The broken thread

- Глава 1 -

8 лет

– Дорогой, прикрути звук, ты мешаешь ей спать, – строгим тоном проговорила мама, глядя в салонное зеркало заднего вида прямо на меня.

Я укуталась в теплый плед, словно в кокон, свернувшись калачиком на пассажирском сиденье.

Папа потянулся рукой к какой-то кнопке и выключил радио, хотя это было единственное, что хоть как-то занимало меня всю дорогу. Здесь не было ни моих кукол, ни других игрушек, а потому это самые скучные несколько часов в моей жизни! Держу пари, если я еще хоть разок спрошу, сколько же нам ехать, папа не выдержит и рассердится. А я не любила, когда он злится. Да и мама тоже. Хотя она делала это раз в десять реже, не знаю почему. Но она всегда говорила, что папа злится, потому что очень переживает за меня. Думаю, это и правда так.

Мне уже порядком надоело трястись в машине, по дороге из нашего родного городка Килларни в гости к мистеру и миссис Сантьего. Они – старые друзья нашей семьи. Я видела их всего несколько раз, а вот с их детьми пока не доводилось познакомится. Но Сантьего хорошие люди, так что, думаю, их сыновья – тоже славные ребята.

Во время поездки я постоянно смотрела в окно. Не то чтобы мне было интересно наблюдать за пролетающими мимо нас машинами и деревьями, но ничего интереснее тут точно не придумаешь. Дождь тарабанил по окну, не давая мне спать. Родители постоянно говорили о чем-то, только я не могла расслышать ни одного словечка. Они шептались, потому что думали, что я уже сплю.

Через несколько минут, я все-таки начала проваливаться в сон, обнимая подушку, на которой должна была лежать моя голова. Но тут я услышала мамин крик:

– Поворачивай!

Под колесами нашей машины ужасно заскрипело, а потом мы врезались во что-то большое. Лобовое стекло тут же пошло трещинами и разлетелось на мелкие кусочки. Я была напугана и точно знала что закричала, только своего голоса не слышала. Снова раздался грохот, словно в нашу машину еще что-то врезалось. Откуда-то доносились сигналы и сигнализации других авто, но звуки все отдалялись и отдалялись, пока я не перестала слышать их совсем, а перед глазами не было ничего, помимо кромешной тьмы.

***

До меня доносился какой-то писк, как будто дельфин говорил со мной во сне. Только я совсем не разобрала его слов. В нос ударил сильный запах медикаментов, что был мне очень хорошо знаком. Родители очень часто водили меня по врачам, а потому не узнать этот дух я не могла.

Лишь через какое-то время у меня получилось открыть глаза. Сначала все было размыто, и какая-то тяжесть не давала мне поднять руку и протереть ока. Когда картинка начала проясняться, взор упал на суетящихся женщин в белых халатах, что крутились вокруг моей койки. Из руки торчала какая-то трубка, и мне это совсем не понравилось.

– Где моя мама? – с трудом выдавила я и ужаснулась от того, насколько хриплым и жалким казался мой голос. Хотя, нет, не казался. Он и был хриплым и жалким.

Медсестры заметили то, что я проснулась, только когда услышали меня. Они засуетились еще больше, но на мой вопрос почему-то не спешили отвечать. Женщины выбежали из палаты, а когда вернулись, их сопровождал какой-то мужчина в том же одеянии, что начал судорожно высматривать что-то на большом аппарате слева от меня.

– Где моя мама? – повторила я уже громче, надеясь, что хотя бы доктор скажет мне.

Мужчина поглядел на меня через прямоугольные очки, а затем отвернулся, продолжая свое занятие. Но он все-таки сказал:

– Все хорошо. Она придет, не волнуйся. – На его лице была медицинская маска, так что я не видела как шевелятся его губы, когда он говорил.

Я кивнула. Почему-то, его слова звучали так уверенно, что я поверила.

***

Прошло пару дней. Я уже немного привыкла к этому белому помещению и пищащему, как дельфин, аппарату. Медсестры здесь были очень милые, только они не давали мне увидится с мамой. Но стоило мне об этом спросить, их глаза, отчего-то, тут же становились грустными. Однажды, одна из них заплакала.

Когда я в очередной раз проснулась после капельницы, перед глазами вновь все расплывалось. Но стоило мне проморгаться, как я увидела около себя плачущую навзрыд миссис Сантьего.– Как скоро она поправится? – говорила она заплаканным голосом.

– Девочке очень повезло, – отвечал ей врач, записывая что-то у себя в бумажках, – несколько недель максимум. Но после полного выздоровления мы будем вынуждены отправить её в один из детских домов графства.

Детский дом? Интересно, что это такое? По крайней мере, из уст доктора это прозвучало довольно таки мрачно.

– Гарет, – обратилась к своему мужу, внешность которого чем-то выдавала в нем немецкие корни, миссис Сантьего, подергав его за рукав коричневой рубашки, – мы не можем оставить ее приюту! Мы знали ее еще малюткой! Бедняжка столько пережила, это будет просто бесчеловечно!

Мистер Сантьего одобрительно кивнул, притягивая жену к себе чтобы обнять.