Hardest of hearts

Hold on to your heart cause I'm coming to take it

— Нет! — девушка попятилась, упираясь спиной в шершавую стену. Она чувствовала себя котёнком, который противостоит льву.

Мужчина смотрел на неё долгих полминуты. Казалось бы — всего ничего, но не в случае с его ледяным взглядом, который заставлял сердце замирать.

— Ты должна знать, что я не хотел этого, — уверенный шаг в её сторону и окончательное нарушение личного пространства. — Я предоставил тебе выбор, но ты меня его лишила.

FLASHBACK

Он был так чертовски красив. Как она могла сопротивляться?

— Дьявол, ты так греховно прекрасна, — мужские руки трепетно огладили её точёную коленку, вызывая табун мурашек.

Её накажут. Господь накажет её.

Ей было страшно, но она не видела дороги назад. Разве можно отложить в сторону свежеиспечённый вишнёвый пирог, когда успел попробовать только корочку? Нет, она хотела вкусить все соки, испытать всё блаженство этого сладостного удовольствия. Поэтому она ни за что не оставит пирог — она съест всё до последней крошки.

Твёрдые руки продолжали свой медленный путь наверх, к самому сокровенному участку женского тела. Она чувствовала, как её сердце бьётся ещё быстрее, хотя это давно перестало казаться возможным. Это то, о чём тайком шептались её соседки? То самое ощущение.

Как же страшно. 

Как же хорошо.

Судорожный вздох и приятная дрожь. Умелые руки освободили её от юбки, задирая ту почти к самой груди. На женском бедре красовалась белоснежная подвязка, вызвавшая гортанный мужской стон. Она впервые слышала подобные звуки, но была уверена, что они будут отдаваться жаром в животе ещё много ночей.

— Почему ты продолжаешь молчать? Не сдерживай себя, — горячий шёпот в самое ухо. — Гермиона?

Её имя было создано для него. Для того, чтобы его губы произносили его, чтобы его до безумия притягательный голос придавал её имени те нотки, о существовании которых она не знала ранее.

Гермиона в ответ не смогал вымолвить и слова, лишь повернула голову и в молящем жесте потянулась к его губам, сразу же получая поцелуй. Столкновение языков не было похоже на битву, оно не было развязным. Это была мягкость, нежность и сдерживаемая страсть.