Когда мы мечтаем..

Глава 26

—А... остальные участники? Они, как и ты, рано ушли из дома? – перевела я разговор на прежнюю тему.
—Мин Хо стал трейни за год до меня. Ву Сок и Хён У было по двадцать, когда они приехали в Сеул, а Эд там всю жизнь, его заметили на улице.
—Секунду... – я растерла слабо пульсирующие виски. – Трейни?
Лив тоже вчера использовала это слово, но я даже не представляю, что оно значит в K-POP-контексте.
—О, – протянул Чжэ Ён. – У нас музыкальная индустрия работает иначе, чем на Западе. Перед тем как выйти на сцену и начать выпускать музыку, ты должен побыть трейни – стажером.   За это время тебя научат всему, что считается важным для музыканта.
—Ты имеешь в виду уроки типа «как петь»? – Я облокотилась на стенку.
—Как петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах, вести себя...
—Вас учат, как себя вести?
—Раз ты постоянно на публике, в агентстве должны быть уверены: ты знаешь, как держаться, – с горечью констатировал Чжэ Ён.
Очевидно, за его объяснением в двух словах скрывалось что-то посерьезнее. Но прямо сейчас у меня не хватило мужества выяснить, что именно.
Вместо этого я переключилась на вертевшийся все это время в голове вопрос.
—А вы с другими участниками... ладите?
—Когда больше, когда меньше, – усмехнулся он. – Не всегда все было гладко, но они – моя семья.
Что и подвело нас, собственно, к вопросу:
—Они знают? Ну... – что у меня бабочки в животе каждый раз, как мы разговариваем? – ...что ты подружился с простым смертным вроде меня?
Внезапно воцарилась тишина. Я почти поверила, что связь прервалась, и посмотрела на телефон. Но на экране все еще горело имя Чжэ Ёна и продолжался отсчет секунд.
Я снова прижала телефон к уху.
—Чжэ Ён?
Он тяжело вздохнул, и я инстинктивно поняла, что разговор в очередной раз принимает оборот, который мне не понравится.
—Тебе стоит еще кое-что знать, – начал он. – Отличия от западной модели распространяются не только на образование. Дружба или отношения с представительницами противоположного пола рассматриваются как нежелательные.
—В смысле? – Я догадывалась, что он сейчас скажет, но хотела услышать от него.
—Будет лучше, если ты никому не станешь рассказывать о нашем знакомстве.
Да. Вот оно.
Я вроде и не планировала в ближайшее время козырять им перед Лив с Мэл. Уверена, у них обеих нашлось бы что на это сказать. Однако он устраивал секрет из нашей – да чего собственно? дружбы? – из наших отношений, и это бесило. Я даже не уверена, что между нами происходит.   Разговоры обо всем и ни о чем, нетерпеливое ожидание ответов, трепет в животе.
Меня закинуло на неизведанную территорию, да и отсутствие нормального определения для наших подвешенных отношений не облегчало ситуацию.
—Я не готовлю заявление для прессы, если тебя именно это волнует, – заверила я Чжэ Ёна.
Вероятно, слегка кислым тоном. Логически я понимала – просьба абсолютно обоснованна.
Тем не менее бабочки в животе молниеносно уступили место тянущему чувству в груди. Я растерла ее свободной рукой.
Вздох.
—Элла.
Мое имя прозвучало как просьба о снисхождении.
—Поверь мне, каждый раз, стоит ребятам поймать меня на глупой улыбке, когда я читаю твое сообщение, мне хочется им все рассказать.
Тук, тук. Сердце сбилось с такта, стоило Чжэ Ёну описать эту картину. Я представила, как он украдкой поглядывает в телефон, на его лице мелькает улыбка, глаза вспыхивают.
На меня лениво накатывает теплое чувство, защищая от всех тревожных мыслей.
—Будь у меня выбор, я бы не просил об этом, – продолжал Чжэ Ён, даже не подозревая, насколько меня успокоили его предыдущие слова.
Глубокий вдох, выдох.
—Я тебе верю, просто не вижу, в чем проблема, раз уж мы просто друзья, – закинула я удочку.
Телефон разразился сухим и безрадостным смехом.
—Журналисты немедленно все переиначат в своих интересах. В большинстве случаев, даже если всё совсем невинно, их это мало интересует.
—Звучит... утомительно, – выдала я за неимением более подходящих слов. Хотя, думаю, этот эпитет и близко не передает ситуацию.
