На следующий день девушка нашла порванным свой дневник. Страницы летали по всей школе, будто кто-то нëс пачку документов, уронил их и не захотел ловить.
«Я уже неделю пью таблетки. Хочу, чтобы хоть как-то настроение улучшилось. Может это поможет?» - кусочек одного из листов.
У неë не было желания узнавать, кто сделал это. В целом, ей всë равно.
«Я опять тону в своих странных мыслях. Не знаю, когда подобные вещи заканчиваются, но я хочу поскорее избавиться от такого ужаса... » - записи мог прочитать каждый, кто поймает какой-нибудь из кусков порванной тетради.
– Неужели тебе всë равно? - подойдя к девушке спросила директор школы.
Не подавая виду, та молча пожала плечами и пошла дальше. Выглядела она неважно. Мешки под глазами, руки худые, ноги тоже. В районе таза виднелись кости.
Это был предел, казавшийся началом чего-то ужасного, что едва зарождается внутри умирающего тела. Яд. Непонятно, моральный или физический. А может быть и оба.
«Самое страшное - это безраличие. Оно проявляется ужасным образом. Человеку просто всë равно. Он больше ничего не чувствует к тебе, а иногда даже смеëтся тебе в лицо. Это так... Подло. Я ненавижу таких людей. Они плохие.»
И рисунок. Закрывшегося в себе человека. Вечно молчащего. Сидящего где-то в уголке. И пытающегося выдавить из себя хоть какие-то чувства и эмоции.
Человек опустошëн. Из него выкачали всë. Всë, что могли.
