Скрышепад

Глава 10. Гирлянда из красных флагов

Я отголосок прошлого, я пуговица с нитками.
aikko — «у меня всё хорошо»

У каждой девушки, у которой был молодой человек, сейчас находящийся во всех чёрных списках и вспоминаемый раз в год с досадой, что он до сих пор не умер, есть так называемые красные флажки, на которые она ориентируется, как только начинает чувствовать симпатию к человеку. У Рюджин их было множество, Чанбин после себя оставил целое наследие, из-за которого триггерило почти со всех представителей мужского пола, что её окружали, оставляя в покое только Уёна и ещё парочку парней, с которыми она более-менее близко общалась. Изначально она думала, что после попытки суицида ни в кого не влюбится, постарается уберечь собственное сердце и закроет его на все замки, чтобы никто не смог добраться, сжать и разбить о кафельный пол школьного женского туалета. Но кое-кто потихоньку завоёвывал девушку, тот, кто мог о ней позаботиться, сделать её счастливой и самой радостной, пускай он произносил, смущаясь, «нуна», и чаще проводил время в обнимку с блокнотом. Что уж поделать, раз Чон Уён слишком сильно привык выливать всё своё вдохновение в тексты, вся любовь тоже была там, но и Рюджин купалась в ней, как в океане.

— Я думаю, нам стоит провести Рождество всем вместе, — Юна откинулась на спинку стула, оторвавшись от очередной переписки с Феликсом, который сдавал выпускные экзамены и очень нервничал за результат — даже их занятия по гитаре пришлось отложить до лучших времён, пока CSAT не пройдёт. Вроде бы совсем скоро уроки возобновятся, и это очень воодушевляло младшую Шин, которая за это время успела влюбиться в необычного парня, которого сначала приняла за полукровку.

— Вместе это кому с кем? — Рюджин непонимающе уставилась на сестру: в последний раз, когда Юна так говорила, она имела в виду только себя, саму Рю и родителей, а так как в их жизнях появилось слишком много общих знакомых, то можно было и подумать, что младшая и о них тоже.

— Онни, ну ты дурашка, — цокнула языком Юна. — Как смотришь на то, чтобы поговорить с родителями и пригласить Уёна, Чунджи, Ф...Феликса, Уёна, Наён, Суджин и Йеджи? Можем ещё кого, если хочешь!

— Я за, если что, — дремавшая до этого Хван проснулась, услышав собственное имя, и немного протёрла глаза. — Не хочу быть дома.

Приближалось Рождество, оканчивалось очередное учебное полугодие, Йеджи всё реже ходила на крышу курить, так как в форме без куртки было уже холодно, потому приходилось сжимать зубы и терпеть, пока школьные уроки не закончатся. Никто из её подруг не знал, что же так повлияло на её успеваемость: то ли сама решилась взяться за ум, то ли учитель Чхве, который с Хэллоуина странно за ней следил, как-то повлиял на неё. На самом деле, ответ был простой и ясный, как погожий солнечный июньский день, — дома уже было невыносимо находиться, потому что мама практически всё время сидела в квартире, работу получала удалённую, кое-как выполняла дела, а потом всё равно пила. И если бы всё было как до этого: лишь компания бутылок алкоголя и злые высказывания в сторону родной дочери, уже привычные, так она стала приводить в дом, в бывшую супружескую спальню, каких-то мужчин, которых Йеджи с неудовольствием замечала утром на кухне в одних трусах. Она девочка немаленькая, знала, чем за закрытыми дверями взрослые занимаются, и ей было противно осознавать, что не её папа спит с мамой, а кто-то, кто смотрит на неё тупыми глазами и говорит «э, девочка, ты кто?»