Одержимость киллера

29

засунув их обратно за пояс.
Затем опустился на колени рядом со светловолосым бандитом, залез в его карман и
достал бумажник. Тот был кожаным и стоил не менее двух тысяч. Никогда не уважал
мужчин с дорогими кошельками. Зачем тратить деньги на нечто подобное, когда можно
купить новый пистолет?
Я открыл бумажник. В прозрачном кармашке лежала фотография двух русских, которых
я только что убил; мужчина с татуировкой «Смерть» на затылке со счастливой улыбкой на
лице держал над головой рыбу размером со ствол дерева. Я не был удивлен. Я пролистал
фотографию и открыл кармашек с деньгами. Взял пятьсот долларов и сунул их в карман
джинсов.
Затем подошел к мужчине с татуировкой «Смерть» и полез в его карман. Достал его
черный бумажник, который буквально разваливался у меня в руке. Прозрачный кармашек
порвался и оттуда выпала черно-белая фотография пожилой пары, которые, возможно, были
бабушкой и дедушкой этого бандита, а, может, прадедушкой и прабабушкой. Я взял
четыреста долларов и тоже сунул их к себе в карман.
Наконец, я вернулся к толстому русскому со сломанной рукой и носом. Он захрипел,
когда я вытащил его бумажник. Тот был сине-красным, и когда я открыл его, то увидел на
кармашке для монет изображение американского флага. В бумажнике не оказалось ни
фотографий, ни денег. Похоже, мудак — единственный, кто поступил по-умному, не взяв с
собой деньги на работу. Зато у него был сотовый телефон в кармане, поэтому я забрал его и
спрятал в куртку.
Я встал и кинул бумажник ему на грудь.
— Ублюдок, — бросил я и направился в комнату в доме, которой боялся больше всего.
Я глубоко вздохнул, стоя посреди кухни, и покачал головой. Затем подошел к
шкафчикам под раковиной. Быстро порылся в них, убрав толстую паутину, прежде чем
нашел то, что искал. Я вытащил большой черный ящик для инструментов из-под кучи
заплесневелых кухонных полотенец и поставил его на кухонный стол. И поймал себя на том,
что подумал в этот момент о своем брате. Почувствовал, как мое сердце забилось быстрее,
но заставил себя выкинуть все мысли из головы. Я открыл ящик с инструментами и схватил
мощную дрель.
— Подойдет, — вздохнул я.
Намотав шнур питания дрели вокруг руки, я направился обратно к "русскому", который то
приходил в себя, то терял сознание. К счастью, он лежал рядом с розеткой, и я улыбнулся.
Пришло время «поработать».
Не говоря ни слова, я наклонился, подключил шнур питания и включил дрель.
Пронзительный шум эхом разнесся по всему дому и "русский", лежащий на полу, дернулся. Он
повернул ко мне голову и начал умолять.
— Нет! Нет! Что ты делаешь!
— Хочешь, чтобы я сбегал в хозяйственный магазин за бензопилой? Неблагодарный
мудила.
Я взял дрель и направил ее к его голове, пока не вспомнил, что тоже хотел немного
«повеселиться». Я встал, подошел к своим черным сумкам, лежавшим у входной двери, и
достал оттуда соль.
— Почему Босс и Ларионов работают вместе? — спросил я, спокойно подходя к "русскому"
и держа в одной руке контейнер с солью, а в другой — дрель.
— Я не знаю! Пожалуйста! Нет! — русский просил, умолял меня о пощаде, но я не хотел
жалеть.
Я спокойно включил дрель в розетку и опустился на колени рядом с русским.
— Даю тебе последний шанс заговорить, — сказал я, включив инструмент.
— Нет! Нет!
Я направил дрель ему в правый глаз и просверлил. Кровь со слизью хлынули из его
глазницы, и мужчина закричал в агонии.
— Говори.
Мудак закричал еще сильнее.
Тогда я насыпал соль теперь уже в пустую глазницу.
Воплей стало еще больше.
— Не хочешь говорить? Отлично.
Я отбросил контейнер с солью в сторону и воткнул сверло в его левый глаз, а затем
дальше, в череп. Крики бандита мне нравились, поэтому я двигал дрелью туда и обратно, все
глубже погружаясь в череп. Осколки костей, куски мозга и кровь брызнули мне на лицо и на
стену. Затем я стал просверливать его локти, колени и бедра, пока, наконец, сверло не
сломалось.
— Черт!
Я вернулся к своим черным сумкам и вытащил брезент. Развернул его на полу, достал
свой пистолет, прицелился в русского и нажал на спусковой крючок, выстрелив три раза.
Затем убрал пистолет за пояс, опустился на колени рядом с бандитом и, тяжело дыша,
затолкал его массивное тело на брезент. Я завернул его и повторил процесс с двумя другими
трупами.
Я нашел скотч в одном из кухонных ящиков и плотно обернул брезенты, словно мумии.
Уже собирался вытащить тела наружу и погрузить в машину русских, когда вспомнил про
сотовый телефон, принадлежавший толстяку.
Я пролистал его контакты в телефоне, пока не нашел «Ж». Набрал номер и взглянул на
три тела, завернутые в брезент.
— Эй, Сергей! Почему так долго?
— Сергей мертв.
— Кто это?
— Начинай замаливать свои грехи, Ларионов. Это Шип. Скоро увидимся.
И бросил трубку.

Я ехал по улице в «Мустанге» Германа.
Днем улица была оживленной. Птицы сидели на крыше пекарни, щебеча над
пешеходами. Маленькие дети хватали матерей за руки, отчаянно пытаясь затащить их в
кондитерский магазин Питера.Одна маленькая девочка в ярко-желтом платье, казалось,
источала солнечный свет, выкрикивая:
— Хочу конфет! Хочу конфет!
Старики сидели на улице на раскладных стульях, кто-то курил, кто-то потягивал кофе
из дорожных кружек. Пожилой мужчина в дешевом сером костюме помахал мне рукой. Я
кивнул в ответ.
Я доехал до кафе и припарковался.