—Можно и так сказать, но... человек ко всему привыкает.
Сомневаюсь в искренности этого утверждения. Как можно себя нормально чувствовать, если о тебе постоянно трубят СМИ и следуют за каждым твоим шагом?
—То есть видеться мы не можем?
—Ты собиралась в ближайшее время со мной фоткаться на публике? – поддел Чжэ Ён.
—Нет, но... в этом нет никакого смысла в любом случае. Отсюда до Южной Кореи – не рукой подать. Разве что тебя снова занесет в Чикаго.
—Да, раз уж мы заговорили об этом, – Чжэ Ён проигнорировал мои разглагольствования. – У тебя есть планы на выходные через две недели?
Я мысленно пробежалась по расписанию. Учеба, работа, учеба, учеба.
—Нет, а что?
—Что, если мы пересечемся?
Молчание. Доходило до мозга медленно.
—Ты имеешь в виду?.. А что ты имеешь в виду? – запуталась я.
—У нас концерт в рамках турне через две недели, а перед этим еще запись для парочки каналов и радиостанций в Нью-Йорке.
Сдержать свое нетерпение сил не хватило:
—И?
—И...
  Он взял излишне длинную паузу.
Уверена на сто процентов, он только рад меня подразнить.
—Может, у нас найдется немного времени на визиты к знакомым в соседних городах.
—Ты серьезно? – я прижала телефон к уху, будто так могла удостовериться, что он говорит правду.
—Совершенно серьезно, – больше он ничего не говорил, но в голосе слышалась еле сдерживаемая улыбка.
—Я...
Рада? Не могу дождаться? Хочу, чтобы время бежало побыстрее? Но в следующее мгновение я сменила курс и вместо одной из этих мыслей выдала:
—Мне придется поменяться сменами на работе.
Я буквально видела, как Чжэ Ён в онемении открыл и закрыл рот. Наверное, такого ответа он не ждал. Прямо как я.
—Это так трудно?
Между строк читался другой вопрос: А ты вообще хочешь увидеться, Элла?
  Хочу ли я?
До вчерашнего дня я бы и секунды не размышляла над ответом. Просто сказала бы «да», и гори оно все синим пламенем. Боже, не хочется, чтобы факт его всемирной известности разрушил то, что постепенно назревало между нами в последние недели.
Но вот он этот факт – возвышается надо мной горой. Ни объехать ни обойти.
—Нет, – призналась я. – Нетрудно.
Мы еще немного поболтали. Об NXT, о нем, о ни о чем и обо всем сразу. Когда мы наконец распрощались, моя первая лекция уже наполовину прошла, а у Чжэ Ёна была глубокая ночь.
Лив за это время успела собраться в школу. Дверь квартиры хлопнула где-то с час назад. Сестричке никогда не удается закрыть ее, не перебудив всех соседей. А Мэл, должно быть, ушла на работу даже до того, как я проснулась.
Сбросив вызов, я еще несколько минут сжимала в руке телефон и смотрела на погасший экран.
Этот разговор действительно был? Я же не придумала его, нет? Сижу как на иголках – и без малейшего шанса их вынуть.
Предполагается, что я никому не расскажу и буду просто дожидаться встречи? С нашего разговора не прошло и десяти минут, а я уже с трудом сдерживаюсь, чтоб не вскочить и не начать нервно мерить шагами комнату.
В мыслях я прокручивала вчерашние новости – если я буду все держать в себе, крыша наверняка съедет и довольно скоро.
Я подняла телефон и посмотрела на него. Положила рядом с собой. Повозила ногами по холодному полу. Еще раз бросила взгляд на телефон. Побарабанила пальцами по одеялу.
Наконец я поняла, что больше не выдержу, и приняла решение. Что, если обсудить все с Эрин? Не ту часть, где NXT и Чжэ Ён – мировая звезда. У него есть причины просить меня молчать, и я эту просьбу выполню, как бы язык ни чесался. Но вот остальное... Ей можно рассказать, что я кое-кого встретила. Того, кто мне до дрожи в животе нравится. За все годы нашего знакомства с Эрин такого не случалось. Она из тех сердечных, открытых на вид людей, с которыми тут же чувствуешь себя, словно вы знакомы не пять минут, а долгие годы.
Из нас двоих именно она всегда душа компании.
Мне хочется ей все рассказать.
Но я не могу.