, решено было собрать в своем новом логове. Герман снова взялся за любимое сводничество, наобещав Диме табун женщин, как будто женщины эти, по его представлению, являлись кем-то вроде породистых лошадей. Герман вполне успешно занимался бизнесом по грузоперевозкам вот уже года четыре, быстро вышел в плюс, но отнюдь не в тираж, и это накладывало специфический отпечаток на все остальные сферы его жизни.

— Я тебе девчонок подгоню таких, что потом неделю стоять будет! — заверял по телефону Герман, а Дима снисходительно вздыхал.

Друзья уже не первый год пытались его свести то с одной, то с другой, то с двумя сразу. Дима вежливо знакомился, а потом, после пары свиданий, все сходило на нет, и парни, отчаявшись, стали приглашать девушек уже прямо на редкие совместные тусовки. Но в конце этих гулянок уходил Дима все равно стабильно один. После тяжелого расставания с Маринкой ни с кем надолго не складывалось, а пробовать заново пока не хотелось, и, честно говоря, с каждым таким разом — все больше. На какое-то время Дима окунулся по самую макушку в работу и обустройство дома, купленного у армянского семейства: те искали жилище побольше, а Диме аккуратного двухэтажного коттеджа хватило бы с лихвой. Всегда хотелось жить отдельно ото всех, в том числе чтобы исключить любопытных бабок по соседству и одиноких молодых женщин с детьми. Не то чтобы он детей не любил, даже наоборот, но вот мамам этих детей, как правило, требовалось повышенное внимание, которым Дима разбрасываться не мог. Его бы самого кто пожалел, погладил. Но в голове все крутились отцовские слова, прочно засевшие с детства: «Ты ж мужик, а мужик не плачет. Мужик берет и делает. Поднимай жопу, бери и делай». Поэтому Дима, следуя завету отца, брал и делал, и вроде бы все получалось, результаты работы радовали, достойная зэ-пэ, коттедж и новая тачка заглушали ноющее в груди чувство, но на чужие слезы и капризы смотреть было тошно, а уж возиться с кем-то — тем более. И все девушки, которых Герман приводил, шли мимо — по той же причине. Это Герман сюсюкать любил и в папика играть. Поэтому на организационном созвоне накануне праздника Дима ответил: