Вечер. Июльский зной. За столом сидит вполне себе взрослый Дебил и что-то бубнит себе под нос, параллельно отгоняя от своего туповатого лица мух. Пред лицом его стоит кружка с давно уже остывшим чаем.
— Тьфу ты, бле...
Он вдруг чихнул. Затем зевнул.
— Скукэта...
Он встал со стула и решительно пошёл на балкон. Мухи полетели за ним.
Дебил увидел непримечательную картину: птички чирикают, цветочки благоухают, солнце еще печёт, и всё подобное высокое поэтическое. Людишки-муравьишки плелись кто куда; надоедливые дети шумели чем-то на улице.
《Чёртов июль, одним словом, хе-хе. Краткость — сестра... чего сестра?.. Чья сестра?》— думает отрешённо Дебил.
Он лениво озирается и видит, что мухи всё еще липнут к нему.
— Э, суки... Эээ... Мы с тобою... Эээ... Близоруки, — стихотворствует Дебил.
Он опять зевнул. Что-то залетело к нему в рот.
《Очевидно, муха!》— быстро сообразил он и сплюнул.
— Шо ж это за мухи, которые в рот залетают?.. Оо-о...
Мимо него в метре пролетел воробей. Где-то вдали галдели чайки.
— Э-эх, вот бы быть вольным, как птица вшивая! Вшивая, но зато вольная! — пустился в уже философию Дебил. Но эта идея почему-то впилась ему в голову.
— Эй, воробей проклятый, научи меня своей философии! Фью! Фью, твою ты мать! Философии меня научи, говорю тебе!
《Какой такой философии, малолетний ты дебил?》, — отвечает телепатически воробей. Кстати будет упомянуть, что Дебил лежал в дурдоме.
— Да такой, что ты вшивым, да вольным летаешь! Вольной, так сказать, птицей; прости за каламбурное красноречие, хе-хе!
《Ну ладно, смотри какое дело...》
Проходит час. Воробей доходчиво объясняет Дебилу свою философию. Вдруг взгляд Дебила просиял, как ясный, — для красноречия сказать, — день.
— Я понял! Я всё понял, воробей ты вшивый, скотина ты этакая! Сва-бо-да!.. Пойду агитировать и пропагандировать!
Он обернулся как на марше, и тут же увидел всё тех же мух. Они смиренно сидели на спинке стула.
— О! Здрасьте, невежи. В общем, вы, небось, нуждаетесь в моей философии, в моей исключительно умной теории? Смотрите. Ключ к свободе — это уметь летать, понимаете? Только это... Эээ... Надо сначала... Короче, если не умеешь летать, то... научись падать, да! Да, да, да!
《Ты ничего не понял》, — упрекает его вшивый воробей. Телепатически, само собой.
— Я всё понял! Всё! Всё! Всё! Я гений. Непревзойденный гений. И точка.
Он быстро надел обувь и побежал агитировать на улицу. Мухи передохли на жаре.
